Сборник 2019 года. Том 7 - Михаил Михайлович Жванецкий
– Видишь, опять я должна решать…
– Решай, решай. А из твоих решений я выберу то, что нам подходит.
Из-за соседнего стола:
– Водочку вашу можно на минуточку?
В драке участвовал весь ресторан.
Одесса:
– Ваш самолёт очень большой. Не можем принять.
– Как? Обыкновенный «Ту-154».
– Очень большой. Мы смотрели с земли. Не можем принять. Такой большой самолёт.
В чём разница между мужчиной и женщиной в жизни, в музыке?
Вы танцуете, чтобы быть к ней ближе.
А она танцует, чтобы танцевать.
Так вы и будете ухаживать, пока не разберётесь.
Вначале совпадут желания, а потом и движения.
Искатели счастья
Нам не нужно в поисках счастья куда-то ехать.
Мы его ищем возле себя.
Не находим счастье, и не надо.
Так хоть дома сидим.
А то уехать и ничего не найти – большое разочарование, люди говорили.
Когда я шёл после пробежки потный, грязный, лохматый – навстречу огромная собака и тётка в шубе.
Такая накрашенная и золотая.
Собака бросилась на меня, и тётка ей сказала: «Фу!» – и с таким выражением лица, что собака с отвращением отвернулась, а я с отвращением побрёл домой.
Изумительный закон живой природы – сколько ни найдёшь грибов, всегда есть ещё один.
Так же и абрикос.
В нашей жизни смешного много.
Весёлого мало.
Мужики, повезло, женщины стали бояться красавцев!
Патриот – счастливый человек.
Ни разу не разочаровывался в себе.
Только в других.
Выпьем за здоровье, потому что за остальное пить поздно.
Салфетки
– Почему так мало салфеток на столе, официант? – к несчастью спросил я.
– Ха-ха, – тут же включился он. – Дай тут – начинают затыкать во все дыры.
Расстилают на столе.
На грудь вешают, под пальто засовывают.
За ворот, за пояс тычут.
Один в ухо заткнул.
Один съел две салфетки.
Один кусок мяса обернул и давай в соус макать.
Не знают, куда девать.
В туфли вместо стелек.
Один вообще обвернулся салфетками и так и ушёл.
Ух, народ ушлый!
Дай им сколько угодно.
А в туалете стелют на унитаз – и ногами.
Пюре в салфетку – и в карман.
Не-не.
Не готов ещё народ к сервису.
Одну на нос.
Остальное под расчёт.
Выгоднее всего для промышленности работать на войну.
Проверяется только на поле битвы.
Того, кто недоволен качеством, уже нет в живых.
Наша ментальность: сначала жениться, потом выбирать.
Жизнь интересная.
Но какая-то чрезвычайная.
Надпись на могиле:
«Курить вредно.
Пить вредно,
Любить – страшно.
Умирать здоровым – глупо».
Как жить?!
Мы ненавидим миллионеров.
А кто играет для нас в футбол?
Кто играет для нас в хоккей?
Кто нам на радость бьёт друг другу морды?
Кто нам пишет детективы?
Кто в кино для нас играет нищих и голодных?
Всё это они – миллионеры.
Кто изобретает нам лекарства и создаёт новое оружие?
Чьи автоматы в руках всего мира?
Кто создал богатства страны?
Тот, кто пришёл к богатству сам!
Успешный человек бедным не бывает.
Талантливые мышцы и талантливые мозги становятся богатыми автоматически.
Если не прилагают усилий, чтоб остаться бедными по каким-то своим соображениям.
Задача одна – не меняться от лишних денег.
Вытащил себя – тащи другого.
Между вопросом «как жить?» и ответом «так жить» – большое расстояние.
Ответить кто-то может.
Но продемонстрировать, как это сделать, – нет.
Иерусалим
Центр. Ночь.
Девочки в чёрных длинных юбках и грубых ботинках.
Толпа молодёжи.
Конец шаббата.
Такое родное.
Такая общность.
Кто за столами.
Кто между столами.
Такая толпа была в Одессе на Дерибасовской, или в Сочи, или в Ялте.
В шестидесятые годы, когда тоже было опасно, и ты также мог пострадать из-за происхождения, и все тянулись друг к другу.
Ты здесь, и я здесь, и мы отстоим себя.
А здесь Восток.
Здесь какие-то такие евреи.
Свитер чёрный, шляпа чёрная, глаза тёмные.
Как траур в Грузии…
Огоньки звёзд переходят в огоньки в горах.
Взрывы хохота, музыки и, простите меня, – тепло.
Всегда тепло от климата, от людей, от полиции, от танцующих девочек в солдатской форме, от гула разговоров.
Такие разговоры могут вести только евреи и русские.
Бесконечные, уходящие ввысь.
Сколько страданий впереди?
Когда наладится?
И почему так дорого?
Одесса. Телеграмма: «Я задерживаюсь, но выеду вовремя».
Один учёный стал гонять спортсмена и рядом с ним крысу.
Узнал результат и запил.
Второй копал что-то.
Откопал и запил.
Третий беседовал с долгожителями, изучал их пищу, миграцию, женщин.
Ушёл с ними и запил.
Оказалось, учёные и живут меньше, и бегают медленнее, и пьют гораздо больше…
Вот что они узнали.
Деградирует наука.
Иногда хочется больших денег.
Всё-таки «нужно иметь» – это одно, а «жалко терять» – совсем другое.
Я всю жизнь жил в государстве, в котором произношение буквы «Р» считается признаком лояльности.
Самое страшное для меня время – от четырёх до шести утра, когда я знаю себе цену.
У меня в Одессе, во дворе
Маленькая девочка семи лет и соседка.
– Ты такая маленькая. Ты почему нагрубила?
– А идите вы, тётя Роза. Кому я нагрубила – вам? Ничего вам не будет.
– Как же мне ничего не будет? У меня давление поднялось.
– Не мерайте его. Не надо мерать.
– Как же я могу не мерать? Меня как разобьёт паралич!
– Ничего. Тише будет во дворе.
