Вишневский Владимир - Владимир Петрович Вишневский
как я тебя хочу.
Ты отдалась бы мне
с обиды за державу.
* * *
Как странно, но зато как ново.
Как на себя ни заглядеться, —
Когда в обед не до съестного.
Когда в постели не до секса.
Сыграть ли в ящик марш венчальный.
Вплавь снарядить ли таз свой медный…
Когда любой парад прощальный.
Когда любой оргазм предсмертный.
1990
* * *
…ВСЁ ПОЕХАЛО, ВПЛОТЬ ДО КРЫШ.
ВСЕ, КАК МОГУТ, НЕСУТ УРОН.
ЕСЛИ БУДЕТЕ ЕХАТЬ В ПАРИЖ.
ТО САДИТЕСЬ В ПЕРВЫЙ ВАГОН.
…И снова — в путь! За далью даль.
Но — объявили «Пляс Пигаль».
(А я подумал сгоряча,
Что это «Площадь Ильича».)
__________
Ответственность натерла плечи.
Все тайное — на авансцене.
А я настолько засекречен.
Что езжу в метрополитене.
С ДОБРЫМ УТРОМ
У нас под домом, в восемь,
С лотка давали в морду.
И много собралося
Советского народу.
… И О кино
* * *
Сегодня фильмы сняты с полки!..
На полке — зубы. Горше опыт.
И еж бежит, сломя иголки.
Напуган нашей голой……
правдой.
* * *
…Тогда, в застой когда мы гнали вал. —
не Вас ли я, простите, целовал?..
ИЗ 1990-го
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ КОНЦЕРТ
В нагрузку к продовольственным заказам
концерт давали
мастеров искусств.
В партере отсидеть я был обязан,
не проявляя негативных чувств.
И вышел к нам, массируя запястья,
конферансье, заслуженный мастак.
Но вдруг сказал не «Добрыйвечерздрасьте» —
«Всем оставаться на своих местах!..
Так и сидеть — как плохо вы лежали…
Мне всех со сцены хорошо видать.
Сейчас, как никогда, нужны державе
аплодисменты — будем их считать!..»
Явился чтец, по линии Генштаба,
и — ну читать Вишневского стихи!..
(Он распугал бы этим косяки
как мелкой рыбы, так и крупной бабы.)
Кому-то глаз, кому-то оба радуя,
талант помножив на тяжелый труд,
гимнастка Н, мечта кооператора,
исполнила пластический этюд!..
Проделала свой номер, как хотела,
почти со мной. И — отошла от тела.
Ансамбль краснознаменной свистопляски —
как заступил, так зорко песню нес.
И — точно с горки съехали салазки! —
«Калинку» начал предавать огласке,
что было убедительней угроз.
Бежать хотел я с поля пораженья,
когда солист надумал в голос петь.
Но дирижер с наметанною шеей
багрово гаркнул, сняв меня: «Сидеть!..»
И оседал я, вид имея бледный,
и впредь сидел я, с думой о конце.
Да. это есть, я понял, наш последний
и, стало быть, решительный концерт.
Когда был танец сабельный, с граблями,
я выложил обратно их салями.
А разразился жанр оригинальный —
я возвратил им порошок стиральный.
А роковая группа надымила —
я отдал все.
И питьевое мыло.
…Концерт крепчал. Он принимал размеры.
Не виделся спасительным финал.
Когда на сцену вышли пионеры —
я понял, как бесславно я пропал.
Как я живу без замысла и смысла
и как не раз. живущий без дорог,
насвистывая, шел на компромиссы,
и как я одиозно одинок.
Что я спасаться права не имею,
что я невыездной с такой виной…
И что умру я смертью не своею,
единоличной…
А со всей страной.
1990
ИЗ 1990-го
ИЗ ЦИКЛА «ШЕРЕМЕТЬЕВО-2»
*
…На таможне, ни жив и ни мертв,
ты взойдешь на последний досмотр,
изменившись в лице и во всём,
что мы Родиной с детства зовём…
*
…Зашли в таможню,
а там — интим.
Так, значит, можем,
когда хотим!..
СТИХИ О НОВОМ СОВЕТСКОМ ПАСПОРТЕ
Я достаю из широких штанин…
Все возмущенно кричат: «Гражданин!..»
*
…В такой момент нелегкий для страны
Вот так чистосердечно снять штаны,
С такой вот новой стороны открыться, —
Как это мило с Вашей стороны!..
…Как важно не остаться без штанов.
Когда в стране такая обстанов!..
Когда в стране такая ситуа!..
Кричат младенцы в ужасе: «Уа!..»
Как жаль, что вся советская страна
Есть жизни теневая сторона!..
КАК ВАЖНО, ЧТОБЫ ЭМИГРАЦИЯ
НЕ ПЕРЕШЛА В ЭВАКУАЦИЮ.
СТИХИ НА ЗНОЙНОЙ ПОЧВЕ
Когда не сон кошмар
реальна лишь угроза
когда любой товар
повышенного спроса
когда увял венок
и невозвратна стая
уходит из-под ног
Земли одна шестая
и все с приставкой «экс»
любовь нелюбопытна
и маломальский секс
как пир во время СПИДа, —
чего желаю сверх
мгновенного финала?..
А вот чего: чтоб всех
приятно обдувало.
Кто чинит свой доспех,
кто четвертует сало,
кто празднует успех
под флагом одеяла.
И я хочу, чтоб всех
приятно обдувало.
Я вот чего застал,
как зайцевскую моду, —
явление Христа
советскому народу.
Но поздно. Не аншлаг.
Окрепли, как на ринге,
в борьбе за Дело швах.
Но в кратере,
в парилке,
где лишь
