Вишневский Владимир - Владимир Петрович Вишневский

ПЕСНЬ БЕЗУМСТВУ ОПТИМИСТОВ!

Подмечаю — жизнь чревата,

и чреватей, что ни квартал.

Чем реальности отвечу?..

Что ей противопоставлю?..

Что — досрочно зиму встречу?..

Нет, я лучше песню справлю!..

ПЕСНЬ БЕЗУМСТВУ ОПТИМИСТОВ.

(Продолжение следует)

Р Р Р

(Считаю просто неудобным

Твердить сегодня о съедобном.

Но недалек тот день, когда

И здесь появится еда!..)

ИЗ 1990-го

* * *

ЧИСТОСЕРДЕЧНО, ОТ ВСЕГО «СОВКА»:

Любимая, ты стала далека…

Я понял все. Себе же соболезную.

Прости меня за то, что я пока

Не возглавляю ничего «совместного»!..

Сижу среди своих бидонов, крынок —

И не с чем выйти мне на внешний рынок.

ОРИЕНТИРОВКА

Нуждается не в слабых и нервных

Лежачая,

себя необъятней,

Страна в особо крупных размерах

И — без определенных занятий.

из 1990-го

АКТ-ЗАЯВЛЕНИЕ

Не вернула три книги с журналом

в нерушимую нашу Читальню.

Две подушки с цветным покрывалом,

Кипятильник

межконтинентальный.

А еще — волейбольную сетку,

баллистическую ракетку,

наш застольно-престольный теннис,

пару вафельных полотенец.

Задолжала Магнитке две домны,

задолжала Донбассу три тонны.

Заносила она, е-мое,

стратегическое

белье.

Тренировочные штаны

не вернула в Каптерку страны.

Мы поэтому всею страной

Не подпишем

Литве

обходной!..

ПОДАЧА В ОТСТАВКУ

Из-за меня никто не будет

взрывчаткой начинять машину.

Никто не станет гробить тачку,

чтоб ликвидировать меня.

Чтоб устранить меня с арены,

чтоб, устранив, перезвониться.

И, хохоча по-бармалейски.

порочно руки потирать.

При нашем автодефиците!

При катастрофе с запчастями!..

При наших джунглях авторынка,

где доминируют «кидалы»,

«кидая» там людей советских

(как в предприятиях совместных),

нет, и горбатый «Запорожец»

взорвать возможным не сочтут.

Так что же, хватит отставного

чекиста в галунах швейцара,

вахтера, бармена, таксиста, —

чтоб обезвредить и урыть?..

Да, значит, хватит мне и дамы

не полусвета — зоосферы

обслужи-ва… обжулисва-ни…

обслуживанья всех нас тут!..

Итак, я знаю себе цену —

И покидаю эту сцену.

P.S.

Когда б такую трезвость взгляда,

безжалостность самооценки

и всем, кому пора подумать

и о душе, и об отставке, —

о, было б все, и все — иначе, —

и на душе, и на прилавке,

и всем хватало б лимузинов,

и, может быть, одну из тачек

мне посвятили бы, поэту,

взорвав роскошно

в честь мою!..

ИЗ ГОЛОСОВ 1990-го

*

…И снова осуждается насилье,

И снова зеленеет голый лес,

И снова Птица Счастья точит крылья,

И снова я в рядах КПСС!..

*

Так пусть и впредь коптит завод,

И селекционер сажает,

И дело Ленина живет

И все живое побеждает.

*

…А что до впечатлений сильных.

Мы так сильны — нам черт не страшен.

А что осталось в магазинах.

Так это трогательно даже…

*

…А тверже надо быть в вопросе…

А то в последние часы

Нам тут пытаются подбросить

Медикаментов, колбасы…

*

…Милосердье, успех!..

Ряд волнующих акций.

(Но, товарищи, всех

Нам спасти не удастся!..)

*

…Все: Юпитер больше не сердится —

Он вперед ногами выносится.

Добивались мы тут консенсуса.

А добились дальнейшего нонсенса.

БЕССОННИЦЫ В НАЧАЛЕ 90-х

* * *

Я не в силах уснуть

От плохих отношений.

О, не встать бы на путь

Правовых нарушений!..

* * *

…Я.

по собственному признанию,

Ошущаю сейчас та-акую

Обреченность свою социальную,

Национальную

и мужскую.

Не даёт мне на жизнь настроиться

Чувство собственного застоинства.

* * *

…Уйду ли из жизни ввиду

Всё той же безвыходной страсти

На 73-м году

Всё той же пленительной власти?..

ИЗ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ:

7 ноября 1990 года

Осенью 1999 года в Санкт-Петербурге

был освобожден из тюрьмы гражданин Шмонов.

Все сработали тут на славу, на собственную.

Вот — сержант с дефицитной фамилией

Мыльников, схлопотавший поощрение ото всех

начальников.

И в газетах про него рассказывали,

и по телеку не раз показывали.

Но прославились прежде всего телеоператоры —

воистину все решают кадры,

вот эти, —

жаль, неразличим, зато как ощутим Триумфатор,

именинник, виновник торжества Пресечения —

террорист с милицейской фамилией Шмонов, —

о, как триумфально проносят его,

о, как бережно несут по кочкам Красной площади

члена колпинской ячейки Народного фронта,

как знойно влекут его демисезонные атлеты —

в дутых куртках и пальто молодые чекисты, —

и каждый спешит лично поучаствовать,

норовит ухватиться за Него,

как за священное бревно на том легендарном субботнике,

которое с вождем несли

свыше ста мемуаристов, —

нет,