Михаил Жванецкий - Собрание произведений в пяти томах. Том 2. Семидесятые
А сейчас с похоронами затеяли. Ну действительно, помер – и нету. Тебе что, больше, чем ему, надо? Что ты скачешь за него? Пусть сам за себя. Ему все равно, кто там копает – трезвый или другой. Подумаешь, два лежат прямо, а этот поперек. А в больнице он что, не так лежал? Путь у всех один: пионер, комсомол, больница и последний коллектив. Видел, какие ребятки там копают – кровь с молоком? Он за сорок секунд углубляется по пояс – роторный хуже дает. Чего же это у него должно быть плохое настроение? Подумаешь, из ямы захохотал, – поддержи. Этому, что впереди, как я уже говорил, все равно. Он добился наконец покоя, он затих, а задние, как правило – как правило! – шумят, рыдают, качают права и готовы пересажать всех встречающих только за то, что от них, как правило, потягивает перегарчиком из глубины души и настроение у них веселое, хотя речь неразборчивая. А речь неразборчивая у многих. Если не стараться понять, о чем они, можно так и остаться, и тоже ничего, в суд за это не подают.
Так что мы о совести сейчас, как правило, не говорим, мы пытаемся зайти с другой стороны. А что у него с другой стороны, если зайти, не каждый ясно себе представляет. Это не магазин, где сзади, как правило, лучше. Поэтому очень сейчас мне нравится начальство, именно в данный момент. Как никогда, очень понимающее среднее звено нижней половины верха. Спросишь «почему?» – он пальцем вверх, а «если попробовать?» – он вниз. Все понимает, в основном. Знает, на что шел, умница.
А тем, кто у них в очередях, нужно очень подумать, с чем ты прешься в горсовет. Подымет ли твой визит там настроение, которое в данный момент, как правило, очень хорошее. И надо так и оставить их именно в этом настроении. Они там, мы здесь – так и двигаться. В одном направлении, но параллельно и, конечно, не дай бог, не пересекаясь.
А теперь с удовольствием прощаюсь, и не провожайте. Если попрощался, значит, ухожу.
На телевидении
Ведущая. Иван Николаевич! А вы помните...
Председатель (заглядывает в бумагу). Помню.
Ведущая. ...как мы работали на полях?
Председатель (заглядывает в бумагу). Да. Жучок.
Пауза. Все смотрят.
Ведущая. Ребята, а вы помните?..
Все. Помним!
Ведущая. ...как отдыхали?..
Председатель. Да. Жучок.
Ведущая. Иван Николаевич, как зовут собаку, с которой мы подружились?
Председатель(заглядывает в бумагу). Да, конечно, пусть приезжают.
Ведущая. Я хотела спросить, могут ли приехать наши шестые классы?
Председатель. А навык придет.
Ведущая. Конечно, ведь главное – желание, а придет ли навык?
Председатель. Этими руками кормлено три поколения.
Ведущая. Мария Федоровна Рогацкая – золотые руки, да, Иван Николаевич?
Председатель. Нет, только не это.
Ведущая. Разве можно издеваться над животными?
Председатель. Это наша гордость.
Ведущая. Особенно ребята полюбили лошадей. У вас в колхозе прекрасные лошади!
Председатель (смотрит в бумагу). Да разве я пою? Молодежь поет.
Ведущая. Как вы пели с нами молодежные песни!
Все. Спасибо за лошадей.
Председатель. Правильно, никогда не пели.
Ведущая. А без трудностей как же? Мы никогда не пели песню: «Мама, я хочу домой». Хотя и трудности были, правда, Николай Иванович?
Все. Будем, конечно!
Председатель. А вы теперь будете летом помогать нам?
Ведущая. Ну вот, а теперь: «Звонкой песнею, гордо поднятой, взвейся птицею, шире грудь!»
Все. Всегда готовы!
Председатель. Дети, будьте готовы!
Ведущая. А теперь: «Звонкой песнею, гордо поднятой, звонкой птицею взвейся над мечтой!»
Все. Спасибо за коней!
Председатель. Взял, конечно.
Ведущая. Взяли ли вы сегодня свою гармонь?
Пауза. Председатель вынимает гармонь. Ему кивнули – председатель кивнул. Ему взмахнули – председатель взмахнул. Тишина. Ему снова кивнули – председатель кивнул. Ему взмахнули – председатель взмахнул.
Председатель (запел). «Хорошо...»
Хор. «Солнце в небе – это очень, очень...»
Ведущая. Мы побывали у вас в гостях. Спасибо вам, дети, и вам. Вы, конечно, спешите на поля?
Председатель. Да.
Ведущая. Приходите к нам обязательно.
Председатель. Обязательно приду.
Ведущая. Вы очень спешите?
(Председатель кивнул.)
Ведущая. У нас следующий гость.
(Председатель кивнул.)
Ведущая. До свидания.
Председатель. До свидания.
(Все остаются на своих местах.)
Ведущая. Вы хотите присутствовать на нашей следующей встрече?
Председатель. Не хочу. (Остается.)
Ведущая. Всего доброго!
Председатель. Пока. (Остается.)
Ведущая. Ребята, попрощайтесь с Кузьмой Петровичем!
Все. До свидания.
Председатель. До свидания, ребята! (Остается.)
Как иметь свое мнение
Мы говорим: трудно отстоять свое мнение! Только смельчакам. А сколько трудов уходит на то, чтобы не иметь никакой позиции. Чтобы быть радостным от каждого сообщения по телевизору.
Сколько нервов уходит на собрании, чтобы, извиваясь между мнениями, не приняв никакого решения, бежать к жене, к Авдотье, которая примет единственное решение: накормить, напоить и укрыть грудью.
Из решений осуществлять только то, что требует организм. А остальное – жуткие размышления над фразами, чудовищная изобретательность.
«Видите ли, приняв во внимание обе стороны, я все же позволю себе не поддержать ни одну...»
«Он был прав для своего времени. Она была права для своего времени, а сейчас, к сожалению, не выскажусь, нет у меня времени, и вообще у меня температура».
Ура! В больнице!
Живут и здоровеют принявшие решение.
Гибнут от инфарктов и инсультов они, которые двадцать четыре часа в сутки избегали и воздерживались, не подходили к телефону и умирали от страха, держась за место, добытое ими в результате высшей нервной деятельности.
Мальчики, себе дороже! Мальчики, либо поседеем от ответственности, либо умрем от ее избегания. Есть же смысл, ей-богу. Я вам невыразимо скажу, как легче станет.
Первый же человек, к которому подойдешь, – решит.
Очереди в приемной пропадут. Ловкачи, пробивалы, бандиты, нахалы, порожденные безответственностью и бюрократизмом, начнут таять. Мягкие, вежливые люди перестанут жить хуже других.
Так, товарищи, кому дано – давайте решать, кому не дано – не будем им мешать и выйдем к чертям собачьим.
Книжечки мои, книжечки, книжечки бедовые
Господи!
Вместо слова «господи» надо придумать что-нибудь наше, антирелигиозное.
Например, «Солнышко!», «Зоренька!», «Маменька!», «Девоньки!».
Как я люблю писать книги от руки в едином экземпляре!
Как приятно – все вокруг пишут пьесы, оперетты, убирают хлеб, убирают квартиры, добывают мясо и масло, а я сижу посредине и пишу книги от руки.
Я пишу записные книжки и записки.
Я рисую фотографии.
Я леплю раковины.
Я изобретаю смертоносное, нет, не смертоносное оружие, ибо им я уничтожаю ВМС великих держав.
Господи, вы бы видели, какие они растерянные без ВМС.
Со всех танков, бронетанковых сил – БТС, СУ – я содрал башни с кишками, как у селедки, прицепил к ним навесные орудия для вспашки.
А танки знаете как пашут!
Армейские грузовички туда-сюда возят соки.
Вместо солдат в БДБ – морковки.
Подошел к берегу со страшным воем и выгрузил петрушку.
А линкоры, а крейсера сети ставят на глосика, на бычка.
Они же могут долго стоять на месте или ходить, пока бычок не клюнет. Тогда тяни, наматывай сети на башни двенадцатидюймовые, что на пятьдесят километров шпурляли очень вредный снаряд.
А теперь даем максимум оборотов и на башню – сеточку с рыбкой.
В капонирах очень мужественных военно-десантных сил кабанчики или козлы за той же колючей проволокой, потому что они не могут под дождем, а ВВС может.
Она крепкая, и, пока проржавеет, лет десять пройдет, тем более у всех «Жигули» под дождями, а эта вообще всепогодная непобедимая – пусть мокнет.
В перехватчиках кролики размножаются.
Ну просто через все отверстия расползаются.
А поросята под крыльями подвешены – на праздник.
Очень удобно опрыскивать поля с бомбардировщиков.
Это замечено.
Ввиду того что там есть прицелы и не нальешь ДДТ на голову невинных людей.
Но как они растерялись, великие державы.
Люди, из которых состоят народы, просто за животы держались.
