Басни дедушки Феди - Фёдор Фёдорович Никольников
Хрен редьки не слаще
пословица
Под жухлою картофельной ботвой
Худая, тощая Медведка
Жука чуть не забрызгала слюной,
Желчь излила с насмешкой едкой:
«Ты пришлая, залетная Букашка,
Ведешь себя, как местная Свинья.
Жрешь день и ночь. Тебе во всем поблажка.
А пред людьми всегда виновна я.
Я коренная. Здесь родилась и крестилась.
Чинить голодомор нам тут не надо.
Вот перышко тебе. Воткни на милость
И с ним лети в родное Колорадо!»
«Защитница несчастного народа !-
Жук возразил: – Не я ль здесь агроном?
Не ты ли под землей на огородах
Ешь клубни зрелые, отборные притом?
Язык же у тебя, что помело!
Боюсь, поднимут на смех тебя люди…»
«О кей! Коли на то пошло,
Пускай Картошка нас рассудит!»
Тряхнув с негодованием ботвой,
Картошка им ответила сердито:
«Не вижу разницы меж вами никакой:
Вы оба тунеядцы-паразиты!»
Замужество с приданым
В лесу законы соблюдались строго,
Но беспредел пробрался и в леса.
Льва немощного, старого, больного
Задрали сообща Медведь, Барс и Лиса.
Вздохнули звери с облегченьем,
Никто по Льву не уронил слезы.
Но вскоре радость заменили огорченья
Из-за вражды Медведя и Лисы.
Друзья смертельными врагами стали.
Во сне такое не приснится,
На ум кому придет едва ли:
Женой Медведя стала Львица!
Не в решете тут чудеса,
Здесь просто нечему дивиться:
Нужна Медведю не Лиса,
А позолоченная Львица
История квартирная
Родись, крестись, женись, умирай –
за все денюжки давай.
пословица
Грудь в орденах, весь в шрамах, но живой
Пришел с войны Топтыгин-победитель.
Ему бы крышу получить над головой,
Да все в развалинах. Уж тут – простите!
Пришлось блиндаж разбитый обживать.
Стал на учет. А очередь – все мимо…
Приспело малых в школу отправлять,
А там – призыв грядет неумолимо.
Жена скончалась. Сам едва скрипит.
Соседи появились слева, справа;
И всякий Свин быть паном норовит,
Блиндаж отхрюкать зарится лукаво.
Решил приватизировать жилье –
Оставить внукам огородик с садом.
А кинулся – хоть в гроб ложись живьем:
Представить гору разных справок надо.
К кому ни обратишься – «Дай!» «Плати!»
Бочонка меда будто на бывало.
Опять Лиса болеет, Слон в пути,
Крот «за бугром». И всем все мало!
То штамп не там, то подпись неясна;
То нет печати, то не та бумага.
Медведь устал. Совсем лишился сна.
Взревел и в лес направился бедняга.
У новой эры на пороге
Одно спасенье – жить в берлоге.
Нора Ежа
Нора Ежа, уютна и тепла,
Для змей бельмом в глазу была.
Но вот Еж старый занемог…
Змея подумала: – Нору мне дарит бог!
Слабел заметно Еж. Стал тощ и хил,
Но умирать он явно не спешил.
Однажды, когда Еж лежал безмолвно,
Змея в нору залезла вероломно;
Пыталась потеснить хозяина слегка,
Да напоролась вдруг на иглы старика.
Еж ощетинился! Так давонул ее со зла,
Что гостья чуть живая уползла.
Мораль ясна: в норе Ежа
Змея отнюдь не госпожа.
Интеллект бараний
Баран-научное светило! Не дебил,
Не олух там царя небесного какого;
Официально /!/ приглашенье получил
Блеснуть менталитетом гения земного.
Глаза на лбу. Как колесо, баранья грудь.
На каждом перекрестке, как глашатай,
Баран орет: «Я в США готов блеснуть
В любой лаборатории любого Штата!»
Блеснул, да только не умом. Баран!
На деле он – ни бэ, ни мэ, ни кукареку.
Работу потерял… Ни цента – за свой сан;
Похожим внешне стал на нищего калеку.
С позором возвратился он домой,
Как «секонд хэнд». Глаза потупил долу.
Под корень стриженый. Небритый и худой.
Не муж ученый, а небесный олух!
Господь! В башку втемяшить помоги
Любителям набить карманы,
Что в мире ценятся мозги,
А не безмозглые бараны.
Невидимое жало
Кто в чин вошел лисой, тот в чине будет волком
пословица
Отстал от стаи Шакаленок.
Он слышал от отца еще с пеленок:
Съедобно все на удивленье,
В чем есть хоть признак шевеленья;
Знал: в поле- мясо даже жук,
Будь он о дюжине голов и рук.
Шакал – храбрец со стаей в стаде,
А в одиночку нападает сзади.
Глупышка Скорпиона увидал
И принял за жука. Чем не еда?
Тот поднял хвост острастки ради,
Чтоб Шакаленок не подкрался сзади.
Был в добром настроеньи Скорпион,
И потому сказал беззлобно он:
«Тебя, глупышку, проучить бы не мешало,
Да жаль тупить напрасно жало.
Стрела, коль с ядом, валит и Слона.
Опасна сила, если не видна».
Но Шакаленок был упрям и глуп
И тут же напоролся на иглу.
Известно с незапамятных времен:
Не так опасен Скорпион,
Как незаметный, ядовитый хвост;
Так не опасен грозный Сам,
Как его Зам,
Коли к тому ж он жук-прохвост.
Ехидный Хамелеон
В клубок гадюк попал Хамелеон,
Чуть дух не испустил со страху он.
То вороном чернел, то был, как мел;
В лице меняясь, еле уцелел.
Вдогонку змеи бросились за ним,
Но был Хамелеон неуловим:
Менял свои одежды на ходу,
И таял перед носом на виду;
То замирал сучком, то будто в ветку врос…
Не перечесть его мудреных поз.
Нет бы судьбу свою благодарить,
Да вздумал он пред гадиной съязвить:
И тут же поплатился дурачок,
Некстати высунув свой длинный язычок.
Коль в жизни в «серпентарий» попадешь,
Спрячь свой язык: погибнешь ни за грош.
Лакей-Трезор
Служить бы рад, прислуживаться тошно
А.С. Грибоедов
Однажды темной ночью Вор,
Как тень, во двор пролез.
Он знал, что сторож – злой Трезор,
А Граф – богат, как Крез.
Риск был достаточно велик,
Но как тут не рискнуть?
Вовнутрь Вор чрез балкон проник,
На ощупь метя путь.
Но тут вдруг пасть Трезор открыл,
И Вора след простыл…
Всю ночь пролаял верный Пес,
Спать Графу не давал,
За то был высечен до слез
И водворен в подвал.
Служить служи, да не лакействуй очень.
Кому ты служишь, между прочим?
Несешь ли службу, молча мучась,
Или собачью разделяешь участь?
Азартный волкодав
Полкан – герой из волкодавов старых.
Герой народный, не какой-нибудь!
Гроза для злых волков, матерых, ярых:
Не раз сходился с ними грудь на грудь.
Но Пес устал бессонными ночами
Сидеть в засаде, поджидать воров.
И надо же, один, скрипя зубами,
Решил напасть на логово волков.
Полкан рвал и метал! Но волчья стая
Сбежалась на тревожный вой.
И он один,
