Михаил Жванецкий - Собрание произведений в пяти томах. Том 4. Девяностые
– Когда жизнь наладится.
– Это когда же?
– По погоде и узнаешь.
Новый год на дворе
Какая неожиданность!
Тут уж действительно поздравляю!
Благодарю за мужество и стойкость.
Что нам даст дальнейшее проживание, не знаю. Оно должно прояснить само. Если не прояснит, будем жить дальше.
Поздравляю с состоянием здоровья. Удручен, но поздравляю! Попытки проглотить одну дрянь внутрь, другую надеть снаружи приветствую. Эти две дряни пока еще разделяет оболочка из кожи и костей, но это дело времени. Скоро они соединятся.
В моем собственном многоквартирном доме слева плач, справа крик, сверху стучит швейная машинка.
Это и есть наша жизнь: кто-то плачет, кто-то кричит, а кто-то шьет.
Шейте! Шейте! Упорно шейте! И кройте! Кройте что-нибудь! Спускайте ниже. Я пришью к нему пуговицы, спущу еще ниже, там купят или продадут.
Правительство реформ выглядит хорошо. Волнения идут ему на пользу. Некоторые, волнуясь, много едят. Большинству не на что, хотя волнуются не меньше.
Выпьем за правительство реформ! Пусть у них будет все хорошо. Если мы мешаем – мы уйдем. Они важнее. Еще год назад была надежда, что наши пути хоть где-то пересекутся, если не в данном месте, то хоть в данном времени. Но, видимо, не судьба. Это ничего не значит. У нас свобода. Каждый волен заниматься, чем ему хочется. Пусть продолжают свои реформы. Хотелось бы, чтоб они это делали за каким-нибудь стеклом. Чтоб любой из нас мог хоть глазком посмотреть. Но, конечно, если хулиганы разобьют, воздух может помешать.
Поздравляю президента, которого мы любим, невзирая на привычку переставлять кадры. Это не страшно. Будь у меня кадры, я бы их тоже переставлял. При главном достоинстве – выражать мнение тех, кого он сегодня видит впервые. Поэтому идет такая борьба за встречу с ним с утра. Кто встретится вечером, услышит свое мнение, но уже ничего не получит.
Те, кто любят президента по-настоящему, держатся от него подальше. Чтоб не быть уволенным в знак высшего расположения.
Поздравляем его и приглашаем к нам. Куда – вы узнаете из прессы.
С кривой улыбкой поздравляю спикера с парламентом. Эти ребята, выражая ничьи интересы, вернее, ничьи интересы не выражая, кроме интересов народа, дробят все, что к ним поступает. И стоя аплодируют сами себе. Мною замечено, если парламент стоя аплодирует – быть войне. В грохочущий с утра съезд поступает указ президента и превращается в пыль. Съезд вращается неделями, дробя чужое и не вырабатывая свое. Говорят, какой-то закон все-таки выйти должен, но расстояние от мозгов депутатов до душ населения столь велико, что закон его не преодолеет.
Поздравляю коммерческие структуры. В отличие от парламента, где работа видна, а жизнь незаметна, ваша работа не видна, а жизнь цветна и разнообразна. Ухитряясь рекламировать не товары, а фирмы, вы добились огромных успехов, не привлекая никаких масс покупателей и никаких толп производителей. И нельзя сказать, что вы разбогатели за счет неимущих. Они же у вас ничего не купили.
Волна презентаций, прокатившаяся по стране, выявила массу генеральных директоров, управляющих компаниями, председателей советов, президентов ассоциаций, консорциумов «Лотос». В общем, деньги в стране есть. Большие и разные. Без тени зависти поздравляю вас.
Поздравляю всех членов общества с ограниченной ответственностью. Взамен общества светлого будущего пришло ваше – с ограниченной ответственностью. Всем структурам привет и ура!
Мои отдельные поздравления врачам. Встречайтесь с больными, даже если у вас ничего нет. А нашим больным нужно все. Они больны всем. Встречайтесь – это поднимет у них настроение!
Поздравляю всех больных! С праздником! Только болейте до или после. В праздник врачи уходят домой. Быстро лечитесь до праздника. Быстро-быстро. Положите на жалобу рецепт и надейтесь на организм. Больничное питание ему поможет.
Больные! Старайтесь! Говорят, из больницы есть не только вынос, но и выход. Ищите его. Приветствую вас особым кашлем давнего пневматика. Кашляните, слышите ли вы меня.
Поздравляю покупателей рыщущих… это по латыни. Покупатель рыщущий – разновидность покупателя потенциального. Контатес куморе. Раньше вас интересовали товар и цена. Теперь только цена. Ищите! Где-то здесь было что-то за двадцать восемь рублей. Иностранцы называют вас прохожими. (Умом Россию не понять. А чем?.. Они не знают.) Они любят писать: «Мы остановили прохожего». Да… прохожего!.. Подавись, чтоб он тебе вот так прохаживался в слякоть. Найдет, что ищет, – может, и будет прохожим, а пока подавись!
Попутно поздравляю вас, иностранцы. Не надо с тяжелым акцептом говорить: «Как вы здесь живьете?»
– Живьем! Только живьем!
Не пытайтесь помочь советом.
– А это? – скажем мы.
– Как и это? – ужаснетесь вы.
– И это, – улыбнемся мы в ответ.
Пейте с нами. Спирт «Рояль» помогает взглянуть на мир одинаково.
Бизнесмены из Гарварда, ищущие полезные связи, пейте с каждым. Обязательно попадете на нужного человека. Держите наготове контракт. Есть момент, когда он его подпишет. Но у каждого чиновника свой момент, не пропустите его.
Женщины! Поздравляю вас всех. Это было мечтой моей юности – всех вас по очереди поздравить. Поздравляю вас. Жаль, если наши реформы до вас не дойдут. Спросите у мужчин, на всех ли рассчитаны реформы. Если не на всех, не ждите напрасно, расходитесь по домам.
Дети! До свидания! Я любил вас, дети.
Мужички! Едрена в корень! Мы что – хуже всех? Мы что – не выпьем в праздник за медленное течение быстротекущей жизни?
Да кто только здесь не был, чем только нас не отвлекали. И царизмом, и социализмом, и капитализмом. А мы всегда под Новый год, под праздничное ощущение, под чувство и предчувствие, под закусочку и запивочку. Выпьем! И все будет хорошо. Я прекращаю поздравления и пью со всей страной на ты!
Не жизнь – праздник
Краткие впечатления от биографии
С огромным трудом родился в 1934-м, и пришло ощущение праздника.
Одесса. Море. Воздух. Четыре, пять, шесть, семь лет.
Бомбежки, вагоны, драки, письма и хлеб. Съел – праздник!
В 45-м Одесса без воды, без еды, без света, без тепла.
Пишу на газете: «Я хочу колбасы…»
Прочел двоюродный брат: «На тебе колбасу…» – праздник.
Школа № 118. Борис Ефимович. Галина Ивменьевна. Петр Филиппович и булочка! Съел – праздник!
Пошел на медаль.
Иду-иду-иду. Еще, еще, еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть… Ну-ну…
Нет. – Еврей!
Водный институт.
Три еврея. На триста человек. Я четвертый. Праздник.
Девочки, танцы, отец болеет. Окончание с отличием. Праздник.
Отца уже нет.
Одесский порт. Ночью работа. Днем сон.
Но и днем сна нет.
С чем и застукала родная мама.
Но тут прорезался талант.
Ленинград. Театр. Райкин.
У него успех. У меня праздник.
Не понравилось.
Выступил сам. Поймали.
Опять попробовал.
Ленинград. Аншлаг. Успех. Выгнали.
Со мной остались родные и близкие. Рома и Витя. Праздник!
Одесса. Холера. Аншлаг. Успех. Выгнали.
Киев. Шум. Гам. Успех. Аншлаг. Выгнали.
Уже со всей Украины.
Москва. Праздник. Успех. Аншлаг. Вызвали.
Показали КПЗ, КГБ, МВД.
И тут не выдержала советская власть и кончилась.
Свобода, демократия. Успех. Аншлаг. Хотели убить…
Америка. Гастроли. Аншлаг. Усп… Тсс-с…
Надо быть очень осторожным!
Целую всех и очень тщательно тебя.
Вот здесь ступенька, будьте осторожны.
Никто не знает, какая вверх, какая вниз…
Ура! Мы снова живы!
Марку Захарову
Ура! Мы снова живы! Как в один день все становится желтым, так в один день все становится белым. Шестидесятилетие пришло сразу. Одно на всех. С деревьев посыпались все тридцать третьего – тридцать четвертого годов. Евтушенко, Вознесенский, Софи Лорен, Джина Лоллобриджида, Арканов, Захаров и я…
Теперь и не скажешь: как жизнь, старик? – «Сынок». Это уже будет правда…
Что слышно, «сынок»?..
Пожилые дети, взрослые внуки, юные жены.
Прогулки вместо ходьбы, лекарства вместо вещей, палата вместо квартиры, мудрость вместо ума. И очень здоровый образ жизни, пришедший на смену самой жизни.
Я уже не говорю о работе с молодежью. Они нам – как бы. И мы им – как бы. У нас, как бы, есть что им рассказать. Хотя они прекрасно видят сами и больше боятся увольнения, чем наших воспоминаний.
«Мы боролись. Нам запрещали. Это благодаря нам вы…»
Не слушай, мальчик. Мы спасались. В юморе, мальчик, в юморе. Мы все ушли туда и там до сих пор. Поэтому нас не видно, мальчик. Мы все в намеках, междометиях… Многоточие – наш образ мыслей. После того, как потребовалось говорить, бить и стрелять в лоб, – мы стушевались. «А где же второй план?» – «А что за сказанным стоит?» Ничего, объясняют нам, за ним стоит солдат. И ничего больше.
Тут мы стушевались, мальчик.
Мы не умеем пить в зрительном зале и танцевать у сцены. А когда мы держали на плечах наших девочек, мы возбуждались и не видели ничего, и они не видели ничего. Хотя там и видеть было нечего. В основном это были похороны.
