Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте
Балыкча со всех сторон задавлена горами, отвесно нависли они над ней, голову надо задирать, не знаю как, чтоб кусочек неба ухватить глазами... Немного живого свободного пространства есть поближе к реке. Как здесь люди живут? Остается только ахать и удивляться... А ничего, живут и радуются, что - живут, пасут скот... Здесь это - единственное занятие, чтоб прокормить себя, еще - промышляют зверя... Но как же здесь можно пасти? Ведь здесь даже нет склонов гор, а почти вертикальные стены, хоть и густо поросшие травой... А ничего, привыкли... И летом пасут, и зимой... Здесь не принято загонять скотину на зимовку... Зимой, чтоб не сорваться, надевают на ноги железные когти и цепляются ими за камни, за лед... Пасут, в основном, женщины-алтайки, у них это ловчее получается. Бывает, что и срываются... И скотина, и люди... И - гибнут... Да, все здесь - непросто. Но они здесь родились, ничего другого не знают и не хотят знать... И река у них рядом - мощный, стремительный Башкаус, несет свои воды прямиком в Телецкое озеро... И рыбы в нем - ловить не переловить: и таймень, и хариус, и телецкий сиг... Своим хватает, а чужим не добраться.
Выступили мы в Балыкче два раза, накормили нас дичиной: медвежатиной и косулятиной, и сплавил нас председатель совхоза на лодке "казанке" прямо в Телецкое озеро... К хорошему русскому человеку в гости...
А Телецкое озеро - самое красивейшее из всех озер, какие только существуют. Не верите? Спросите у Володи - он подтвердит. А по глубине оно - второе после Байкала у нас в стране и Европе. Триста с лишним метров вниз ледяной и прозрачной воды... Трезвым, не очень-то и разбежишься искупаться.
А Николай Павлович Смирнов, к которому мы заглянули ненадолго, первый русский поселенец на Телецком озере. Что-нибудь да все это значит! Поселился здесь в двадцатых годах. До этого жил в Петрограде, мучился туберкулезом, чтоб не умереть, переехал в Сибирь, в Иркутск... Окончил курсы охотоведов, немного поправился здоровьем и двинул дальше - в Горный Алтай... Искать себе место для жизни и свой климат, который поможет ему победить болезнь. И нашел это место, и вернул утраченное здоровье - на берегу Телецкого озера, в устье реки Чулышман. А место это тогда было совершенно дикое - воистину медвежий угол! - ближайшее жилье было в семидесяти километрах. Здесь он и начал заново свою жизнь... Скольких трудов и какой силы духа ему это стоило, знает только он сам и Господь Бог.
Он раскорчевал тайгу, поставил дом, женился на алтайке и родил от нее семнадцать детей... Всех детей принял своими руками, вырастил, поставил на ноги... Двух детей потом уже, взрослыми, забрало у негоТелецкое озеро... На горных терассах развел сады, плодородную землю добывая за пять километров и перевозя ее лодкой... Со временем, на его усадьбе была организована гидрологическая станция, и бессменным гидрологом он и проработал всю жизнь. И не только, конечно, им! Телецкое озеро и прилегающие районы стали Алтайским государственным заповедником. Пришлось еще и лесником, и охотоведом трудиться.
Николай Павлович - высокий, широкоплечий старик. Восемьдесят два года ему. Руки - широкие, костистые, не руки - а лапы, но мягкие, теплые.
Иван Кириллович давно его знает, здесь он свой человек. Ведет себя свободно, даже по-хозяйски, чему я слегка удивляюсь... Ну, я многим вещам в жизни удивляюсь... Живу всю жизнь в вечном удивлении.
Посадили нас за стол... Алтайка, жена хозяина, - лицо без морщин, ни одного седого волоса, а самой, должно быть, тоже под восемьдесят! - подала чай на травах, мед, оладьи... После этого, Николай Павлович повел нас показать свою могилу-склеп. Он сам ее выкопал загодя в облюбованном месте, чтоб потом... никто уже не беспокоился, не делал все впопыхах, абы как... Могила - просторная, глубокая, стены и дно залиты бетоном, на дне палые, пожухлые листья, лужицы дождевой воды... Когда придет смерть, он сюда ляжет.
Могилу засыпят землей, завалят камнями, чтоб не добралось, не раскопало зверье... Так - будет надежно. Николай Павлович рассказал о своих последних приготовлениях с удовлетворением и как-то слишком обыденно, по-домашнему, как будто собрался сходить по грибы... Он привык к этой аккуратно забетонированной яме, сроднился с ней. Он уже - часть ее. И я поразился: как же все оказывается в нашей жизни просто, неотвратимо и нестрашно. Даже самый ее конец! Разве такое возможно? Наверное, возможно... Если человек прожил долгую и полную трудов жизнь и приобрел мудрость... А если - нет, то - увы... Не знаю, был ли Николай Павлович верующим человеком? Скорее всего, был.
Председатель отвез нас к экскурсионному теплоходу... Он курсировал по Телецкому озеру и появлялся здесь один раз в день... Мы помахали Николаю Павловичу... Больше мы его никогда не увидим. Поблагодарили и председателя, он для нас сделал больше, чем мы того заслуживали.
А на теплоходе мы уже приободрились... Не то, что мы до этого были квелые и в упадочном настроении, нет, конечно... Просто близится к завершению наш поход по Алтаю... Плохо мы выступали или нет? Это особый разговор... Наверное, все-таки не очень плохо, по крайней мере старались... А еще теплоход - это очаг цивилизации. А мы за это время несколько отдалились от нее и в другие эпохи попали, даже и на краешке доисторической эры постояли... А здесь - и музыка, и женщины прохаживаются, и девушки подмигивают, и буфет работает...
Не буду описывать красоты Телецкого озера - жемчужины Алтая, увиденные нами, потому что слово здесь - бессильно. Человек превращается в ребенка, впадает в телячий восторг и косноязычие и начинает выражаться междометиями типа: "ого!", "ух ты!", "ы-ы-ы!"... Теплоход провез нас из одного конца озера в другой, проделав путь в семьдесят километров, все мы посмотрели, все легло в душу благодатно, и высадил на причале турбазы "Золотое озеро", рядом с поселком Артыбаш. Это - конечный пункт нашей творческой командировки, а скорее - экскурсии с творческим уклоном, потому что отдали мы немного, а приобрели - несоизмеримо больше.
Иван Кириллович с ходу организовал жилье, питание, и даже договорился насчет нашего вечернего выступления... На открытой сцене, перед туристами и отдыхающими, а они отовсюду понаехали, со всех краев и областей, значит, надо нам не упасть в грязь лицом и проявить максимум артистических данных. А какие мы артисты? Мы - шалопаи... Сделал он все как надо, а сам, довольный, пошел купаться.
Я сунул палец в воду, а вода - ледяная, жуть... Я - к нему, не дай Бог простудиться или - хуже того - утонет... Что мы тогда будем делать?
- Куда, - говорю, - Иван Кириллович! Вода-то ледяная! В озере до сих пор белые офицеры на глубине сто метров стоят, как в холодильнике, я-то знаю... Простудитесь! - хочу не пустить его купаться.
А он - нa меня.
- Да отвяжись ты! Вот пристал-то, а? Яйцо курицу учит...
Ну, я после таких аргументов и отвалил... Нечем мне ему возразить. Он и на фронте был, воевал... Сам все знает. Ему без сопливых - скользко.
Полез он купаться... Отплыл метров на десять, плавает, фыркакает... И Володя залез, бухнулся... И тут же обратно выскочил, холод сразу выталкивает... Ну, все равно - молодец, приобщился к Алтаю. А я - не полез, что я дурак, что ли? И - не пьяный, не полезу на сухую... Страшно. А Иван Кириллович вылез, плавки отжал и стоит, жмурится довольно... А я опять - к нему, чтоб подлизаться.
- Ну как, Иван Кириллович, не очень вода холодная?
Он выразительно посмотрел на меня... Наверное, подумал, что я поддеть его хочу. А многие почему-то часто думают, что я поддеть хочу, и, бывает, с кулаками на меня лезут... А я - просто спрашиваю.
- Да откуда холодная-то? Наоборот - теплая. Залезь да попробуй... Вот пристал-то, а?
Ну я и прикусил язык, я-то сам даже по щиколотку не залез, струсил.
А Иван Кириллович через полчаса осип и охрип. Намертво и наглухо. Приобщился очередной раз к Алтаю. Рот разевает, хочет что-то сказать, а только крякает немного, больше ничего не выходит.
Пришлось нам самим творческий вечер вести... Ничего, хорошо провели... Часа два народ мурыжили, все стихи и басни, которые знали, прочитали... Громко так читали, с выражением, как полагается... А народу много было - и из Москвы, и из Ленинграда... Похлопали нам конечно, правда, ладоней не отбили... С некоторыми мы потом адресами обменялись... А когда люди из одного города на Алтае встречаются, они друг к другу очень чувствительно относятся, сразу взаимность возникает...
А Иван Кириллович после купания лечиться начал... Достанет из портфеля бутылочку с вином и отхлебнет незаметно... Мы не выдержали и - к нему.
- Иван Кириллович, дай немного и нам отхлебнуть ... полечиться, смотрим на него маслеными глазами.
А он - не дает.
- Вы - не больные,- говорит.
- Больные, больные! Мы еще с зимы от простуды никак не вылечимся.
- Так вот сами себе и купите!
- Так у нас денег нет!
- А где ваши деньги? Вы же командировочные получили?
- Так мы их еще в Москве просадили! А тут на сухом пайке сидим...
