Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю
Я почувствовала, как какая-то чудовищная сила оторвала нас от друга и застонала от разочарования и боли, которую доставило моей душе разъединение с ним.
Я стояла с перекошенным лицом, ничего не в силах сообразить – что, кто, как, зачем причинил мне такую боль, разорвав меня пополам, оторвав от меня часть моей души.
С трудом я смутно сообразила, что мы все еще так и стоим с Воорготом на эшафоте, что, судя по изменению солнца, прошло часов пять времени, что рядом стоит королева и что-то яростно спрашивает меня, что между нами стоят китайцы, упираясь нам в грудь и не давая соединиться.
- Вы здоровы? – спросила королева. – С вами все нормально?
Я поняла, что она спрашивает, как давно мы чокнулись и давно ли у меня очередной приступ сумасшествия, когда я заразила Вооргота и можно ли нас отправлять в желтый дом. Хотя и не поняла, откуда она взялась.
Они ошарашено смотрели на нас, на наши лица, на наше поведение странными, удивленными, большими глазами. Удивление, странная зависть, странный восторг и открытые рты, будто это спектакль из тех самых нехороших кабарэ. Мне кажется, они что-то подозревали.
- Мама? – спросила через силу я, все еще покачиваясь. – Откуда ты взялась? И зачем? – я еще никак не могла примириться с оторванностью от Вооргота. А тот буквально рычал от злости, тяня руки ко мне и чувствуя себя еще хуже в смысле прихождения в себя.
- Вы не сошли с ума? – встревожено потребовала королева. – Доченька, ты опять странно выглядишь! Может тебе поспать?
Я застонала, все еще не в силах преодолеть ощущение Вооргота, стоявшего так близко.
- Ты хоть что-то понимаешь? – ласково спросила она меня.
- Угу... – сказала я. – Вооргот рядом, а мне мешают...
- Так, она больна! – сказала королева строго и яростно. – И ей надо поспать!
- Она будет спать только в моем присутствии! – заявил Вооргот, не отрывая от меня глаз и все еще не видя абсолютно никого вокруг.
- И ты говоришь, они простояли так пять часов? – подозрительно и пронзительно спросила королева маму.
Мама промолчала. Ответ был очевиден.
- И давно они чокнулись? Если так, почему вы сразу не вызывали врача! – рассердилась королева.
Вооргот хмуро смотрел мимо всех на меня.
- Мы поженились! – вызывающе сказал он. Королева вздрогнула. – И я не понимаю, кому пришло в голову отрывать нас, – сказал он сердито и обиженно, – если она моя жена...
- Конечно, – сказала королева успокаивающе, как дебильному ребенку, – конечно... Но только это не повод на протяжении пяти часов устраивать театр для зрителей, которые ошарашено до сих пор смотрят на то, как вы целуетесь. И делать это на глазах у всех столько часов подряд на радость людям... – она повела рукой, и я увидела, что площадь полностью забита народом, который висит даже на деревьях, фонарях и домах в окнах, а крыши усыпаны маленькими человечками с биноклями... – И платят за место такие деньги, которых хватило бы, чтобы наполнить казну... – расстроено сказала она. – Никогда не видела такого поцелуя, на которого хотелось бы смотреть и смотреть, и от которого мурашки по коже идут...
- Ты можешь не издеваться?! – мрачно спросила я, убирая за спину дрожащие руки и еле сдерживаясь, чтоб снова не броситься к Воорготу.
- А что я должна делать, если место на крыше продают старикам за тысячу фунтов, поскольку это зрелище настолько улучшает потенцию, что они тут же все могут с молодыми женами без всяких штук... А вон в том соборе предприимчивый викарий устроил публичный дом, пользуясь якобы тем, что сам епископ смотрит на ЭТО сблизи, и продает людям немножко поглядеть в окошко, а дальше они сами с женами...
Епископ подпрыгнул.
Я помрачнела.
- Я сама приехала сюда с королем, чтобы пережить медовый месяц, и какая-то скотина еле перепродала мне место за десять тысяч фунтов, – сказала она со злостью. – Да и то давая посмотреть лишь на несколько минут, ибо было достаточно, чтоб заниматься самим... И что вы думаете, когда я на третий раз узнаю вдруг свою дочь! – гневно и разъяренно сказала она.
Я хихикнула.
- Так меня даже не пропустили сюда! – в ярости выкрикнула она, покраснев от гнева. – Уверяя, что я не заплатила!
- О мам, а ты заплатила?
Королева побурела.
- Я только тут заметила, что щеки и губы у нее красные, глаза огромные, а губы припухшие... А вид у короля ужасно довольный и виноватый...
Вооргот тоже заметил и ахнул.
- Это что, они на нас смотрели и... – в ужасе выдохнул он.
- И не они одни! – мрачно выплюнула я, оглянувшись.
То, что я увидела, меня не слишком обрадовало. Сотни тысяч человек махали мне руками и кричали:
– Горько!
- Что вы стоите, сукины дети, работайте! – услышала я чей-то недовольный брюзгливый старческий голос. – Я только один раз успел сделать с женой и всего минут на сорок, а заплатил за целых три!
Я пришла в ужас.
- Они что, на нас смотрели!? – дошло до Вооргота.
- Угу! – наконец сказала королева, разъяряясь и наливаясь праведным гневом. – Смотрели!!! И что же вы думаете, когда я неожиданно увидела там своих сыновей с дочерью, занимающихся тем, чем и грешно говорить!!! – с яростью сказала она.
- Сыновей!? – подозрительно спросила я. И тут мой взгляд словно в первый раз упал на выскочившую откуда-то Мари, лихорадочно оправлявшую помятую юбку и выглядевшую подозрительно счастливой с яркими красными губами и растрепанными волосами. Ее крепко держал за руку старший принц, который казался сейчас вовсе не толстым, а скорей крепким и поджарым с суровым лицом.
- Мари? – тихо яростно вскрикнула я, и даже не заметила, как из-за голенища в руку мне незаметно прыгнул нож. По счастью, Вооргот был с китайцами наготове, и на этот раз успел меня перехватить, иначе я убила бы его. – Что он с тобой сделал!? – с болью спросила я.
- Я сделал ей предложение! – вызывающе сказал он, слишком крепко и как-то удивительно нежно держа ее и не собираясь отпускать.
- До или после? – как-то медленно лениво сквозь зубы процедила я, не собираясь его прощать.
- Только что... – хладнокровно ответил тот. – И удержи мою сестренку крепче, Вооргот, пока нас не обвенчают, а то у нее волчьи повадки...
- А капитан? – шокировано спросила я.
- Он оказался нашим родственником... – вздохнул отец. – Как ни странно, он двоюродный брат Дженни, которых у нее штук двадцать и которых она совершенно не знала, ибо с той семьей ее мама рассорилась... То есть ее дядя... Естественно, он не может быть ее женихом, и страшно ругался и чуть не плакал... и даже спрашивал у своей мамы, может он чужой сын, но только получил по морде...
Я вздохнула. Я, конечно, видела, что после расправы с бандитами в городе, когда у старшего принца оказались списки, Мари совершенно по иному на него поглядывает, как ни на кого другого, особенно, когда оказалось, что он воспитан так же, как она – с абсолютной памятью, умением драться, политическим умом и всем комплексом разведчика, – и, особенно поразил он ее участием в спасении родителей Вооргота.
- Не волнуйся, она оказалась девств... – он не договорил, потому что я прыгнула на него и только Вооргот смог сбить меня в воздухе.
- Черт! – сказал Вооргот принцу яростно, бешено прижимая меня к себе. – Ты можешь сделать это быстрей, дурень, пока я ее держу!
- У них будет настоящая свадьба! – жестко сказала королева.
Старший брат счастливо улыбнулся.
- Я такой добрый! – сказал он. – Я такой добрый, я такой скромный! Я подпишу брачный контракт прямо сейчас, не ломаясь и не привиредничая и меркантильничая, как Вооргот, и даже не глядя на него, – он смущенно потупился, и скромно сказал, – даже если в нем будет цифра в два миллиарда!
Я схватилась за сердце.
Мама ахнула.
- Сто пятьдесят миллионов! – тихо сказала она. – И ни копейки больше...
Принц молча выдвинул Мари вперед, крепко держа ее перед собой. Мари была слишком счастлива, и, похоже, ничего не соображала. Он молча шуровал ногой туда сюда, будто его все не интересовало. И даже смотрел только на ногу.
Мама сжала губы.
- Пятьсот миллионов!
Принц пожал плечами и нежно поправил на Мари юбку. Явно демонстрируя всем своим видом, что они в полной его власти. Мари явно ничего не соображала от счастья и, разомлевшая, и прикрыв глаза, полезла целоваться, как Венера после сна с картин Боттичелли, где она сидит.
- Вымогатель... – тихо прошептала мама. – Миллиард и не копейки больше!
Королева делала вид, что ничего такого не происходит, легкомысленно разглядывая себе солнышко.
- Я всегда знала, что у него государственный ум! – невинно сказала она, явно “не понимая”, почему мама смотрит на нее с такой яростью.
- Я все равно лишь возвращаю сокровища, накопленные сестрой, в родную семью, – целомудренно сказал он, слишком занятый обмахиванием невесты веером, чтобы уделять внимания таким скучным вопросам. – За что обо мне так дурно думать, я забочусь и о Лу, я все-таки старший брат...
Я действительно разрывалась между ними.
