Василий Курочкин - Поэты «Искры». Том 1
30. ЯВЛЕНИЕ ГЛАСНОСТИ
О гласности болея и тоскуя Почти пять лет,К прискорбию, ее не нахожу я В столбцах газет;Не нахожу в полемике журнальной, Хоть предо мнойИ обличен в печати Н. квартальный, М. становой.Я гласности, я гласности желаю В столбцах газет,—Но формулы, как в алгебре, встречаю: Икс, Игрек, Зет.
Так думал я назад тому полгода (Пожалуй, год),Но уж во мне свершала мать-природа Переворот.Десяток фраз, печатных и словесных, Пустив умноОб истинах забытых, но известных Давным-давно,Я в обществе наделал шуму, крику И вот — за нихУвенчанный, как раз причислен к лику Передовых.
Уж я теперь не обличитель праздный! Уж для меняОткрылась жизнь и все ее соблазны — И нету дня,Отбою нет от лестных приглашений. Как лен, как шелк,Я мягок, добр, но чувствую, что — гений! А гений — долг.И голос мой звучит по светлым залам: «Добро! Закон!»И падает в беседе с генералом На полутон.
Я говорю, что предрассудки стары — Исчадья лжи,—И чувствую, как хороши омары, Когда свежи.Я признаю, топча ковры гостиных, Вкус старых винИ цену их — друзей добра старинных, Врагов рутин.Я слушал их, порок громивших смело, И понял вдруг,Где слово — мысль, предшественница дела, Где слово — звук.
Не знаю, как я стал акционером И как потомСошелся я на ты с миллионером, Былым врагом.Но было так всесильно искушенье, Что в светлом снеЗначенье слов — уступки, увлеченье — Раскрылось мне.Сам деспотизм пришелся мне по нраву В улыбках дам —И продал я некупленную славу Златым тельцам.
Мы купчую безмолвную свершили, И хитрый спичЯ произнес, когда клико мы пили, Как магарыч.Но, всё еще за милое мне слово Стоя горой,Я гласности умеренной, здоровой Желал душой.И голосил в словесности банкетной, Что гласность — свет,Хоть на меня глядели уж приветно — Икс, Игрек, Зет.
Но пробил час — и образ исполинский, Мой идеал,Как Истину когда-то Баратынский, Я увидал.В глухую ночь она ко мне явилась В сияньи дня —И кровь во мне с двух слов остановилась: «Ты звал меня!..»«Ты звал меня» — вонзилось в грудь, как жало, И в тот же мигЯ в ужасе набросил покрывало На светлый лик.
Почудилось неведомое что-то: Какой-то врагИз всех речей, из каждого отчета, Из всех бумагМеня дразнил — и, как металл звенящий, Как трубный звук.Нестройный хор, о гласности болящий, Терзал мой слух.Я полетел со стула вверх ногами, Вниз головой,И завопил, ударясь в пол руками: «Нет! я не твой!
Нет, я не твой! Я звал тебя с задором, Но этот зовБыл, как десерт обеденный, набором Красивых слов.Оставь меня! Мы оба не созрели… Нет! Дай мне срок.Дай доползти к благополучной цели, Дай, чтоб я мог,Обзаведясь влияньем и мильоном, Не трепетать —Когда придешь, со свистом и трезвоном, Меня карать».
186031. ДИЛЕТАНТИЗМ В БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ
Не о едином хлебе жив будет человек.
Хоть одной юмористической,Но любитель я словесности —И талант мой пиитическийДолжен гибнуть в неизвестности.
Нет! Зачем пустая мнительность?Вдохновенья полный ясного,Воспою благотворительность —Отвернувшись от несчастного.
Тщетны все благодеянияБез высокого смирения —Лотереи и гуляния,Сборы, лекции и чтения,
Малонравственные повести,Пляски вовсе неприличные…Ах! Добро творят без совестиБлагодетели столичные!
Где тщеславие неистово,Там добра не будет прочного,Медный грош от сердца чистогоБольше ста рублей порочного.
Что в ней, в помощи существенной,В хлебе братье голодающей,Если правдой невещественнойНе украшен помогающий?
Не пойду в концерты бурные.Не пойду в спектакли модные —Будь они литературныеИли просто «благородные».
Хоть сестру мою, жену моюНищета постигнет в бедствиях,Я и тут сперва подумаюО причинах и последствиях.
Где помочь нельзя по строгомуЗавещанию народному —Ни гроша не дам убогому,Ни крохи не дам голодному;
Помогу словами звучными,Наставленьями житейскими,И речами ультраскучными,И стихами лжебиблейскими;
Дам понятия полезныеО предметах невещественных.Ах! Не всё же реки слезныеЛить о бедствиях существенных.
186032. ДИЛЕТАНТИЗМ В ЛИТЕРАТУРЕ
МОНОЛОГИ
1ВОЛЬНОЕ ПРЕЛОЖЕНИЕ ОТВЕТА ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОБЩЕСТВА ЛЮБИТЕЛЕЙ РОССИЙСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ НА ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО Г-НА СЕЛИВАНОВА
Привет мой вам, сочлен новоизбранный!Любители Словесности РоссийскойВысокой честью, сделанной вам ныне,—Принятьем в члены, признают законностьТой отрасли словесности, которойВы представителем являетесь меж нами.
Да, в обличительной словесности я вижуЯвление законное, сказал я,Необходимое, скажу, усугубляя,И, так сказать, отрадное явленье.Она не есть пустое раздраженьеОтдельных лиц, но, я заметить смею:Скорбящее она самопознанье,Глубокий стон из сердца и — осмелюсьПроизнести — народной подоплеки!
Но, к сожаленью, должен я заметить,Что в обличительной словесности я вижуЕще одно печальное явленье.Хотя оно естественное тоже[102].Таков закон, начертанный природой!Мы, например, всё зло от самохвальстваОфициального здесь признаем открытоИ… продолжаем в наших заседаньях.Она — едва возделанная отрасльСловесности — выходит из границыИ очень часто дерзость беззаконьяСвободою законною считает!(Обращаясь к г-ну Селиванову.)Я вам упрек высказываю смело,Затем… что вы ему не подлежите[103].Да, клеветы в журналах и газетах(Я говорю о «петербургских» только)Мы, государь мой, видим беспрестанно.Я привести пример себе позволю:Один весьма младой повествовательИзобразил в своем повествованьиСудебное и подлинное дело.Он романист — не следователь просто,—И в повести выводятся не толькоОткупщики, чиновники и судьи,Но жены их, и дети, и внучата.Какое он имел на это право,Писатель-клеветник, писатель-сплетник?[104]
Пусть в повести имен нет настоящих,Пусть даже всей губернии известно,Что откупщик бездетен, что чиновник —Положим, N — женат ни разу не былИ что судья — вдовец уже три года;Пусть будет так. Но все ли это знают?Но сказано[105], что все они женаты,Что все они детей имеют — ergo:В губерниях Иркутской, Енисейской,В Шпицбергене, на Ледовитом море,У полюса — за правду это примут!
По-моему — нет клеветы гнуснееИ отвратительней — сказать себе позволю.
И что ж? Почет и знаки одобреньяПисателя младого увенчали!Я сам читал — обед публичный в клубеЕму был дан торжественно — за оныйПоступок, сто́ящий иного награжденья:Позорного столба общественного мненья!
По чести, я судил поступок строго,Но пощажу хвалителей романаИ автора к столбу не поведу…Хотя в душе мне и прискорбно очень:Так молод он и так уже порочен!
Ах! нет у нас литературных нравов,Затем что мы весьма недавно пишем[106]И вместо дела споры только слышимО том, чей город краше и милееИ чей язык пригоднее для фразы.Ах! нет у нас литературных нравов!А то б на все подобные явленьяЯ отвечал улыбкою презренья.
Я указал, сочлен новоизбранный,На терния и вредные растенья,Которые недавно засорилиСловесности Российской вертоград,—Вам, государь мой, смело указал я —Вы чужды их: вы деятель достойный…Они для вас как бы не существуют.
Я остаюсь затем при убежденьи,Что только гласность может всё исправить.Помолимся Перуну и Даж-богу[107]И всем иным славянским божествам,Дабы они писателям внушилиПорочных типов только очертанья,Без всякого прикосновенья к жизни,И я тогда, и все довольны будут,Не скажут нам, что меч словесный правдыМы в клеветы кинжал преобразили —И в отрасли словесности, которойВы представителем являетесь меж нами,Мы добрые узрим плоды, конечно,Которые в руках достойных вашихДолжны созреть, конечно, и созреют[108].
186033. ДИЛЕТАНТИЗМ В НАУКЕ
