Борис Горобец - Педагоги шутят тоже... Только строже
Он ушел. И в конце экзаменов, когда я начал проверять его знания по минералам, без колебаний назвал мне золото, пирит, галенит, сфалерит, халькопирит, молибденит и другие минералы. Я поставил ему зачет, а затем и тройку за экзамен. <…>
Прошли годы и наступил беспредел, именуемый сначала «перестройка», а потом «дикий капитализм» или торжество демократии. У меня обокрали квартиру. <…> Как водится, милиция была беспомощна. <…> Сижу в своем кабинете, заходит молодой <незнакомый> мужчина и говорит:
— Говорят, что у Вас обокрали квартиру и Вы обратились в милицию. Пустой номер. Я Вам сейчас дам номер телефона нашего Чемпиона, он теперь в городе крутой авторитет, кликуха — Чемпион. Когда собираются выпускники университета, <…> Чемпион всегда с особой теплотой вспоминает Вас. Он говорит, что только Вы один научили его минералогии, и сейчас уже никто его не обманет— золото от пирита он всегда отличит. А остальные ставили тройки и ничему не научили. Позвоните Чемпиону, и через час-два все украденное принесут, врежут новый замок и еще заплатят штраф.
Я отказался от такого заманчивого предложения, поблагодарил за помощь и попросил передать привет Чемпиону. Как никак, а это один из многих моих учеников».
[Там же. С. 175]
Лекция юристам: хорошего от них ждать не приходится
(4) «Лечу из Москвы. Устал, как собака. Рядом женщина, есть такие говорливые женщины, сразу
заводят знакомства <.. >.
— Я Вас где-то видела, не могу припомнить…
Я, чтобы отвязаться, говорю:
— Вы нигде не могли меня видеть, потому что я 15 лет отсидел, только позавчера освободился. <…>.
— Ой как интересно! Расскажите, что Вы 15 лет делали, когда сидели?
— Как что! Сидели на нарах и травили анекдоты.
— Расскажите. Хоть один анекдот!
Я, чтобы от нее отвязаться, рассказал ей анекдот про хлеборезку. Кто знает, тот знает, что это за анекдот. <.. >
А продолжение этой истории таково. Меня пригласили в университет, я читаю лекцию по синергетике среды обитания человека. Когда закончил, ко мне подходит женщина в какой-то форме и говорит:
— Здравствуйте, а Вы меня не узнаете? Я работник прокуратуры. Помните, мы летели в самолете, и Вы сказали, что только что освободились?
— Ну и что, наручники что ли приготовили?
— Нет. Я слушала Вашу лекцию и попросила бы Вас, у нас есть юридический институт, прочитать эту лекцию там.
Ну, и пришлось мне читать этой аудитории лекцию, радости мне это не доставило. <…> Каждый человек, выступающий перед аудиторией, особенно преподаватель, меня поймет. Ты чувствуешь аудиторию, то тепло, которое идет из зала. Читая лекцию перед будущими работниками прокуратуры, судов, юстиции, я чувствовал холод, который шел из зала. Эти люди, которые будут определять судьбы других людей, изначально недоброжелательны, изначально не приготовлены к тому, чтобы раскрыться навстречу человеку, принять эту информацию, им это неинтересно. Они подозрительны изначально. <…> И когда они будут решать человеческие судьбы, от них добра ждать не приходится. В конце лекции я им об этом сказал. Реакция была неожиданной. Наступила тишина. Преподаватели тоже сидели молча. И я говорю: "Это меня угнетает больше всего, с чем я столкнулся"».
[С. 162]
***В Свердловском горном институте был добрый и умный преподаватель А. К. Подногин. Аркадий Константинович давал студенту образец горной породы и спрашивал, как она называется. Был такой случай. Студент долго молчал, тогда А.К. подсказывает:
— Говорите, ну?… Гра…
— Графит, — говорит студент.
— Не угадали. Говорите еще, ну?… Гра…
— Гранит, — радостно восклицает студент.
— Опять нет. Говорите, ну?… Гра… — Студент молчит. — Говорите, вы же знаете, ну? Гра… Правильно, гранат. Давайте зачетку!
(Из очерка А. Г. Жученко [Геология… Вып. 7. С. 262])
***
Занятия по экономике горных работ вел Е. А. Салье, большой болтун. Стандартным его вопросом на зачете был следующий. «Я пришел к вам наниматься на работу. Забойщиком. Район работ северный, категории крепости пород такие-то. Рассчитайте мои нормы и расценки». Эдик Эр-лих смерил его ироническим взглядом и сказал: «А я бы Вас не взял на работу». Салье выглядел немолодым и рыхлым. В отношении кого-либо другого на такую фамильярность вряд ли кто-нибудь решился бы.
(Из очерка к. г.-м. н. Е. Б. Трейвуса [Геология… Вып. 10. С. 543])
«Я буду партработником!» М. В. Шумилин рассказывает о своем однокурснике Алтынбеке. Он учился еле-еле, разыгрывал слабое владение русским языком, брал преподавателей измором, пока те не поставят тройку. На комсомольском собрании Алтынбека спросили:
«— Как же ты будешь работать инженером? Ведь ты ничего не знаешь.
— А я и не собираюсь работать инженером. Я в республике буду работать по партийной линии.
Однажды группа сдавала экзамен по технике безопасности. Алтын-бек мычал что-то. Преподаватель, которого он уже довёл, восклицает:
— Ну, скажите хоть, чем огнетушитель заряжают?
Алтынбек изображает глубокую задумчивость. А сидящий ближе всех к нему студент шепчет:
— Керосином!
Алтынбек выдерживает паузу — мол, это не подсказали, а сам я вспомнил, — и без тени сомнения выдает:
— Керосином.
И ведь дополз он до диплома и уехал на родину свою. В руководители республиканского уровня он, как будто, не вышел. Но чем-то там руководил».
[Шумилин. 2006, С. 42.]
Девушки оказались выносливее
В 1940 г. В. А. Ярмолюк (в будущем замминистра геологии СССР) получил задание из Дальгеологии привезти на постоянную работу несколько выпускников Ленинградского университета, а также студентов на летнюю практику. Декан геологического факультета профессор и будущий академик А. А. Полканов (1888–1963) собрал у себя в кабинете человек двадцать желающих, среди них — немало девушек. Ярмолюк стал ломать голову, как от них избавиться. И придумал. Собрал всех у Исаакиевского собора и сказал, что устроит им проверку: надо взобраться наверх по внутренней лестнице на высоту 98 метров. Кто сумеет это сделать без отдыха, тому и оформят путевки. Кто откажется или отстанет, от того придется отказаться, так как дальневосточные маршруты будут много тяжелее.
Но ни одна девушка не отстала. Они даже проявили еще большую выносливость, чем ребята: эти поднимались молча, а девушки щебетали о чем-то.
[Геология… Вып. 2, С. 90]
Телеграмма девушке
В середине 1940-х гг. Е. Б. Халезова и М. А. Фаворская работали на Дальнем Востоке. У них в партии был студент Степан. Парень оказался неудачным. Иногда в маршрутах тайно съедал весь хлеб и тушенку, изрезал весь дефицитный ватман, сделав себе блокнот. Его ругали, но это не помогало. Ясно было, что для геологии он непригоден. Но вот сезон закончился. Купили билеты на Москву. Денег осталось в обрез. В ожидании «кукушки», Степан попросил: «Марина Алексеевна, дайте мне денег на телеграмму, а то дома волнуются». Мелких денег не было. М.А. дала крупную купюру, сказав, чтобы истратил самый минимум, на три-четыре слова. Вернувшись с почты, парень сдачу не принес. Сказал, что всё истратил на телеграмму невесте. Вы только послушайте, какую чудесную телеграмму я отправил: «Дорогая Дашенька, очень скучаю, скоро приеду, жизнь кипит, малярия молчит. Были в тайге, видели медведя…» «И так далее, всего около ста слов. Это был страшный эгоист в сочетании с идиотским инфантилизмом».
(Пересказ по очерку Е. Б. Халезовой [Геология… Вып. 2, С. 244])
Холостой профессор
Выдающийся геолог Михаил Эдуардович Ноинский, один из основателей казанской школы геологов, был холост и в узком кругу друзей и учеников говорил: «Единственной женщиной, которую я любил, была геология». Некоторые его ученики потом это любили повторять, хотя не были холостыми.
(Цит. из очерка Г. И. Блома [Геология… Вып. 2, С. 358])
Картина «Романтики»
На географическом факультете МГУ, на 18 этаже, висела картина «Романтики». В большой шатровой палатке, на беспорядочно наваленных ящиках, при свече, что-то горячо обсуждают геологи. В откинутый край палатки виден рассвет. Профессор Тушинский, читавший нам технику безопасности, комментировал это полотно примерно так.
Лагерь организован безобразно. Налицо прямое нарушение техники безопасности: всю ночь эти так называемые энтузиасты проболтали и теперь не выспавшиеся отправятся в маршрут. Нечему удивляться, если эти «романтики» забудут половину снаряжения, необходимого для полевых наблюдений. Что ее хуже — будут спать на ходу, а уж это неизбежно ведет к травматизму.
(Из очерка И. А. Морозовой [Геология… Вып. 8. С. 507])
«По 100 баранов за каждую девушку!»
В 1945 г. Е. Б. Халсзова работала в Казахстане, на Калбе. В геолотрядс было еще несколько девушек студенток. Как-то проехали через какое-то казах-скос село и остановились на ночевку в степи, километрах в трех от него. Во время ужина к группе геологов подъехали на лошадях двое казахов.
