Николай Смирнов-Сокольский - Сорок пять лет на эстраде
По моим соображениям, вам весной не меня, а одописца Державина на сцену выпустить надо. Чтобы он вокруг вас ходил и говорил: о, мои знаменитые сограждане! О, какие вы замечательные! О, поздравляю, поздравляю!..
А положение критика само по себе — положение необычайно критическое…
Наступило время, когда ни Гоголю, ни Салтыкову, ни Чехову Антону Павловичу — делать при вас нечего…
Кончились всякие фразы вроде «смех сквозь незримые миру слезы». Это какие такие слезы, скажите, пожалуйста? О чем плачете, дорогие? Продовольственную карточку потеряли, что ли? Так ее же найти можно…
Да, я знаю, например, что в Музтресте не так давно романс Глинки «Сомнение» напечатать категорически отказывались. Какие, говорят, могут быть сомнения в наше время? И правильно, по-моему…
Но кому из классиков теперь каюк окончательный — это, конечно, Чехову, Антон Павловичу…
Я на днях случайно его рассказ «Разговор человека с собакой» прочитал. Возмутительное произведение. Что ни слово — то или выпад, или полное несоответствие действительности.
Разрешите, я вам этот рассказ продемонстрирую… Припомните, как он у Чехова начинается:
«Алексей Иванович Романсов сбил с руки зеленого чертика, отворил осторожно калитку и вошел во двор…
(Открывается занавес. Двор. Окна дома. Собачья будка. На цепи «собака», то есть артист в соответствующем костюме.)
«Человек, — философствовал он, обходя помойную яму…» — и, как видите сами, тут же, на первой строчке, полное несоответствие. Да разве в наше время, наткнувшись на помойную яму, нужно философствовать? Это же при Чехове была помойная яма, а теперь это фактически утильсырье. Тут не философствовать, а собирать его нужно — утилизировать. И так столько лет зря философствовали. Надо помнить, что из утиля можно сделать вещи не хуже, чем те, которые решается продавать потребителю кооперация…
(Собака из будки: Рррррррр…)
Это еще что такое?…
(Собака, вылезая из будки: Ррррррр…)
Смотрите, пожалуйста! Собака. Прямо как у Чехова. А я только что говорил, что с ним распроститься нужно. Оказывается, собака-то еще осталась. Тю, здрасте… Я думал, тебя уже в котиковое пальто переделали…
(Собака: Рррр… гав, гав, гав…)
Но, но, но… Не смей лаять. Это ты в чеховском рассказе на меня лаять могла. Потому что я этого заслуживал. А теперь ты мне должна, может, дифирамбы петь… Я сам сейчас публично от своей профессии отказался. Может, я самого себя по имени-отчеству называю…
(Собака: Рррр… гав, гав, гав…)
Черт его знает, какая-то несознательная собака. Первый раз в жизни вижу…
(Собака: Гав, гав, гав…)
Полное впечатление, что я в будущем метрополитене еду, с пассажирами разговариваю…
(Собака: Гав, гав, гав…)
Не понимаю, а еще интеллигент. С такой мордой вам бы поверху на такси ездить… А вы в новое достижение лезете…
(Собака: Гав, гав, гав…)
Вот я тебя сейчас, сукинова сы… Впрочем, нет, нет. Виноват, что же это я… Тебя обвиняю, а сам тоже на Чехова сбился. Подумай — еще и метрополитен не готов, а я уже боюсь, что люди в него все свои старые привычки захватят… Нет, нет, не верю. Этого не может быть, жучка.
(Собака: Рррр, гав, гав, гав…)
Да ну, пойми, дура… Вот дом новый, стены новые. Нельзя же подумать, что в нем по-старому жить можно. Ну что тут /Чехову делать? Да тут каждая квартира в цветах. Как вишневый сад, жучка… Небо в алмазах.
(Стук открывшегося окна.)
Вот, жучка, и люди… Давай спрячемся, посмотрим, что они делать будут. Я так думаю, не иначе как любовную серенаду петь станут.
(В открывшееся окно высовывается рука с большим горшком, что-то выливает. Окно захлопывается.)
Это что же такое, жучка? Полная неожиданность! Вот те и вишневый сад, вот те и цветы в квартирах…
(Собака, укоризненно качая головой: Гав, гав, гав… Гав, гав, гав…)
Лай, лай, жучка, правильно!.. Продолжай чеховскую линию. Не все еще по-новому жить начали. Многие с собой в новые квартиры старых клопов захватили. Вот на таких — лай, старые привычки из людей выгонять нужно…
(Собака: Гав, гав, гав…)
Правильно, лай, жучка. Самый вредный идеализм — думать, что советский человек — это неземное, совершенное существо и никаких слабостей не имеет. Имеет, жучка… Немало еще из того, против чего Чехов воевал, — и скупость, и бюрократизм, и мещанство, и пьянство, и несчастная любовь — все это еще есть, жучка. Нам не от одного Чехова отказаться пора, а новых еще десятки нужно.
(Собака: Гав, гав, гав…)
Лай, жучка. Лай на тех, которые все это мелочью, чепухой считают, которые вообще ни о чем, кроме мировых вопросов, разговаривать не хотят. Было время, действительно, когда и говорить об этом не стоило. Борьба была, драка… Напоминание о слабостях человеческих, о мелочах обывательским брюзжанием отдавало. Но теперь можно строителю Днепрогэса напомнить, что у него иногда не все пуговицы застегнуты, не грех иному комсомольцу указать, что у него шея немытая. Можно и нужно, жучка!..
(Собака: Гав, гав, гав…)
Лай, лай, голубушка,… Таких мелочей еще много. Я бы и сам лаять начал, да вот голос у меня слабый…
Вот у Козловского Ивана Семеновича из Большого театра — это действительно голос… Он как на сцену выйдет, так дам под гипноз возьмет, как насчет сердца красавицы «звиздарезнет» — так в зале истерика… За кулисами администратор одной рукой ему гонорар ташит, а другой — поклонниц разгоняет. «Отойдите, кричит, мадам, Иван Семенович не в духе…» А Иван Семенович опять на сцену и строго так у публики на высоком теноре спрашивает: «Куда, куда вы удалились?» И публика в панике. Куда действительно удалились, зачем удалились, и если не удалились, то почему. И ведь заметь, жучка, Красные ворота сломали, Сухареву башню в один присест ликвидировали, a PÏBan Семенович насчет алмазов каменных пел, поет и до конца дней наших петь будет… Вот что значит искусство. Ты как думаешь, жучка?
(Собака лает на мотив «Не счесть алмазов»: Гав, гав, гав…) Здорово это, жучка, у тебя выходит. Певца ты, конечно, заменить не можешь, но вот певица из тебя концертная — прямо готовая. Вот сейчас переводчика к тебе приделаю — будешь ты у меня с эстрады так называемые песни народностей исполнять… А что не поймут тебя — ты не смущайся. Их тоже ни одна народность не понимает.
(Собака продолжает: Гав, гав, гав…)
Ну-ну… Молодец, жучка… На-ко, вот я тебя котлеткой угощу. Сегодня в одном ресторане обедал, очень заведующий хвастался. Мы, говорит, всех старых поваров выгнали. На научную ногу кухню поставили. Наша задача, говорит, не в том, чтобы вкусно было. Вкус — это предрассудок. У нас теперь — витамины, белок, фосфор. В наших котлетах, говорит, мысль гениальная блещет… На, жучка, попробуй… (Собака отворачивается: Ррррррр…)
Что, не нравится?… То-то и оно, дура… Это вот и есть вопрос мелочей. Что такое вкус, действительно? Ерунда! Проблема питания — это витамины в мировом масштабе. Забывают, что если эти витамины не повар, а хирург на микстуре зажарит, то, может быть, это и питательно будет, но есть совершенно невозможно.
(Собака: Ррррр, гав, гав…) Только ты на меня не огрызайся. Я к тебе не за справкой в учреждение пришел. Жалобную книгу не требую. Что ж ты на меня, на потребителя, огрызаешься?… У нас к потребителю и так уважения мало… Это тоже мелочью считают… Лишь бы горячо было, а уж как подано — наплевать. Вон директора конфетных фабрик до сих пор на товарища Микояна обижаются. «До чего, говорят, нас нарком подвел. Сказал, что конфеты для экспорта готовятся, мы ночей не спали, каждую конфетку в четыре бумажки заворачивали, в аппетитные коробочки клали, а он взял да всю нашу продукцию на внутренний рынок пустил. Теперь извольте радоваться — эти конфеты москвичи лопают. Да если бы мы знали, что это для них готовится, разве мы бы в бумажки заворачивали? Да москвичи бы их в мешке из-под картошки съели. Подумаешь!..»,
(Собака: Ррррр…)
Да тут, жучка, и рычать нечего. Правда. У нас о внешности, о красоте вещей только сейчас думать начали. Тоже мелочью считали. Музтрест пианино выпустил. Хорошее пианино. Молодцы — сложное производство сумели освоить. А вот внешность у этого пианино, наружность такая, что, когда его ко мне в дом поставили, все гости спрашивать начали: «Кто это, говорят, у вас помер?…» — «Да никто, отвечаю, не помирал, что вы…» — «А зачем же, спрашивают, у вас гроб стоит?…»
(Собака, качая головой: Гав, гав, гав! Гав, гав, гав…)
То-то и оно, жучка. Внешность совсем не мелочь, а великая вещь. И задуматься о красоте нашего производства — самое время. Помню дни, когда это неважно было, не о том думали. Дома строили, на архитектуру внимания не обращали. Ну и что ж получилось? Сравнить те дома, которые сейчас выстроены, — это дворцы с колоннами, гордость. А вот те, которые раньше бабахнули, если и называются иногда домами, то только так, чтоб жильцы не обижались. А на самом деле будка твоя собачья перед ними — это творение Росси.
