Пародия - Коллектив авторов
Сижу это я, значит, и вроде как будто смешной рассказ сочиняю. Про утопленника.
А жена говорит:
— Что это, — говорит, — елки-палки, у тебя, между прочим, лицо индифферентное? Сходил бы, — говорит, — в баньку. Помылся.
А я говорю:
— Что ж, — говорю, — схожу. Помоюсь.
И пошел.
И что же вы, братцы мои, гражданочки, думаете? Не успел это я мочалкой, извините за выражение, спину намылить, слышу — караул кричат.
«Никак, — думаю, — кто мылом подавился или кипятком ошпарился?»
А из предбанника, между прочим, человечек выскакивает. Голый. На бороде номерок болтается. Караул кричит.
Мы, конечно, к нему. В чем дело, спрашиваем? Что, спрашиваем, случилось?
А человек бородой трясет и руками размахивает.
— Караул, — кричит, — у меня пуп сперли!
И действительно. Смотрим, у него вместо пупа — голое место.
Ну, тут, конечно, решили народ обыскать. А голых обыскивать, конечно, плевое дело. Ежели спер что, в рот, конечно, не спрячешь.
Обыскивают. Гляжу, ко мне очередь подходит. А я, как на грех, намылился весь.
— А ну, — говорят, — гражданин, смойтесь.
А я говорю:
— Смыться, — говорю, — можно. С мылом, — говорю. — в подштанники не полезешь. А только, — говорю, — напрасно себя утруждаете. Я. — говорю, — ихнего пупа не брал. У меня, — говорю, — свой есть.
— А это. — говорят, — посмотрим.
Ну, смылся я. Гляжу — мать честная! Да никак у меня два пупа!
Человечек, конечно, в амбицию.
— Довольно. — кричит, — с вашей стороны нахально у трудящихся пупы красть! За что, — кричит, — боролись?
А я говорю:
— Очень, — говорю, — мне ваш пуп нужен. Можете, — говорю, — им подавиться. Не в пупе, — говорю, — счастье.
Швырнул это я, значит, пуп и домой пошел. А по дороге расстроился.
«А вдруг, — думаю, — я пупы перепутал? Вместо чужого свой отдал?»
Хотел было обратно вернуться, да плюнул.
«Шут, — думаю, — с ним. Пущай пользуется. Может, у него еще что сопрут, а я отвечай!»
Братцы мои! Дорогие читатели! Уважаемые подписчики!
Никакого такого случая со мной не было. Все это я из головы выдумал. Я и в баню сроду не хожу. А сочинил я для того, чтобы вас посмешить, Чтоб вы животики надорвали.
Не смешно, говорите? А мне наплевать!
Пантелеймон РОМАНОВ
Проблема пола
Когда профессор узнал, что жене известно, что он знает, что у нее семь любовников, он забеспокоился, чтоб она не подумала, что он из-за этого мучается и что ему нужно изложить ей свой взгляд на подобную ситуацию.
Отодвинув в сторону свой научный труд о половой жизни инфузорий, профессор прошел в спальню жены.
Жена лежала на кушетке в стыдливой позе, а вдоль стены, в порядке строгой очереди, как на приеме у врача, сидели все семь любовников.
— Извиняюсь, — сказал добродушно профессор, потирая лысину. — Ради бога, не подумайте, что я думаю, что это предосудительно. С точки зрения законов природы в этом нет ничего дурного. Только мораль рабов требует моногамии. Мы же, передовые, просвещенные интеллигенты, знаем, что любовь есть одна из естественных надобностей, которая…
Профессор говорил долго и умно, но вдруг ему пришла в голову мысль, что он пришел, в сущности, к занятым людям и мешает им. И он сконфузился и, чтобы не показаться бестактным и назойливым, участливо спросил:
— Не тяжела ли тебе такая нагрузка?
— Нет, милый, — целомудренно ответила жена, — ты же знаешь, что я женщина и душа у меня. цветет.
Жена была очень целомудренна и не сказала, что у нее есть еще столько же любовников, чтобы он не подумал, что она какая-нибудь развратная.
— Ты — святая женщина, — сказал профессор растроганно. — Я, как передовой, просвещенный интеллигент, понимаю уклоны твоей души и осуждаю обывательскую мораль, которая…
Профессор опять говорил долго и умно, но вдруг ему пришла в голову мысль, что жена не только святая, но и передовая женщина, которая умеет сопрягать интересы своей личности с интересами коллектива.
И он подошел к жене и, целуя ее в лоб, ласково сказал:
— Ну, бог в помощь. Только не переутомляйся, пожалуйста!
«Старый черт! — злобно подумала жена. — Долго ли ты будешь тут вертеться?» — А вслух сказала: — Какой ты умный и хороший! Ты действительно передовой, просвещенный интеллигент с широким кругозором.
Профессор повернулся, чтобы уйти, но вдруг ему пришла в голову мысль, что его уход может быть понят как демонстрация мужа, ревнующего свою жену.
Чтобы доказать, что он, как передовой интеллигент и просвещенный половой человек, выше обывательской морали, он прошел в конец спальни и уселся на восьмом стуле в позе человека, ожидающего своей очереди.
Исаак БАБЕЛЬ
Мой первый сценарий
Беня Крик, король Молдаванки, неиссякаемый налетчик, подошел к столу и посмотрел на меня. Он посмотрел на меня, и губы его зашевелились, как черви, раздавленные каблуками начдива-восемь.
— Исаак, — сказал Беня, — ты очень грамотный и умеешь писать. Тк умеешь писать об чем хочешь. Напиши, чтоб вся Одесса смеялась с меня в кинематографе.
— Беня, — ответил я, содрогаясь, — я написал за тебя много печатных листов, но, накажи меня бог, Беня, я не умею составить сценариев.
— Очкарь! — закричал Беня ослепительным шепотом и, вытащив неописуемый наган, помахал им. — Сделай мне одолжение, или я сделаю тебе неслыханную сцену!
— Беня, — ответил я, ликуя и содрогаясь, — не хватай меня за грудки, Беня. Я постараюсь сделать, об чем ты просишь.
— Хорошо, — пробормотал Беня и похлопал меня наганом по спине.
Он похлопал меня по спине, как хлопают жеребца на конюшне, и сунул наган в неописуемые складки своих несказанных штанов.
За окном, в незатейливом небе, сияло ликующее солнце. Оно сияло, как лысина утопленника, и, неописуемо задрожав, стремительно закатилось за невыносимый горизонт.
Чудовищные сумерки, как пальцы налетчика, зашарили по несказанной земле. Неисчерпаемая луна заерзала в ослепительном небе. Она заерзала, как зарезанная курица, и, ликуя и содрогаясь, застряла в частоколе блуждающих звезд.
— Исаак, — сказал Беня, — ты очень грамотный, и ты носишь очки. Ты носишь очки, и ты напишешь с меня сценарий. Но пускай его сделает только Эйзенштейн. Слышишь, Исаак?
— Хвороба мне на голову! — ответил я страшным голосом, ликуя и содрогаясь. — А если он не захочет? Он работает из жизни коров и быков, и он может не захотеть, Беня.
