Хадзиме Кандзака - Рубаки. Том 5. Серебряный зверь
«Возрадуйтесь,» — возгласил он. — «То, чего мы желаем, теперь в наших руках!»
При этих словах по собранию эхом пронесся громкий восторженный рев. Он почти заставил содрогнуться звезды.
«Да,» — продолжил он, — «истинная сила, истинный ужас наконец-то в моих руках! Теперь глупцы, которые почитают богов, должны будут познать всю глубину их ереси, потому что у нас есть сила!»
Амфитеатр опять сотрясся от одобрительных возгласов и аплодисментов восхищенной толпы, на этот раз даже более оглушительных, чем ранее. Они были явно зачарованы каждым словом, которое этот тип — конечно, не кто иной, как Кротц, — произносил.
«Сначала,» — сказал Кротц, — «Сейрун!»
Я обнаружила, что мое любопытство разыгралось не на шутку при упоминании Сейруна.
Может, уже хватит покушаться на этот город?
«У них достало наглости называть свой город Священной Столицей, городом Белой Магии, которая чтит Цефеида!» — Кротц высокопарно ухмыльнулся. — «Уничтожим его первым, и весь мир узнает о нашей мощи!»
Мои глаза расширились.
Минуточку! Что значит уничтожим?!
Этот тип либо страдал скверным чувством юмора, либо был даже полоумнее, чем я предполагала.
Теперь я понимаю, что преувеличение является неотъемлемой частью риторики любой организации, особенно такой порочной и извращенной, как Культ Шабронигдо. Но вы бы могли ожидать даже от самого рьяного из их руководителей, что он слегка сбавит обороты после такой бесстыдной лжи, как это заявление. Нечто вроде: «Хе-хе, да я же просто пошутил. На самом деле мы не можем этого сделать».
Внезапно на меня снизошло тошнотворное понимание.
Они могли это сделать. Уничтожить Сейрун, используя манускрипт.
Хотя, даже если они и обладали подобной мощью, мне было трудно поверить в то, что кто-нибудь действительно воспользовался бы ею. Так оно было до тех пор, пока я не припомнила, что тип, выдвигавший притязания, был страдающим манией величия лидером культа, который внезапно получил больше силы, чем достаточно для кого бы то ни было, и постоянно выказывал признаки того, что он и вправду очень, очень безумен.
Ни с того, ни с сего вдруг оказалось, что дела у мира обстоят не слишком хорошо.
«Несколько дней назад,» — продолжил Кротц, сменив тему, — «банда разбойников сорвала здесь наше собрание». Злой ропот прокатился по толпе, но Кротц быстро успокоил их жестом. «Вам не стоит тревожиться!» — заверил он их. — «Один из них был схвачен нашим товарищем, Епископом Балгумоном, а второй скоро попадется к нам в руки».
Я тихо вздохнула с облегчением, услышав эту новость; это означало, что Гаури еще не был пойман, и, скорее всего, был все еще жив.
Это был единственный важный момент, обсуждавшийся на собрании. Все оставшееся время Кротц лишь снова и снова нес чепуху о справедливости, сути зла и истинной природе человечества, бла, бла, бла.
После того, как он, наконец, окончил свое зажигательное напутствие/проповедь/подстрекающую к войне речь, собравшиеся члены культа в унисон вознесли слова заклинания, моля Рубиноокого о его «чудесной» милости. На этой радостной ноте собрание завершилось.
Кротц и его свита вышли из амфитеатра, каждый факел на их пути гас по мере того, как они покидали здание. Члены паствы также собрались уходить, но менее впечатляюще: они столпились у выходов, перекидывались друг с другом словами и ждали очереди, чтобы пройти.
Сейчас или никогда.
Используя Левитацию под покровом темноты, я спустилась на пол амфитеатра и присоединилась к толпе членов культа. Я, конечно, замаскировалась — заранее переоделась в мужскую одежду и надела маску вроде тех, которые носили адепты культа. Я не могла изменить свой голос, но, пока дело касалось только внешности, я могла с легкостью сойти за какого-нибудь ребенка, которого привел его папаша- дурной пример для подражания. Иногда, должна признать, маленький рост и не самые пышные в мире груди могут быть преимуществом.
Хотя, если бы у меня был выбор, я бы определенно не отказалась от добавочного роста и соблазнительных округлостей, променяв на них способность сойти за предпубертатного мальчишку.
В любом случае, я была здесь, среди потока последователей культа, шеренгами медленно выходящих наружу. Моей целью было не терять из виду Кротца, поскольку если кто-то и направлялся в сверхсекретный штаб культа, то это был он.
К несчастью, я была совершенно безоружна. Меч бы привлек слишком много внимания, поэтому я оставила его в деревне Косматая Грива со всеми своими прочими пожитками. Без талисманов, однако, мне было не обойтись. Я спрятала их под мой маскировочный наряд: большие браслеты скрыли амулеты на моих запястьях, а шарф, повязанный вокруг горла, спрятал колье с прикрепленным к нему талисманом. Талисман на пряжке ремня я носила под одеждой. Ну ладно, может, браслеты и шарфик выглядели немного странно, учитывая, что я прикидывалась мужчиной, но это было лучшее, что я смогла придумать в данных обстоятельствах.
Помогло то, что охрана культа была удивительно дрянной. Было не только слишком простой задачей шпионить за их совершенно секретным собранием, к тому же идти незамеченной, находясь посредине толпы сектантов, оказалось еще проще. На секунду я подумала, что мне действительно удастся найти их штаб без помех.
Да, это была сладкая мысль. Как обычно, она не продлилась долго.
Я не учла тот факт, что культ на деле оказался сверх — организованным там, где я и не догадывалась. Когда я подошла ближе к выходу, я заметила, что вместо того, чтобы беспорядочно разбредаться (так, как вы бы ожидали от группы такого масштаба), члены культа, похоже, придерживались очень точно запланированных маршрутов, пролегавших вдоль очень четко определенных троп, и ни один из них не шел один. Хуже всего было то, что люди в красных мантиях и масках шли впереди, внимательно наблюдая, следя за тем, чтобы каждый находился на положенном ему месте. Какой бы расхлябанной не была их охрана, теперь я поняла, что для них было не важно, кто шпионил на их собрании, поскольку они были уверены, что поймают шпиона на выходе.
Теперь уже поздно отступать. Думай, Лина!
Покамест я следовала за главной группой, в то время как она прокладывала себе путь из зала собраний. Многочисленные верующие взяли в руки факелы и направились к деревне, поэтому я притаилась среди них и понадеялась, что меня не заметили. В тот момент, когда никто, казалось, не смотрел в мою сторону, я шмыгнула из вереницы на обочину, спряталась в подлеске и стала ждать, когда толпа пройдет мимо.
Пока что все хорошо.
К тому моменту, когда я осторожно пробралась обратно к амфитеатру, последние из отстающих с митинга уже ушли. Некоторое время я пряталась в кустах, периодически проверяя, нет ли каких признаков движения или работы поблизости.
Я в этом преуспела. Я услышала движение неподалеку от того места, где я притаилась.
Несколько силуэтов появились из небольшого проема недалеко от выхода, которым воспользовалось религиозное братство. Там было около десяти мужчин, некоторые из них держали посохи со световыми заклинаниями, горящими на верхушках. Одним из вооруженных посохами людей был Кротц, его лицо слабо светилось в лучах света. Группа свернула на тропу, которая вела их прочь от деревни, подальше в горы.
Теперь мы к чему-то пришли!
Я начала следовать за вереницей огоньков. Тропа была каменистой и ухабистой, а я не могла использовать собственное световое заклятье, оставшись при этом незамеченной. Я как-то умудрилась сесть им на хвост, не упав, не споткнувшись и не произведя каким-нибудь иным образом громких звуков, которые бы меня выдали. Если бы меня поймали, то даже в своем маскарадном костюме и в маске мне было бы очень нелегко объяснить, какого черта я делаю, преследуя их секретную процессию, идущую к их секретному храму.
Пока я кралась, у меня внезапно возникло странное чувство, что за мной следят. Был ли кто-нибудь на дороге за моей спиной? Подавив свой страх, я попыталась взвесить свои возможности.
Возможности? Какие возможности?
Повернуться, чтобы встретить лицом к лицу преследователя, кем бы он ни оказался, было равносильно тому, чтобы сказать: «Привет, я твой враг!». У меня не было иного выбора, кроме как притвориться, что я ничего не заметила.
Я могла надеяться только на то, что моя маскировка отведет подозрения. Но если дойдет до противостояния, то как я смогу бороться с тем, кто выслеживает меня, не подав прочим сигнал тревоги?
«Эй!» — окликнул меня уверенный голос. — «Ты, там!»
Мое сердце замерло. Звук голоса раздался неподалеку откуда-то справа.
Время для дрянного ребенка, Акт Номер Два.
