Владлен Бахнов - Владлен Ефимович Бахнов
Миллионные состояния наживались за полгода, особняки вырастали в течение полумесяца. Освоенные в Сонливии невиданные скоростные темпы воровства и строительства не были в дальнейшем достигнуты ни в одной передовой державе мира. А ежели какой-либо начальник не проявлял должной расторопности, медленно воровал и тем самым срывал утвержденные атаманом планы конфискации, то такого нерадивого работника с должности снимали как не справившегося и в служебной характеристике у него так и писали — «не ворует». А устроиться с такой характеристикой на ответственную работу было не просто.
Долгое время в соседних государствах, глядя на Сонливию, удивлялись. И откуда эта нищая страна стала такой богатой? И каким образом эта неразвитая Сонливия так быстро развивается?
— Оттого и развивается, что слаборазвитая, — объясняли завистники. — Развитым развиваться незачем, они и так слава богу!
Но постепенно и другие государства стали перенимать опыт Сонливии и вводить у себя принципиально новую экономическую политику. Они отказывались от финансовой помощи сверхдержав и, в кои-то, веки обходясь без займов, смело шли по пути, указанному буфетчицей Варькой. Ученые подвели под новое экономическое учение базис, затуманили простые и ясные Варькины идеи сложными терминами. Но по настоянию атамана Орландо новое течение во всех научных работах называлось барбаризмом, а последователи этого учения — барбаристами. Таким образом, на нашей маленькой планете кроме капиталистических и социалистических стран, а также кроме стран неприсоединившихся появилась четвертая, барбаристская, группа, и лидером ее стал атаман Орландо, окончивший два класса церковно-приходской школы. Видно, под влиянием все той же Варьки, внушившей ему, что без диплома теперь не прожить, атаман поступил на заочное отделение Кембриджа и в результате получил ученую степень магистра, а потом и доктора за фундаментальный труд «Вопросы барбаризма».
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
И вот интересное дело. Изменилась Сонливия. Расцвела, раскинулась полями колосистыми да бананово-лимонными рощами. Разбогатела. Разиндустрилась. Вымахала из отсталых почти в передовые, и все благодаря правильному и последовательному принципу барбаризма. И перестал атаман разбойничать и захватывать чужие самолеты. То ли Варька не велела, то ли сам додумался, что не к лицу это доктору наук, несолидно. Да и у самой Сонливии самолетов теперь столько, что девать некуда.
И стал Орландо восстанавливать дипломатические отношения. Стали навещать его всякие премьеры да президенты. Государственный секретарь из Соединенных Штатов как-то наведался: что у вас тут да как, не нужно ли чего-нибудь этакого? А тут и Москва: пожалуйте в гости. Что это вы у нас никогда не бываете?
И захотелось Варваре Самохиной, ну просто до слез захотелось в свой Вечногорск поехать, стекляшку «Лиру» повидать и себя показать. Ее подружки-шмакодявки небось ни разу в жизни такой шубы не видели, как у Варьки, у мадам Орландо! Они небось от зависти помрут, когда посмотрят, какая у нее сумка из настоящего крокодила, сто пятьдесят долларей Орлик заплатил, если не врет, конечно, пудреница из настоящей черепахи, шапка из тигровой шкуры. Орлик сам тигра этого на охоте подстрелил, хоть это уж точно врет, что сам. Бриллианты им, дурехам, и показывать незачем, они все равно не поймут, но она все равно им покажет, и сережки покажет, и колье показала бы. да оно у нее на шее не застегивается, тесное колье купил Орлик, а больших размеров в Штатах не было.
И пристала Варвара к Орландо: поедем и поедем, что ты все дома сидишь, личных контактов не налаживаешь? Поедем, я тебе Новый Арбат покажу, в Большой театр сходим.
И согласился Орландо, и прибыл с официальным визитом в Москву. На аэродроме встречали его все те государственные деятели, которым согласно протоколу надлежало встречать самых высоких гостей. Были рукопожатия, был почетный караул, были речи… Причем по дипломатическим каналам договорились, что в своих выступлениях Президент Орландо постарается не упоминать имени атамана Маруськи. Звучали гимны, при этом Орландо впервые услышал советский гимн и деликатно попросил Варвару описать ему слова. А советские люди впервые услышали гимн Сонливии и подивились его сходству с популярной песней «Из-за острова на стрежень». Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Просто Варвара очень любила эту песню, напоминавшую ей о ее родимой стекляшке, и Орландо сделал эту песню национальным гимном. И всякий раз. слушая гимн Сонливии, Варвара своим зыки-но-шаляпинским голосом жалостливо подпевала, и это очень трогало сентиментального атамана. Но, разумеется, на внуковском аэродроме Варя песню о Стеньке не пела. Держа в правой руке преподнесенный ей букет алых роз, она то и дело старалась оказаться впереди супруга, чтобы попасть в объектив телекамеры. Пока звучали гимны, Варвара, принимая задумчиво-государственные позы, все гадала, видят ее сейчас в Вечногорске по телевизору или нет? И если видят, то узнают ли, что это она, Варька-буфетчица, или даже не догадываются?
— Однако, хороши бабы в Сонливии! — говорил в это время Володька-таксист, разглядывая супругу атамана на экране телевизора.
— Хороши, но полноваты, — отмечал заглянувший на огонек цветного телевизора к соседу инспектор Потапенко.
— По мне так чем больше, тем лучше!
— А это уж дело вкуса…
— Хороша, ничего не скажешь! — повторил Володька.
— «Хороша, хороша!» — передразнила жена таксиста. — Ты меня одень, как этот президент свою президентшу одевает, и я б не хуже была!
— Эх, будь я президентом, дорогуша, я б тебя еще лучше одевал! — сказал Володька. — Уж на что у нее дорогое платье, а ты б в таком у меня квартиру убирала бы, а не то что за границу ездила бы!
— От тебя дождешься! Будь ты президентом, ты б полгосударства пропил!
— Ничего, нам бы и второй половины хватило бы! — заверил неунывающий таксист.
— А это кто же рядом с этой женщиной в военной форме? — поинтересовался инспектор.
— Охрана, наверное… — предположил таксист, наливая себе и дорогому гостю в граненые стаканы.
— Да не охрана это! — догадался инспектор. — Это и есть сам президент! Орландо.
— А чего ж этот Орландо все вроде как за жену прячется? — удивился Володька.
— Не прячется, а женщину вперед пропускает. Культура! — с укором в голосе объяснила жена таксиста. — Ну что ты все наливаешь, все наливаешь?! Поставь бутылку на место!
— А ты что за мной следишь? — обиделся Володька. — Ты вон за телевизором следи!
— С тобой телевизор посмотришь!
— В машину садятся, — сказал инспектор Потапенко и уважительно добавил: — В «ЗИЛ-111»!
— Да хрен с ними! — сказал Володька, чокаясь. — Поехали!
Сопровождаемая мотоциклистами, Варвара в черной уютной машине мчалась по Внуковскому шоссе, по Ленинскому проспекту и, прижимаясь к мужу, с
