Клуб 12 стульев - Коллектив авторов
Как на ладони
Увидел как-то Гулливер
Шутов,
Лжецов,
Воров в законе,
Обжор, жующих камамбер.
Куда как скоры на расправы
Их лилипутские вожди.
Везде облавы да заставы.
Нигде пощады и не жди.
Как это множество убого!
И как смешон
Нелепый блуд.
Когда
Себе подобным
Бога
Воображает лилипут!
Я вижу вас.
Как на ладони
Увидел добрый человек
Тщету
В сутане и на троне
Со жгучей злобой из-под век!
Для вас и я
Не вышел носом,
Коль не склоняю головы,
Но с вами мне одним навозом
Дышать не хочется, увы!
Стреляйте, жгите —
Мне не больно,
И пусть не вырваться из пут —
Я вижу вас,
И мне довольно
Того, что я
Не лилипут!
Групповой портрет
на фоне бюрократической лестницы
Чем отличается рабочий
от бригадира?
У одного — лопата,
У другого — зарплата
И главное — возможность
Корчить из себя командира.
Чем отличается бригадир
от начальника смены?
Во-первых — разносом.
Кулаком перед носом
И — сладострастной радостью
Ощущать себя эдаким боссом.
Чем отличается этот начальник
от директора треста?
Тем, что его мгновенно
Ставят на место —
Презрительным взглядом.
Язвительным матом,
Превращением в рака, ходящего задом,
И — чувством абсолютного
Собственного достоинства.
Тем же самым директор
Отличается от министра,
Министр — от Премьера,
Премьер — от Страшно Сказать Кого!
Итого:
В субстанции подчиненности
Вырабатывается адреналин уличенности
В нерадивости, казнокрадстве,
В масонстве, анонимном рукоприкладстве,
В разглашении государственной тайны
И еще неизвестно в чем!
Но главное —
Подчиненный всегда уличен!
Вот почему наши рожи
Так унизительно схожи,
Ибо в нашей совковой ментальности
Ровно столько же злобы,
Сколько глупой сентиментальности.
Хвала тараканам
Живут в квартире тараканы,
И нет нигде покоя нам.
Они кочуют, как цыганы,
По нашим стенам и углам.
От их внезапного десанта
Тефтели гибнут и супы,
В них сладострастие де Сада,
В них что-то даже от судьбы.
Что им с голландским лейблом яды!
Слона он свалит, этот яд!
А эти черные ребята,
Смеясь, усами шевелят!
Нет, это в космос их антенны
Устремлены, и без конца
Их восхитительные гены
Втекают в самку от самца.
Мы ищем истину в стакане,
И оттого не видит глаз,
Что это инопланетяне
Живут в их облике у нас.
Они нас просто изучают.
Не понимая, отчего
Скучает вечером за чаем
Замученное существо.
Бранит, слюнявя сигарету.
Жену, правительство, судьбу
И вдруг, в сердцах свернув газету.
Устроит страшную пальбу.
Ба-бах! — и кровь из-под доспехов,
И черный шлем напополам!
Так мало, в сущности, успехов
На долю выпадает нам.
Когда же чью-то жизнь размажем
По стенке мстительной рукой —
«Вот так!» — победоносно скажем
И ощутим в душе покой.
Уже не смотришь истуканом.
Уже тебя волнует стих.
Спасибо нашим тараканам —
Да кем мы были бы без них?!
Григорий Медведовский
Крутые рубаи
Сбылся сладостный сон — «новым русским» ты стал,
Клевым «мерсам» и цепью своей заблистал.
Но уже не живешь, а трясешься, чтоб киллер
Из «игрушки» с прицелом тебя не достал…
Без охраны теперь не сходить и в сортир,
Вот и «крышу» опять предложил рэкетир.
Зачастили «братки», взяли моду стрелять.
Словно фирма твоя полигон или тир.
Если утром приносит известие факс.
Что рубли пожирает взбесившийся «бакс»,
Перейди без волненья на фунты и марки.
Навсегда посрамив растерявшихся плакс.
Днем и ночью тебя с нетерпением ждут:
И жена, и четыре любовницы ждут.
Только с банком и «крышею» ты расплатился —
А уже из налоговой весточка: ждут…
Расплатился со всеми, пополнив казну —
Тут, конечно, тебя потянуло ко сну.
Спишь спокойно, отдав, как в рекламе, налоги,
Но бездействием крепко обидев жену.
«Бабки» учит ковать не Талмуд, не Коран.
Не газеты, не глупый слюнявый экран.
Если сам не оставишь соперника с носом —
Значит, ты не искусный делец, а баран.
Прибыль есть — распирает от гордости грудь,
Значит, можно недельку от дел отдохнуть.
Ты лежишь на Канарах, а кто-то — на нарах:
Знать тебе не дано, чем закончишь свой путь.
Рецепт
Всю-то ночку не спала —
Довели болезни.
В поликлинику пошла,
Что на Красной Пресне.
Доктор сухонький,
в очках,
Кривенькие ножки,
Прописал мне
мужичка
В час по чайной ложке.
Говорил мне:
«Мужичок —
Лучшая микстура.
Если ляжет под бочок,
Не ломайся, дура!»
Я-то, доктор дорогой.
Уступлю без споров.
Только где он,
рыцарь мой.
