Зальция Ландман - Еврейское остроумие

— Ну, а если бы я был Янкель — тогда можно?

— Только не надо жалеть Янкеля!

Вариант.

— А вам какое дело до Янкеля?

— Привет, Орнштейн!

— Я вовсе не Орнштейн.

— Господи Боже, как человек может измениться! Фигура другая, цвет волос другой, нос — тоже, так мало того — еще и фамилию сменил!

— Привет, Хаим! — дружелюбно кричит еврей и хлопает по плечу человека, идущего по улице перед ним.

— Ой, откуда вы меня знаете? Только меня зовут вовсе не Хаим.

Один еврей останавливает другого на улице:

— Когда я увидел вас издали, мне показалось, что я вас узнал. Потом, когда вы подошли ближе, мне почудилось, что это не вы, а ваш брат-близнец. Потом я понял, что это все же вы. Но теперь, когда мы стоим лицом к лицу, я вижу: это не вы и не ваш брат.

Рот жалуется судье, что Кан угрожает набить ему морду.

Судья:

— У вас есть свидетели?

— А зачем? Я ему и так поверил!

— Вчера у меня был Мендель. Он хотел меня побить.

— Откуда ты знаешь, что он этого хотел?

— Ну, если бы не хотел, то и не побил бы.

— Спорим, что я пну ногой в зад вон того господина, который завязывает шнурки на ботинке?

— А он влепит тебе пощечину.

— Не влепит. Потому что я ему скажу: "Пардон, я принял вас за Леви!"

Сказано — сделано. Тот господин оборачивается и с размаху бьет нахала по морде.

— Так почему же вы не сказали ему: "Я принял вас за Леви"?

— Потому что это и в самом деле был Леви!

Вокзал в Лемберге (ныне Львов). Еврейка спрашивает у еврея:

— Когда последний поезд на Перемышль?

— Последний поезд? До этого, мадам, вы не доживете!

Блау и Грюн, охваченные альпинистским азартом, поднимаются по горному склону. Внезапно они срываются вниз, страховочный трос зацепляется за выступ скалы, и они повисают в воздухе. Появляется вертолет спасательной службы, и пилот кричит

— Это Красный Крест, служба горноспасателей!

Оба одновременно кричат в ответ:

— Мы уже сделали пожертвования!

Какой-то еврей маленького роста каждый день приходит в сигарную лавку, чтобы там зажечь свою сигару от газовой горелки. Владельцу лавки это надоело, и однажды он спрашивает:

— Собственно говоря, кто вы такой?

Тот искренне изумлен:

— Разве вы меня не знаете? Ведь я тот самый низенький еврей, который приходит к вам каждый день, чтобы зажечь сигару!

Люди в вагоне томятся от скуки.

— Давайте разгадывать загадки, — предлагает один. — Вот, например: что такое — начинается на "о", черное и есть у каждого?

Никто не знает.

— Но это же одна пара сапог!

Все смеются.

— А это что такое — начинается на "д", тоже черное и есть не у каждого?

Опять никто не догадывается.

— Ну, это же две пары сапог… А что такое — красного цвета, висит на дереве и…

— Ха-ха-ха! — прерывает его кто-то. — Теперь-то мы уже знаем — это три пары сапог.

— Шлойме, отгадай, что это такое: висит на стене, зеленого цвета и пищит.

— Ну, скажи уже!

— Селедка.

— Бред какой-то! Селедка не висит на стене.

— Можно повесить.

— И не зеленая она.

— Можно покрасить.

— Но она и не пищит!

— Что правда, то правда: не пищит.

Пловец-рекордсмен переплыл Ла-Манш. Когда он выходит на сушу, его окружает толпа. Один любознательный еврей пробрался к пловцу поближе и спрашивает:

— Вы что, не знали, что здесь ходит пароход туда и обратно?

В купе вагона старый еврей издал неприличный звук. Дама, сидевшая напротив, возмущена:

— Это неслыханно! Со мной еще никогда такого не случалось!

— Вот оно что, так это с вами случилось? А я-то подумал, что со мной! Совсем уже ничего не соображаю.

Два еврея спорят на улице. Один кричит:

— Твоя сестра шлюха!

Второй молчит.

Случайный прохожий не выдерживает и вмешивается:

— Почему вы позволяете срамить вашу сестру?

— Да нет у меня никакой сестры!

Тогда прохожий поворачивается к первому:

— У него же нет сестры!

— Хорошо, — отвечает тот. — Я это знаю. И он это знает. А теперь и вы это знаете. Но сколько же людей это слышали и не знают!

На идише "лошадь" такое же ругательное слово, как "осел".

Старый еврей приезжает в гости к сыну, уже давно живущему в Вене. Старик никогда в жизни не видел трамвая. Он удивляется, как это вагон едет сам по себе, и спрашивает сына:

— Скажи мне, где же здесь лошади?

На это сын:

— Они сидят в вагоне.

Еврей покупает в магазине шарики против моли. Через час он приходит опять и требует два кило шариков. Через несколько часов он хочет купить еще два кило.

— Зачем вам так много шариков против моли? — удивляется продавец.

— А как вы думаете, сколько их нужно, чтобы попасть в эту тварь?

— Господин почтмейстер, нет ли для меня письма?

— Как ваше имя?

— А вам какое дело?

— Как же иначе я могу выдать вам ваше письмо?

— Ага! Моя фамилия Шабескугл (сладкое кушанье).

— Нет, для вас нет письма.

— Подумаешь! Ведь и моя фамилия вовсе не Шабескугл!

Кон отправляет телеграмму своему компаньону Грюну: "Прими их предложения. Письмо позже. С уважением Кон".

Почтовый служащий, принимая телеграмму, по-дружески советует:

— "С уважением" вы могли бы и опустить.

Кон, удивленно:

— Ну и ну, откуда вы знаете Грюна?

Госпожа Розенцвейг получает от своего супруга телеграмму: "Приеду 17.30 — Западный вокзал — гремучую змею привезу".

На перроне они встречаются, и жена оглядывает багаж.

— Где же тут гремучая змея?

— Какая еще змея? Просто оставалось место для трех слов, а я не хочу ничего дарить почте!

— Папа, на ярмарке я видел теленка в двумя головами и шестью ногами!

— Это еще пустяки! Вот у меня бухгалтер — совсем без головы, а ноги похожи на букву X.

Гость входит в ресторан, а за ухо у него заткнут черешок спаржи. Официант застыл с открытым ртом, но так и не решился ничего сказать. С того времени этот посетитель ежедневно является в ресторан со спаржей за ухом. Наконец официант решает про себя: если он и нынче придет — спрошу обязательно!

Гость приходит. Но сегодня за ухом у него торчит не спаржа, а петрушка.

— Извините, сударь, — робко спрашивает официант, — но зачем вы носите за ухом петрушку?

— Просто сегодня мне не удалось найти спаржу.

Эльзасские евреи часто испытывают неудобство в присутствии своих более сведущих в Талмуде единоверцев с Востока. Поэтому они говорят: "В чем разница между Богом и польским евреем? Бог знает все. Польский еврей тоже знает все, но лучше".

Эльзас. Исаак говорит Жаку:

— Спорим на десять франков, кто может дольше пробыть под водой.

— Согласен.

Оба ныряют — и полиция поныне ищет их тела.

Йосель кричит из воды:

— На помощь!

Шмуль с берега:

— Что ты так кричишь?

— Я не умею плавать!

— Я тоже не умею — и что? Разве я кричу из-за этого?

— Говорят, ты сказал про меня, что я осел. Это правда?

— Конечно, правда. Но я этого не говорил.

Беседуют три еврея.

Первый:

— Однажды загорелась гостиница, в которой я остановился. Мне пришлось выбежать в одной рубашке. Но я сказал себе: мой сын торгует готовым платьем…

Второй:

— Однажды я уронил свои часы. Но я сказал себе: мой сын часовой мастер…

Третий:

— Однажды я очень перепугался. Но я сказал себе: у моего сына фабрика нижнего белья…

Вариант.

Три парижских банкира-еврея.

Первый:

— В субботу днем я закрою банк, включу радио — и две минуты спустя я уже слушаю концерт из Лондона.

Второй:

— Я тоже закрою банк, сяду в мой самолет — и через десять минут я уже на Лазурном берегу.

Третий:

— Я тоже закрою днем, пойду к своей любовнице, жене дипломата, — и через десять минут у него в Индокитае вырастут рога.

Молодой еврейский папа держит на руках орущего младенца и приговаривает:

— Спокойно, Мориц! Спокойно, Мориц!

Прохожий наблюдает эту картину и говорит: