Леонид Барац - Мексиканские негодяи
- Но ты же уже развесил везде объявления, что прачечная переехала. Это что, не помогло?
- Нет. Теперь эти негодяи звонят и спрашивают, куда она переехала. Я даже уже написал третье объявление, что то, что переехало, вообще никогда не было прачечной. Теперь они звонят и спрашивают, а что это было.
- Антонио, наверное, нам надо поменять телефон.
- Я уже поменял. Достал наш старый, со сломанным диском. Но по нему звонят не меньше.
- Пожалуй, тебе пора заканчивать с розыгрышами, они тебе никогда не удаются. Помнишь, как ты два года назад разыграл этих негодяев Эрнандесов?
- Да, я тогда написал у них на двери «Ритуальные услуги» и им пришлось в течение двух лет хоронить всех местных покойников. Они страшно разбогатели, открыли филиалы по всей Мексике, стали монополистами и не заплатили нам ни копейки.
- Лучше бы ты послушал меня и написал у них на двери «Общественный туалет».
- И что бы это дало? Наоборот, они бы еще больше разбогатели, ведь в Мексике люди гораздо чаще ходят в туалет, чем умирают. Ладно, пожалуй, ты права, больше не буду никого разыгрывать. Только в последний раз позвоню в полицию и скажу, что это я – маньяк, убивший восемнадцать человек. То-то они будут смеяться, когда поймут, что это не так.
- Ты мой неугомонный!
75.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Почему ты все время начинаешь хромать, когда выходишь на улицу? Мне это не нравится, давай, прекращай это.
- Не могу, мне очень жмут туфли. Эти негодяи обувщики делают такие тесные туфли 38-го размера.
- Так покупай себе 39-й.
- Это не поможет, Антонио, у меня ведь 44-й.
- Зачем же ты тогда покупаешь туфли 38-го размера?
- Ну, как, во-первых, мне неловко спрашивать женские туфли 44-го размера, эти негодяи продавцы сразу начинают шушукаться и хихикать, а во-вторых в них я все время задеваю носками об асфальт и цепляюсь нога за ногу. И, потом, разве тебе будет приятно ходить по улице с женщиной, у которой 44-й размер ноги?
- Да, при росте метр пятьдесят восемь, это выглядит так себе. С другой стороны, когда ты все время хромаешь, ноешь, и вечно везде опаздываешь – это тоже плохо.
- Что же мне делать, Антонио?
- Сиди дома. Кстати, сэкономим на обуви.
- Как ты можешь так говорить, Антонио? Ты что, уже не любишь меня, меня – мать твоих детей?
- Не люблю. Мне не нравятся хромоногие женщины. Впрочем, когда ты не хромала, ты мне тоже не очень нравилась.
- Ну, убей меня, Антонио, убей!
- Ха! Это мысль! (Стреляет).
- Антонио, что ты делаешь? (Бежит).
- Смотри-ка, побежала. И не хромает. (Стреляет).
- Промазал! Косой! (Выстрел). Не попал, не попал! (Выстрел). Даже убить как следует не можешь! (Выстрел). Ой!
- Мария!
- Да, Антонио.
- Это ты сказала «ой»?
- Нет.
- А кто?
- Наш садовник, негодяй Суарес, которого ты только что подстрелил.
- Какой ужас, Мария! Кто же теперь посадит нам новую кактусовую аллею?
- Наоборот, Антонио, все как раз очень хорошо получилось. Он почти закончил работу, а зато теперь ему можно не платить.
- Ты как всегда права, Мария. Извини меня за эти выстрелы, я погорячился.
- Ну, что ты, какая мелочь. Мой горячий, но темпераментный!
- Моя длинностопая коротышка!
76.
- Антонио!
- Да, Мария.
- Эти флористы – такие негодяи! Обещали разбить зимний сад за месяц и до сих пор никак не могут закончить.
- Вот негодяи! А знаешь что, Мария? Я не заплачу им денег.
- А кто же тогда разобьет зимний сад? Ведь им совсем немного осталось.
- Я это сделаю.
- А ты умеешь?
- А что тут уметь? Я сделаю это за пять минут. Ну-ка, дай мне монтировку.
- Зачем? Антонио, что ты собираешься делать?
- Да, непохоже, чтобы здесь кто-то что-то до меня разбивал. (Удары, звон).
- Антонио, стой! Что ты делаешь? Не надо головой! (Удары, звон).
- Ну, вот и все. Хотя, пожалуй, вот еще. (Удар, звон).
- А фонарь-то ты зачем разбил?
- А что, ждать, пока это сделает кто-то другой? Да еще за деньги.
- Антонио, в мексиканском языке слово «разбить» имеет два значения. Одно означает «расколошматить», а другое – «высадить». Так вот надо было высадить.
- Не морочь мне голову! «Разбить» – значит разбить. А «высадить» – это высадить. Вот смотри. (Удар).
- Антонио, зачем ты высадил дверь?
- Чтобы показать тебе, что я знаю значение слова «высадить»! Все, пошли треснем по текиле.
- Хорошо, пойдем. (Удар, звон).
- Что ты сделала?
- Я треснула по текиле. Монтировкой.
- Дура! Ты же ее разбила… в значении «разбить», а не в значении «высадить».
- А ты что с ней хотел сделать?
- Засадить… в значении «выпить». Иди, принеси другую бутылку… в значении бутылку-другую. Короче, две бутылки. И завяжи мне усы на затылке, а то они все время оказываются у меня в рюмке.
77.
- Антонио, Антонио!
- Что с тобой, Мария, почему ты так кричишь?
- По телевизору только что сказали, что тебе присуждена Нобелевская премия.
- Мне? А за что?
- За выдающиеся достижения в области химии.
- Хм. Надо вспомнить. Химия – это вот это вот: аш два о, да?
- Не знаю, тебе видней, это же ты Нобелевский лауреат в ее области.
- Да-да-да, я сейчас вспомню. Что же я такого выдающегося сделал? В школе у меня была тройка по химии. Может быть, они наконец-то оценили, как я химичил, когда был главным бухгалтером на кактусоперерабатывающем заводе?
- Наверняка, Антонио. Это было славное время.
- А где я могу получить свои деньги?
- Там, в Швеции прямо сейчас. Смотри, они показывают церемонию вручения, и тебя вызывают: Антонио Халапеньос.
- Но, подожди, я еще не одет, и мне надо побриться. Почему они меня не предупредили заранее?
- Ой, а вот выходит какой-то негодяй и получает премию вместо тебя.
- Что? Мою премию? Почему?
- По химии.
- А на каком основании?
- Я поняла, это твой однофамилец. Он решил воспользоваться этим и получить премию вместо тебя.
- Вот так всегда. Совершают открытия порядочные люди, а премии вместо них получают негодяи. Так было с Шекспиром, Пеле и нашим соседом негодяем Мунитисом, которого оштрафовали за неправильную парковку. Он, хоть и негодяй, но порядочный человек.
- А ведь ты мог встать в один ряд с Пастернаком, Солженицыным и академиком Сахаровым.
- Кто эти люди Мария?
- Понятия не имею, но ты мог встать в один ряд с ними.
- Ладно, примем этот удар судьбы с достоинством, присущим настоящим Нобелевским лауреатам. Неси текилу.
78.
- Апчхи! Апчхи!
- Мария, что происходит?
- Я простудилась, Антонио. Апчхи!
- Немедленно перестань чихать, ты мешаешь мне смотреть футбол.
- Я не могу! А-апчхи! Апчхи!
- Мария, если ты еще раз чихнешь, я не знаю, что я с тобой сделаю!
- Но Антонио, я… А… а… а…
- Зажми нос.
- Б… б… б… (Взрыв).
- Так, Мария, ты у меня сейчас дождешься. Ой, а где же Мария? И что это за маленькие кусочки чего-то по всему дому? Хм, да ее разорвало. Ну и дела. Да-а, не задался сегодня день: брился – порезался, с Марией неприятности, и наши проигрывают. Ах, Мария, Мария, а ведь у нас с тобой было столько всего хорошего – телевизор, холодильник, стиральная машина, пылесос. А теперь ты все это испачкала. Не ожидал от тебя такой подлости напоследок. Надо развеяться. Пойду, схожу в кино, а ты, Мария, прибери за собой… хотя… н-да.
79.
- Мария!
- Да, Антонио.
- Скажи, у тебя случайно нет какой-нибудь секретной информации?
- Не знаю. Вот мой трехлетний роман с Альваресом для тебя секрет или нет?
- Бог с тобой, Мария, я об этом давно знаю. Мне нужны сведения, которые будут интересны Эфиопии.
- А почему Эфиопии?
- Меня хотят завербовать спецслужбы этой страны. Ты, кстати, не знаешь, где она находится?
- Не знаю. А почему они тобой заинтересовались?
- Сначала они мной не интересовались. Мы просто сидели в баре напротив с негодяем Альваресом из дома напротив, и через два часа неожиданно выяснилось, что он резидент эфиопской разведки, и они с удовольствием меня завербуют, если у меня для них будет что-нибудь интересное.
- Ну, расскажи ему, как ты на Новый год напился, залез на елку и сломал ногу. Это же было так интересно.
- А я рассказал. Он сказал, что эта информация очень нужна Эфиопии, и они будут платить мне сто тысяч песо в месяц, если я буду регулярно поставлять им что-нибудь в этом роде. Я уже вспомнил десять таких историй и хотел ему рассказать, но жена не подзывает его к телефону, говорит, что он спит.
- Наверняка он находится на секретном задании, а она не может тебе этого сказать, потому что не знает, что вы уже заодно.
- Ты у меня умница, Мария. Дай мне денег, я пойду в бар напротив.
