Эдуардо Де Филиппо - Филумена Мартурано (др.)
ДОМЕНИКО (вспоминая, что и сам уже не молод). Годы идут, время бежит для всех одинаково… Ты помнишь Мими Сориано, дона Мими, ты не забыл его, а?
АЛЬФРЕДО (задумывается, кажется заинтересованным). Нет, синьор, разве дон Думми умер?
ДОМЕНИКО (с горечью). Умер, именно умер. Дон Мими Сориано не существует!
АЛЬФРЕДО (на лету схватывает суть дела). А… вы имеете в виду… дона Мими… (Серьезно.) Но… черт возьми!
ДОМЕНИКО (словно вновь видит себя молодым). Черные усы! Стройный, как тростник! Ночь превращал в ясный день… Разве я давал кому-нибудь спать?
АЛЬФРЕДО (зевая). Вы это обо мне?
ДОМЕНИКО. Ты помнишь ту девчонку с Капемонте? Прелесть девчонка: какое имя — Джезуммина! «Убежим», — шептала она. Как сейчас слышу ее голос. А жена ветеринара?
АЛЬФРЕДО. Да… Но зачем вы мне о ней напоминаете? У нее жила свояченица, которая работала в парикмахерской. Начал было я ухаживать, да не сошлись характерами…
ДОМЕНИКО. Когда идешь с девчонкой в парк, надо сразу бросаться в атаку. Протоптал я туда свою тропинку…
АЛЬФРЕДО. Вы были красавец хоть куда!
ДОМЕНИКО. Одевался только в серое и коричневое. Мои излюбленные цвета. На голове цилиндр, в руках хлыст… Лучшие кони — мои. Помнишь «Серебряные очи»?
АЛЬФРЕДО. Еще бы не помнить!.. Черт возьми! «Серебряные очи», пегой масти?.. (С грустью.) Великолепная лошадь! Круп у нее, словно полная луна! Я был влюблен в эту лошадь! Наверное, поэтому и разошелся с парикмахершей. И когда вы продали ее, Альфредо Аморозо очень страдал…
ДОМЕНИКО (погружаясь в воспоминания). Париж, Лондон… скачки… Я чувствовал себя хозяином вселенной! Делал все, что хотел: для меня не существовало никаких правил, никаких законов. (Горячо.) Никогда никто, даже сам господь бог не мог выбить у меня из-под ног землю. Я был хозяином гор, морей, моей собственной жизни… А теперь? Я конченный человек: у меня нет воли, нет энергии! Я что-то делаю только затем, чтобы убедить себя самого, что это неправда, что я еще сильный, могу побеждать людей, жизнь, смерть… Но все это ложь. Однако в моих устах она звучит так убедительно, что я сам начинаю верить… Рано еще сдаваться… Надо бороться! (Решительно.) Я должен бороться! Не согнулся еще Доменико Сориано. Нет… (Вновь обретает свой решительный тон.) Ну, что нового? Ты ничего не узнал?
АЛЬФРЕДО (тихо). «Ничего не узнал»? Здесь со мной играют в молчанку. Донна Филумена — все это знают — не переносит меня. Хотел было узнать, куда ходила Розалия… Если верить Лючии, она относила три срочных письма донны Филумены.
ДОМЕНИКО (медленно размышляя; уверен в своих, предположениях). Кому?
Альфредо пытается что-то ответить, но видит выходящую из левой двери Филумену. Ее сопровождает Розалия с простынями в руке.
ФИЛУМЕНА (ее домашнее платье несколько в беспорядке; она делает вид, что никого не замечает; кричит по направлению к коридору). Лючия! (Розалии.) Дай мне ключи!
РОЗАЛИЯ (протягивает ключи). Вот!
ФИЛУМЕНА (кладет в карман; нетерпеливо, имея в виду Лючию). Где она пропадает? (Зовет ее более решительным тоном.) Лючи!
Слева из глубины сцены выходит озабоченная Лючия.
ЛЮЧИЯ. Что случилось, синьора?
ФИЛУМЕНА (резко). Возьми эти простыни!
Розалия отдает Лючии белье.
В столовой рядом с кабинетом стоит оттоманка, постели там.
ЛЮЧИЯ (несколько удивлена). Хорошо. (Собирается уходить.)
ФИЛУМЕНА (останавливая ее). Постой. Мне понадобится твоя комната.
У Лючии мгновенно портится настроение.
Это чистые простыни. Их надо застелить. А ты будешь спать в кухне.
ЛЮЧИЯ (недовольно). Хорошо. А мои вещи? Вещи тоже перенести?
ФИЛУМЕНА. Я сказала, что мне понадобится твоя комната.
ЛЮЧИЯ (немного повышая голос). А куда я сложу мои вещи?
ФИЛУМЕНА. В шкаф в коридоре.
ЛЮЧИЯ. Хорошо. (Выходит в дверь налево.)
ФИЛУМЕНА (делая вид, что только сейчас заметила Доменико). Ты здесь?
ДОМЕНИКО. Да, ночевал на голой земле… (Холодно.) Можно спросить, что означают эти переселения в моем доме?
ФИЛУМЕНА. Почему же нет? Какие могут быть секреты между мужем и женой? Мне нужны еще две спальни.
ДОМЕНИКО. Для кого?
ФИЛУМЕНА (категорически). Для моих детей. Их трое, но один женился. У него четверо детей, поэтому он будет жить у себя.
ДОМЕНИКО. Ах, вот оно что! Ну хорошо. Может быть, здесь поселятся и внучата?.. (Вызывающе.) Как же будет называться весь этот выводок, который ты вскормила?
ФИЛУМЕНА (уверенная в себе). Сейчас они носят мою фамилию… Твою будут носить позже.
ДОМЕНИКО. Без моего согласия, думаю, это не удастся!
ФИЛУМЕНА. Ты согласишься, Думми. Ты дашь свое согласие! (Выходит в левую дверь.)
РОЗАЛИЯ (к Доменико, с показным уважением). Разрешите… (Следует за Филуменой.)
ДОМЕНИКО (не выдерживает и кричит вслед Филумене, намекая на сыновей). Я выгоню их! Поняла? Выгоню!
ФИЛУМЕНА (из комнаты, с иронией). Закрой дверь, Розали!
Перед Доменико захлопывается дверь. Входит Лючия.
ЛЮЧИЯ (осторожно, к Доменико). Синьор, на улице вас ожидают синьорина Диана и с ней какой-то незнакомый синьор.
ДОМЕНИКО (заинтересованно). Проси.
ЛЮЧИЯ. Я уже приглашала. Они отказываются. Пусть выйдет сам синьор, говорят. Боятся донны Филумены.
ДОМЕНИКО (в отчаянии). Полюбуйтесь-ка, о господи! Я впустил в дом бандитку! (Лючии.) Скажи, пусть войдут — я здесь.
Лючия уходит.
АЛЬФРЕДО. Если она увидит эту… (Сопровождая слова жестом, означающим: «она ей задаст».) изобьет…
ДОМЕНИКО (желая предупредить скандал, кричит так, чтобы его услышали за закрытой дверью спальни). Изобьет ее, Альфре? Поговорим-ка серьезно. Я здесь — хозяин! Она — ничто! Сейчас вы все в этом убедитесь!
Возвращается Лючия.
ЛЮЧИЯ. Синьор, она не хочет входить… Говорит, что не отвечает за свои нервы.
ДОМЕНИКО. А кто с ней?
ЛЮЧИЯ. Какой-то синьор. Она называет его адвокатом. (Доверительно.) Мне кажется, и он боится.
ДОМЕНИКО. Как? Нас трое мужчин…
АЛЬФРЕДО (искренне). Я не в счет… За утро измотался так, что трех грошей не стою! (Решительно.) Вы сами поговорите. А я пойду на кухню, умоюсь. Если понадоблюсь, позовите… (Не ожидая ответа, уходит налево.)
ЛЮЧИЯ. Синьор, что я должна делать?
ДОМЕНИКО. Я сам пойду!
Лючия уходит налево. Доменико удаляется в глубь сцены направо и сразу возвращается с Дианой и адвокатом Ночелла.
Даже в шутку не говорите этого! Это мой дом.
ДИАНА (останавливается на пороге, спиной к адвокату, охваченная явным волнением). Нет, дорогой Доменико, после вчерашней сцены я вовсе не желаю очутиться лицом к лицу с этой женщиной.
ДОМЕНИКО (успокаивая ее). Но я вас прошу, Диана, вы меня обижаете. Входите, не бойтесь.
ДИАНА. Бояться? Я? Я даже во сне никого не боюсь! Но я не хочу скандала.
ДОМЕНИКО. Не волнуйтесь. Я с вами.
ДИАНА. Вы и вчера вечером были со мной.
ДОМЕНИКО. Да, но все произошло так неожиданно… Я уверяю, вам нечего бояться. Входите, адвокат, садитесь.
ДИАНА (сделав несколько шагов). Где она?
ДОМЕНИКО. Я повторяю: не беспокойтесь. Устраивайтесь. Садитесь. (Придвигает стул.)
Усаживаются втроем вокруг стола: Ночелла посередине, Доменико справа, Диана слева. Она не спускает глаз с двери, ведущей в спальню.
Ночелла, человек лет сорока, обыкновенный, ничем не примечательный. В его одежде заметна некоторая элегантность. В голосе равнодушие. Его привела сюда Диана, чтобы поговорить о деле Сориано.
Итак?
НОЧЕЛЛА. Я живу в пансионе, где остановилась синьорина. Мы недавно познакомились.
