Рональд Харвуд - Квартет

РЭДЖ. Неудобства? Неудобства?

ДЖИН. У меня не было выбора, поверь мне. Поэтому, дай мне сказать то, что я хочу сказать. Прости, что я делаю тебе больно. Будь милосердным. Мы были очень разными людьми. Да. Вся неделю это репетировала. (Рэджи не отвечает, Джин обращается к другим) Чувствую себя, как первоклассница. Или как на первой репетиции в театре. Как хочется произвести впечатление. Расскажите, как вы здесь живете. Директор мне показался страшно обаятельным…

СИССИ. Мы зовем его Дуче.

ДЖИН. Как это мило! Дуче. Да, понимаю, понимаю. (На самом деле, не понимает почему) Скажу, что мне было не по себе, когда меня окружили все эти хористы. Я никого из них лично не знала, одного или двух, мне кажется, видела до этого. Потом разные оркестранты. Я думала, что встречу здесь, как бы это сказать, первачей…

СИССИ. Френк Уайт здесь, но, думаю, не надолго. Они от него избавятся. Он не здоров бедняга. Дышит на ладан. Жаль его. Даже не уверена, что он понимает, где находиться. Не выходит из своей комнаты и никого к себе не пускает. Даже меня. А какая это была звезда. Сияющая. Когда-то мы были друзьями. Иногда, он позволял мне подержать свою флейту.

Уилф хихикает.

Она была золотой и блестящей. Какие звуки он извлекал из нее, как будто пел ангельский хор.

ДЖИН. Мне показалось, что там, в углу, прятался Бобби Свансон?

СИССИ. Вполне возможно.

ДЖИН. Он сделал вид, что не узнал меня.

УИЛФ. Просто он плохо видит. Они ждали, когда его катаракта вызреет, а теперь говорят, что ждать уже бесполезно. Нужна хирургическая операция. Проклятые врачи.

ДЖИН. Маленький забитый человечек. Похож загнанную жертву.

УИЛФ. С Бобби все в порядке, просто он немного не в духе, только и всего. Он такой же, как и другие. Просто он любил покомандовать. А сейчас ему этого не позволяют. Но он был потрясающим, действительно.

ДЖИН. Да, кое-кто, кого я знала, Энрико Кардинале, вы должны его помнить, был под большим влиянием Бобби. Я уже не помню, что их связывало, но Энрико постоянно нуждался в опеке. Больше, чем другие. Ну и, естественно, мне всегда казалось, что он и Бобби… (он останавливается на полуслове)

СИССИ. У всех есть свои территории, маленькие пространства, где мы собираемся и считаем их своими. Это наше пространство. Эта маленькая терраса и музыкальная комната. Когда я появилась здесь, то на стенах ничего не было, кроме натюрмортов с мертвой рыбой, мертвой птицей и артишоками. Очень депрессивно. Но мне позволили все поменять.

ДЖИН. Да, вижу. Вкусом ты никогда не отличалась.

СИССИ. Нам приятно думать, что мы здесь избранное общество.

УИЛФ. Элита, вот мы кто, элита!

СИССИ. И когда я говорю добро пожаловать в наше сообщество, я уверена, что меня поддержит каждый.

РЭДЖИ. За меня не говори, пожалуйста.

УИЛФ. Но ты должна признать наш девиз НЖС — Никакой жалости к себе. И есть два вопроса, которые ты не должна задавать: как вы себя чувствуете и что собираетесь сегодня делать? Это все, что тебе надо запомнить.

ДЖИН. Должна признаться, что давно меня не принимали так радушно. Когда я шла по столовой, то все приветствовали меня, как знакомые. Даже немного поаплодировали. Это так приятно. Совсем, как в другой день, в оперном театре, на торжественном вечере. Тогда я вошла в свою ложу, и меня встретила овация в зале. Это ведь кое-что?

СИССИ. Однажды в Нью-Йорке мне тоже аплодировали стоя.

УИЛФ. Даже, если тебе аплодируют сидя Нью-Йорке, то это уже нечто.

ДЖИН. Какой у вас здесь замечательный сад. Мне так нравятся эти гиацинты, дигиталисы. А какие розы…

СИССИ. Если бы ты видела этот сад прошлым месяцем. Полиантусы, незабудки. Такого не увидишь и в Карачи.

(Джин косится на нее)

ДЖИН. Слава богу, подул веток. Мне так жарко. Хотя я хорошо переношу жару. А тебе с твоим весом, наверное, не легко? Мне так нравится печься на солнце дни напролет.

СИССИ. А за золотым пляжем парк с колокольчиками, мы там часто гуляем. Не без присмотра, конечно. Тебе надо бы взять пейджер у заведующей. Этим сезоном колокольчики были просто чудо. Но сейчас их уже нет.

ДЖИН. Как и нас.

СИССИ, Ты не должна так говорить, Джин. Мы так счастливы, что живем здесь. Все вместе, рядом. Конечно, порой и здесь случаются депрессии, со всеми всхлипами и стонами, но тогда человека отсюда выселяют, если он слишком плохо себя чувствует или если он «того», такое не часто, но случается, Почему? Здесь все должно быть приятным глазу. Люди приходят и уходят, новые лица, старые знакомые, новые интересы, фитнесс классы, ПТ, что значит профессиональные терапевты, различные лекции, много интересного. И для таких, как я, которая никогда не была замужем, никогда не имела детей, и у которой все близкие и дорогие далеко, это место прост о послано богом, рай земной, ярмарка сверкающая праздничными огоньками. И люди здесь такие интересные, такие удивительные. Один из них, драматический тенор, забыла его имя, ты должна с ним познакомиться, пел партию Отелло с Дездемоной, которая, ты не поверишь темнокожая певица из Ганы. Разве это не прелестно? В чем сюжет оперы, понять никто не мог совершенно.

УИЛФ. У нас тут еще есть довольно брутальный садовник, не так ли Сисси? Откликается на имя Нобби. Работает обнаженным до пояса, играет мускулами, обливаясь потом.

СИССИ. Мне нравится запах мужского пота.

УИЛФ. Я про тоже…

СИССИ. Я могу часами наблюдать за тем, как он работает.

УИЛФ. Осторожно, Сисси, это может не понравиться твоему кардиостимулятору.

СИССИ. От Френка Уайта пахло медом.

УИЛФ. Я был удивлен, услышав, что ты здесь, Джин. Последнее, что я слышал о тебе, это то, что ты живешь на Итон сквере.

СИССИ. А наш бассейн они тебе показали? Вода в нем всегда двадцать градусов. Я плаваю каждое утро.

УИЛФ. А я наблюдаю за ней. Это единственная моя зарядка.

ДЖИН (интимно). Рэджи, пожалуйста, скажи мне что-нибудь. Я так.

Так хотела увидеть тебя снова. Правда. Не надо вспоминать прошлое. Что было, то было. Давай, просто будем друзьями. Раз и навсегда. (Рэджи не отвечает. Джин обращается к остальным) Надеюсь, здешние обитатели говорят не только о своих прошлых успехах. Или поражениях, может быть. Мне кажется это скучно, не так ли? К тому же, это признак старости, меня это пугает. Начинаешь все время повторяться. Мой бывший муж повторялся все время.

РЭДЖ. Который из твоих бывших?

ДЖИН. Найджел. Найджел Харрис.

РЭДЖИ. Это был четвертый или пятый?

ДЖИН А как здесь кормят?

УИЛФ. Отлично, если ты предпочитаешь унылую жареную баранину и сладкий крем с комочками. Иногда их подают вместе.

РЭДЖИ. Кем был Найджел Харрис?

ДЖИН. Как давно вы здесь все вместе?

УИЛФ. Почти год, я…

СИССИ. Девять месяцев…

Рэджи не отвечает.

УИЛФ. А Рэдж у нас новичок. Ты здесь в заточении, сколько, месяцев шесть, не так ли?

ДЖИН (Уилфу). Мне так жаль, я слышала, что твоя жена умерла. Белинда, ее звали Белинда?

РЭДЖ. Ее звали Мелисса. И она очень меня любила. Терпимая. Понимающая. Они были женаты тридцать лет.

УИЛФ (отвернувшись, расстроено). Прекрати, Рэджи, прекрати это, старина.

Короткая пауза.

ДЖИН. А что я слышала насчет десятого октября? Ваш директор сказал, что уверен, что комитет, он, по-моему, сказал именно комитет, будет просить меня выступить. Я понимаю, что у вас тут готовиться какой-то концерт? А что это за дата десятого октября, он не объяснил.

УИЛФ. (успокоившись, повернулся) Праздничный юбилейный концерт.

ДЖИН. А чей юбилей?

СИССИ. Джо Грина.

ДЖИН. Мне кажется, я его не знаю.

СИССИ. Да, нет же, нет, я все объясню. Комитет по проведению праздничного концерта. Я его член. Седрик Ливингстон — его председатель. Меня привлекли спустя неделю, после моего прибытия сюда. Им нужен был кто-либо пободрее. Рэджи мог бы быть председателем, и мы все хотели его выбрать, но Седрик держится за кресло. Это так занятно, мы пишем протоколы, есть выступающие, разные ритуалы, мы чувствуем, что все очень важно, и вот мы готовим концерт ко дню рождения Верди каждый год. Джо Грин. Джузеппе Верди. Ты не понимаешь юмора?