Пигмалион (пер. Н. Рахмановой) - Шоу Бернард Джордж
Миссис Хигинс. Ах, взрослые дети! Вы играете с куклой, но она ведь живая.
Хигинс. Хорошая игра! Поймите же, мама, я еще никогда в жизни не брался за такую трудную работу. Вы даже не представляете себе, как интересно взять человека, наделить его новой речью и с помощью этой речи сделать его совершенно иным. Ведь это значит уничтожить пропасть, разделяющую классы и души людей.
Пикеринг (придвигаясь к миссис Хигинс и даже наклоняясь к ней). Да, это поразительно интересно. Уверяю вас, миссис Хигинс, мы относимся к Элизе чрезвычайно серьезно. Каждую неделю – какое там! – почти каждый день в ней происходит новая перемена. (Придвигается еще ближе.) Мы фиксируем каждую стадию… Сотни записей и фотографий…
Хигинс (атакуя с другой стороны). Черт побери, да это самый увлекательный эксперимент, какой мне приходилось ставить. Она заполнила всю нашу жизнь. Правда, Пик?
Пикеринг. Мы постоянно говорим об Элизе.
Хигинс. Учим Элизу.
Пикеринг. Одеваем Элизу.
Миссис Хигинс. Что?
Хигинс. Изобретаем новую Элизу.
Хигинс. Вы знаете, у нее поразительный слух.
Пикеринг. Уверяю вас, дорогая миссис Хигинс, эта девушка…
Хигинс. Настоящий попугай. Я проверил ее на все звуки…
Пикеринг….гениальна. Она уже очень мило играет на рояле.
Хигинс….встречающиеся в человеческой речи…
Пикеринг. Мы водим ее на концерты классической музыки и в мюзик…
Хигинс….в европейских и африканских языках, готтентотских…
Пикеринг….холлы. Представьте себе, вернувшись домой, она подбирает любую…
Хигинс….говорах. Звуки, произносить которые я сам учился годами, она…
Пикеринг….мелодию, будь то…
Хигинс….схватывает на лету, словно…
Пикеринг….Бетховен или Брамс, Легар или Лайонел Монктон…
Хигинс….всю жизнь только этим и занималась.
Пикеринг….хотя прежде никогда не подходила к роялю…
Миссис Хигинс (затыкая уши, так как теперь они оба стараются перекричать друг друга). Ш-ш-ш-ш-ш!
Они замолкают.
Пикеринг. Прошу прощения. (Смущенно отодвигает своей стул.)
Хигинс. Простите. Но когда этот Пикеринг начинает кричать, он слова никому не дает вставить.
Миссис Хигинс. Замолчи, Генри. Полковник Пикеринг, неужели вы не понимаете, что в тот день, когда Элиза переступила порог дома на Уимпол-стрит, с нею вместе вошло еще кое-что.
Пикеринг. Да, приходил ее отец, но Генри быстро выставил его.
Миссис Хигинс. Уместнее было бы, чтобы пришла ее мать. Но дело не в этом. Появилось нечто другое.
Пикеринг. Но что же? Что?
Миссис Хигинс (бессознательно выдавая этим словом свои устаревшие понятия). Проблема!
Пикеринг. Ага, понял! Проблема – как выдать ее за светскую даму.
Хигинс. Я разрешу эту проблему. По существу, она уже наполовину разрешена.
Миссис Хигинс. Как безгранично тупы бывают порой мужчины! Проблема в том – что делать с Элизой после?
Хигинс. Не вижу здесь никакой проблемы. Будет жить как ей вздумается, пользуясь всеми преимуществами, которые я ей дам.
Миссис Хигинс. Да, будет жить, как живет та женщина, которая только что вышла отсюда! Ты дашь ей манеры и привычки светской дамы, которые лишат ее возможности зарабатывать на жизнь, но не дашь ей доходов светской дамы. И это ты называешь преимуществом?
Пикеринг (снисходительно, ему стало скучно). Все как-нибудь уладится, миссис Хигинс. (Встает.)
Хигинс (тоже встает). Мы подыщем ей какую-нибудь легкую работу.
Пикеринг. Она совершенно счастлива. Не беспокойтесь о ней. До свиданья. (Пожимает ей руку с таким видом, словно утешает испуганного ребенка, и направляется к двери.)
Хигинс. Так или иначе, сейчас уже поздно беспокоиться – дело сделано. До свиданья, мама. (Целует ее и следует за Пикерингом.)
Пикеринг (в виде последнего утешения). Существует масса возможностей. Мы сделаем все, что полагается. До свиданья.
Хигинс (Пикерингу, в дверях). Свезем-ка ее на Шекспировскую выставку в Эрлс-корт.
Пикеринг. С удовольствием. Вы представляете себе ее замечания? Вот будет забавно!
Хигинс. А дома она начнет передразнивать публику.
Пикеринг. Великолепно!
Слышно, как оба, смеясь, спускаются по лестнице. Миссис Хигинс порывисто встает и подходит к письменному столу. Отодвигает в сторону разбросанные бумаги, садится и, вытащив из бювара листок чистой бумаги, решительно начинает писать письмо. Но, написав три строчки, бросает перо и сердито отталкивает стол.
Миссис Хигинс. Ах эти мужчины! Мужчины! Мужчины!
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Кабинет Хигинса. Полночь. В комнате никого нет. Часы на камине бьют двенадцать. В камине нет огня. Теплая летняя ночь. На лестнице раздаются голоса Хигинса и Пикеринга.
Хигинс (кричит Пикерингу). Послушайте, Пик, заприте, пожалуйста, входную дверь. Сегодня я больше никуда не пойду.
Пикеринг. Хорошо. А миссис Пирс можно идти спать? Нам больше ничего не понадобится?
Хигинс. Ни черта нам не надо. Пусть ложится.
В освещенном квадрате двери появляется Элиза. Она в роскошном вечернем туалете и бриллиантах. В руках у нее цветы, веер и прочие аксессуары. Она подходит к камину и включает свет. Видно, что она очень устала; темные глаза и волосы подчеркивают ее бледность; выражение лица у нее чуть ли не трагическое. Она сбрасывает накидку, кладет веер и цветы на рояль и опускается на козетку, печальная и притихшая. Входит Хигинс в вечернем костюме, пальто и цилиндре, в руках у него домашняя куртка, которую он захватил внизу. Он бросает цилиндр и пальто на журнальный столик, снимает смокинг и, облачившись в домашнюю куртку, устало разваливается в кресле у камина. Входит Пике ринг, тоже в вечернем костюме. Снимает цилиндр и пальто и уже собирается бросить их на вещи Хигинса, но спохватывается.
Пикеринг. Как бы нам не влетело от миссис Пирс за то, что мы бросили здесь вещи.
Хигинс. Спустите их по перилам в холл. Утром она найдет их и повесит на место. Подумает, что мы вернулись пьяные, и все тут.
Пикеринг. А мы действительно чуточку того. Писем не было?
Хигинс. Я не смотрел.
Пикеринг уносит пальто и шляпы. Хигинс между зевками напевает арию из La Fanciulla del Golden West. Внезапно он обрывает пение.
Хигинс. Куда, к дьяволу, запропастились мои домашние туфли?
Элиза мрачно смотрит на него, внезапно вскакивает и выходит из комнаты. Хигинс зевает и снова начинает напевать свою арию. Возвращается Пикеринг с пачкой писем в руках.
Пикеринг. Одни проспекты и любовное послание с графской короной для вас. (Бросает проспекты в камин и, повернувшись, прислоняется к нему спиной.)
Хигинс (взглянув на письмо). Ростовщик.
Письмо летит вслед за проспектами. Возвращается Элиза, в руках у нее большие стоптанные домашние туфли. Она ставит их на коврик перед Хигинсом и молча садится на прежнее место.
Хигинс (зевая). О Господи! Что за вечер! Что за люди! Что за дурацкий балаган! (Поднимает ногу, чтобы расшнуровать ботинок, и замечает туфли. Оставив в покое ботинок, смотрит на них, будто они появились тут сами собой.) А, вот они, оказывается, где!
Пикеринг (потягиваясь). Признаюсь, я устал. Трудный был день. Прием, званый обед и еще вдобавок опера! Слишком много удовольствий сразу. Но пари вы, Хигинс, выиграли. Элиза справилась с ролью, да еще как!
