Александр Мардань - Лист ожиданий
ОНА. А как шампанское после коньяка?
ОН. Так же, как и до. Включи телевизор, у них тут спутниковое, значит, должны быть российские каналы.
Вера включает телевизор, щелкает пультом.
ОНА. За детей!
ОН. За таких можно и два раза. Знаешь, я подумал, что Репин — это здорово, но и Тициана купим. Пусть рядом висят.
Обнимает Веру. Они целуются. Свет постепенно гаснет. Слышна популярная песенка «Мальчик хочет в Тамбов…».
Акт 8-й
2001 год.
Половина сцены затемнена. На второй половине — гостиничный номер. Вера сидит в легком халатике, на голове у нее — чалма из махрового полотенца, на лице — темная косметическая маска. Она листает журнал, посматривая на настольные часы. Звонит телефон.
ОНА. Алло! Олежек? Привет. (Пауза.) Да, у меня все отлично. Море, солнце, грязи… Чисто? Ну, не так, как в Бельгии, где лошади по городу в памперсах бегают, но и не Стамбул. Температура 37 в тени. Правда, тени нет… (Пауза.) Нет, что ты, сервис великолепный. С одной стороны — экзотика, с другой — везде русская речь. Я недавно на Украине была, там только один российский телеканал, и то в урезанном виде. А здесь — сразу три, и без купюр! Ну, ладно, увидимся — расскажу подробнее. (Молчит, смотрит в журнал.) Слушай, как будет распространенное психическое расстройство? Шесть букв. (Смеется.) Да, кроссворд разгадываю. Любовь?.. (Пауза.) А, действительно! Может, и любовь. По вертикали? Нет, по горизонтали. (Пауза.) У тебя-то как дела? (Молчит, слушает.) Где шеф? (Пауза.) Из Нью-Йорка? Сюда? (пауза.) Ну, Израиль маленький, но не настолько, вряд ли мы встретимся. Тем более, что через два дня улетаю домой. (Пауза.) Да, папе звонила. Готовится к юбилею. (пауза.) Знаю. Ну, что делать, если в Москве машину, выехавшую на встречную полосу, могут ударить сзади… Кстати, папа мне сказал, что ты собираешься в командировку. (Молчит.) Один? Снова с Ириной? (Молчит.) Олег, мне это не нравится. Во-первых, крутить роман с дочкой начальника — не самая хорошая затея. А во-вторых… (Пауза.) Нет, извини, и сейчас, и по телефону, я тебя не вижу месяцами! Так вот, во-вторых — она замужем. (Молчит. Продолжает на повышенных тонах.) Как это — ну и что? К чему это приведет? Тебе нужны такие отношения? (Пауза.) Какие — такие? Прятаться, придумывать… Счастье? С ложью пополам… Откуда я знаю? Из газет! (Раздраженно.) В общем, мне этот — как там? из восьми букв? адюльтер — и по вертикали, и по горизонтали, — не нравится. (Молчит, слушает.) Олежек, я прошу тебя, не торопись. Зачем тебе это? Ну почему замужняя женщина, которая, кстати, старше тебя на два года?.. (Пауза.) Откуда знаю? Константин Александрович говорил. Когда? (пауза. Вера понимает, что говорит не то, что нужно.) Давно. Уже не помню. (Пауза.) Нет, ты хорошо подумай, переспи с этой мыслью. Уже? (пауза) И что? Остался недоволен? Очень остроумно! Ладно… Если б молодость знала… Все, целую тебя, увидимся в пятницу в Москве. Пока.
Кладет трубку и некоторое время, взволнованная, ходит по номеру. Потом быстро подходит к столу, поворачивает к себе настольные часы и со словами: «Ой, время!», убегает в ванную. Слышен шум воды. Через несколько секунд раздается телефонный звонок. В номер вбегает Вера, у которой маска смыта только с верхней половины лица. Берет трубку.
ОНА. Алло! Олежка, ты?.. Что? (пауза.) Какой телевизор? Зачем? Что в Нью-Йорке?
Кладет трубку и включает телевизор. Слышен грохот, вой пожарных машин, сирены полиции, диктор говорит на иврите. Через некоторое время Вера бросается к телефону, набирает номер. Еще раз. Кладет трубку, снова берет мобильный, набирает номер, мечется с телефоном по номеру. Потом кладет мобильный на стол, уходит в ванную, но через несколько секунд возвращается в комнату с распущенными волосами, с полотенцем на плече, так толком и не смыв маску. Опять берет телефон, набирает номер и кричит в трубку.
ОНА. Марина?! Ну, слава Богу, хоть ты!.. (говорит тише) Ты видела этот ужас? (Пауза.) Я собиралась Костю встречать, он из Нью-Йорка должен был вылететь час назад. Набираю, а связи нет… Марина, я по этим новостям ничего толком понять не могу. Что там? (Молчит, слушает.) Боже!.. (Пауза.) Еще два самолета пропали? Какие рейсы, внутренние или международные? Не знаешь? Подожди секунду. (Снова набирает номер на мобильном, слушает.) Нет связи. Что же делать, Господи? (Пауза.) Мариша, я буду его набирать, но если ты что-то узнаешь, очень тебя прошу, позвони!
Кладет трубку, минуту сидит, сжав голову руками, потом опять набирает номер. Безрезультатно. Ходит по номеру. Снова садится к телефону.
ОНА. Алло! Олежек? Это я. Олег, ты с Константином Александровичем созванивался? Нет связи? (Зажмуривается. Потом берет себя в руки и продолжает.) Если вы созвонитесь, набери меня, а то я волнуюсь. Хорошо? Спасибо, я буду ждать.
Кладет трубку. В этот момент раздается сигнал мобильного.
ОНА (кричит). Да! Да, Костя! Ты где? (Пауза.) Где? Я тебя почти не слышу! Что? (Пауза.) Да, я жду! Да! Костя!
Кладет мобильник, садится перед зеркалом и начинает вытирать лицо. Медленно стирает маску и слезы… Смотрит на запачканное полотенце и уходит в ванную. Тут же возвращается, берет со стола мобильный и снова скрывается в ванной.
На второй половине сцены зажигается свет. Теперь на сцене — два гостиничных номера, между которыми — двуспальная кровать, которая объединяет и в то же время разделяет комнаты. Во второй номер входит Костя. Он набирает номер на мобильном телефоне.
ОН. Верочка! Это я, да. (Пауза.) Солнышко, не плачь. Все хорошо. Со мной все в порядке. Нет, я рядом с этими небоскребами не был, я только по телевизору видел. Людей много погибло, но сколько — сейчас никто не знает. (Пауза.) Вера, ну ты же у меня молодец. Еще раз тебе говорю: все будет в порядке. Не надо больше плакать, хорошо? (Пауза.) Дай маме трубочку. (Пауза.) Нина! Нин, ну хоть ты не плачь. Рейс отменили, я в гостинице. Нет, ничего пока не знаю. (Молчит.) Я тебя тоже. (Пауза.) Нина, у меня мобильник садится, надо зарядить. Не волнуйся, все будет нормально. (пауза.) Конечно. Через пару часов узнаю, когда вылечу, и сразу перезвоню. Целую.
Подходит к телевизору, включает его. Некоторое время смотрит. Доносятся те же звуки полицейских и пожарных сирен, голос диктора на английском… Костя снова набирает номер на мобильном. На второй половине сцены Вера выходит из ванной с телефоном в руке.
ОН. Вера! Я уже в гостинице, все в порядке.
ОНА. Костя, как ты, что происходит?
ОН. Я уже был в самолете, два часа не давали взлета… Потом нас вывели, и тогда мы уже все узнали.
ОНА. Костя, что это, война? С кем? Людей много погибло?
ОН. Вера, тут просто конец света, ничего понять невозможно. Торговый центр разрушен, Пентагон горит, жертв много. Тысячи. Может, десятки тысяч. (молчит.) Вера, я тебя люблю. Родная, я тебе перезвоню, хорошо?
ОНА. Костя, я люблю тебя. Я тебя жду. Я тебя буду ждать…
Костя отключает мобильный и уходит в ванную.
У Веры звонит телефон.
ОНА. Да! Да, Мариша, он только что звонил, мы разговаривали. С ним все в порядке. Рейс, конечно, отменили, он сейчас в гостинице. Сказал, что позвонит попозже. (Плачет.) Я за эти десять минут чуть с ума не сошла. (Пауза.) Да. Мариночка, спасибо тебе, теперь все в порядке, буду ждать его звонка.
На второй половине сцены Костя выходит из ванной. Берет стакан, достает из бара бутылку, наливает себе виски, набирает номер на мобильном. На второй половине сцены у Веры раздается звонок.
ОН. Алло! Это я. Верочка, знаешь, я боюсь, что не смогу вылететь не только сегодня, но и завтра. Тебе нужно менять билет, полетишь в понедельник.
ОНА. Костя! Плохо слышу! В Израиль отменили рейсы?
ОН. Все рейсы отменены. В небе над Штатами — только перехватчики. Сколько это продлится — не знаю.
ОНА. Костя… У мужа через два дня юбилей…
ОН. Вера, я прошу, дождись меня.
ОНА. Костя, я не могу, никак не могу.
ОН. Вера, я никогда тебя не просил, но сейчас… Ты не представляешь, что здесь происходит. Мне очень нужно тебя увидеть.
