Полное собрание сочинений в трех томах. Том 2 - Мольер Жан-Батист

(Алкмене.)

Скажите: чем ваш гнев мне превозмочь?

Алкмена.

Оставьте вы меня в покое.

Юпитер.

Куда идете вы?

Алкмена.

Туда, где вас лишь нет.

Юпитер.

Но этого желать напрасно: Всегда со мной ваш образ ясный, За вами я пойду чрез целый свет И с вами быть желаю ежечасно.

Алкмена.

А я — я буду бегать вас.

Юпитер.

Ужель мое лицо ужасно?

Алкмена.

Да, для моих ужасно глаз! Вы для меня чудовищны, ужасны, нестерпимы. При вашем приближенье я бегу; Быть вместе с вами не могу; Увидя вас, душа скорбит невыразимо; Вас ненавижу, жизнь кляня, И вам скажу: под небесами Нет ничего ужасней для меня, Как быть мне вместе с вами.

Юпитер.

Как ваша речь сурова, холодна!

Алкмена.

Сурова и душа не мене! Но чтобы выразить все, чем она полна, Не нахожу я выражений.

Юпитер.

Но что же сделала тебе моя любовь, Чтоб вдруг твой взор во мне чудовище увидел?

Алкмена.

О небеса! Во мне он взволновал всю кровь — И спрашивает, кто меня обидел?

Юпитер.

Хоть раз один взгляните нежно…

Алкмена.

Ни видеть вас, ни слышать мне нельзя.

Юпитер.

О, успокойте ваш порыв мятежный!.. Так вот она, любовь твоя, Которая вчера казалась мне безбрежной!

Алкмена.

Нет более любви! Упреками ее В моей душе вы изменили. Нет более любви! Любовь и нежность — все Вы в сердце у меня убили. Их насмерть поразил ваш собственный удар, Теперь во мне одно презренье, Одно отчаянье, а страсти пылкой жар Вы превратили в гнев, в ожесточенье. Огонь любви в моей груди угас; Уж больше не люблю я вас, Вас буду ненавидеть до могилы.

Юпитер.

Ужель в твоей любви так мало было силы? От пустяка она могла ли умереть? От шутки можно ли принять сей вид унылый? И от невинных слов возможно ль так скорбеть?

Алкмена.

Нет, именно твой тон шутливый Тебе простить я не могла! Действительно, порыв ревнивый Я легче бы перенесла. Пусть ревность безрассудна, ложна — В ней сила видится всегда, И самым мудрым людям невозможно Бороться с нею иногда. Порыв души, пусть даже исступленный, Обидит временно и тотчас примирит. Любовью сильной порожденный, Несдержанный, ожесточенный, Он оправдание в себе самом таит. Ревнивый гнев на все укоры Ответить может нам, что страстью он рожден. Прощаем мы тому, который На миг безумьем увлечен. Но для кого казалось шуткой Предаться ярости, храня над сердцем власть, И с полной ясностью рассудка Кто оскорбил любовь, и честь, и страсть, Смеялся дерзко над любимой, — А!.. Я того должна проклясть И не забуду ввек обиды нестерпимой!

Юпитер.

Алкмена, ты права, я пред тобой молчу; Все то, что я свершил, преступно было. Я защищаться не хочу И лишь прошу: позволь, чтоб сердце говорило, И сердцу своему позволь Ему внимать, забывши боль. Во всем тебе сознаюсь откровенно: Супруг твой совершил, Алкмена, этот грех, Супруг с тобою говорил надменно, Любовник ни при чем в поступках тех. Он сердцем вечно твой; оно тебя обидеть Не может никогда, любовию полно. И если бы ему случилось вдруг увидеть, Что причинило скорбь тебе оно, — Оно им первым будет сражено! Супруг нарушил долг любви и уваженья, Что был хранить обязан он к тебе; В нем мужа обличает поведенье, По праву мужа все позволил он себе. О да, виновен он! И хуже, чем измена, Его слова — тебя он оскорбил. Его Ты можешь презирать, Алкмена, Не возражу я ничего. Но на любовника не возлагай ответа За злой и гибельный порыв, Которым честь твоя задета. Да будет гнев твой справедлив: Его от мужа отделив, Не осуждай его: не он свершил все это.

Алкмена.

Ах, эти тонкости не боле Как слабых оправданий ряд! Для сердца, что горит от боли, Они не много говорят. На эти хитрости пускались вы напрасно; Что я оскорблена, мне это слишком ясно. Мне стало в вас все ненавистно вдруг, И слиты для меня всечасно Любовник и супруг. Как тем, так и другим душа моя задета, И оба с этих пор стоят того же цвета Навек в глазах моих. Виновны оба, да! И требую ответа Совместного от них двоих.