Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

— Ты приходил ко мне, но, к сожалению, меня не было дома.

— Почему ты думаешь, что приходил именно я, а не кто-нибудь другой? — спросил приятель.

— Как же не знать, дорогой! Ведь ты на двери написал свое имя! — воскликнул Афанди[340].

501. Как ходжа отчитал кази* и купца

Сошлись вместе кази, купец и ходжа. Вот, чтобы не молчать, кази и начал:

— Есть пословица: «Кто говорит много — много и ошибается». Как, ходжа, случалось тебе ошибаться во время проповеди?

А ходжа не задумываясь ответил:

— Да, один раз, когда я приводил стих из Корана, вместо того чтобы сказать: «Оба кази — в огне», у меня с языка сорвалось: «Кази в огне». А в другой раз еще больше ошибся. Нужно было сказать: «Истинно лгуны находятся в аду», а я сказал: «Поистине купцы...»

Так ходжа устыдил обоих.

— Да, — заметил кази, — тебя не подденешь, захочешь — бываешь таким умным, что хитрых людей огорошишь, а захочешь — так прикидываешься глупее быка.

Тогда ходжа стал между ними и сказал:

— Не-ет, дорогой, ты преувеличиваешь, — и, указывая на кази: — я и не такой уж клеветник, но (кивок в сторону купца) и не такой уж бык, а так, между вами нахожусь[341].

502. Ходжа и болтун

Один хвастун без конца тараторил в собрании и все говорил вещи, хорошо известные присутствующим. Бедняжка ходжа, уединившись в уголке, позевывал. В конце собрания болтун, желая посмеяться над ходжой, говорит:

— А вы совсем и рта не разеваете.

— Помилуйте, что вы говорите! — заметил ходжа, у которого от молчания все нутро изныло. — Я так часто раскрывал рот, что чуть его не разодрал[342].

503. Кто в отца, а кто и в мать

Насреддин Афанди куда-то очень торопился, но вдруг его остановил прохожий и спросил:

— Послушайте, вы не сын того Наджмеддина-садовника, который...

— Да-да, я сын того самого Наджмеддина...

— То-то я смотрю, вы очень на него похожи... Да-да! Бог мой, как вы похожи... И глаза, и рот, и... словом, я вас сразу узнал. Вы весь в отца...

— Да, говорят, я весь в отца. Но бывают мужчины, которые страшно похожи на своих болтливых матерей! — проговорил Афанди и заспешил.

504. По мельнице и скотина

Гуляя по улицам Коньи, ходжа увидел большой особняк и стал его разглядывать. Высота и великолепие здания изумили его. Слуга, стоявший перед дверями, спросил у него:

— Чего ты так глазеешь?

Ходжа отвечал:

— Я все думал, что бы это могло быть.

А слуга, видя потрепанное платье и скромную фигуру ходжи, чтобы подшутить над простачком, сказал:

— Это — мельница.

Тогда ходжа, прикинувшись дурачком, заметил:

— Ну, а скотина, что работает на этой мельнице, тоже, должно быть, громадная, под стать зданию![343]

505. Проучил неучтивых

Зашел однажды утром Настрадин в кофейню и со всеми поздоровался, но ему никто не ответил. Тогда он снял штаны и сходил по нужде. Ему сказали:

— Ходжа Настрадин, что это ты делаешь?

— Тут, оказывается, есть люди! — воскликнул он. — А я решил, что никого нет.

506. Волосы города

Говорят, когда Молла впервые попал из деревни в город, с ним стали случаться странные происшествия. Одно из них было такое.

Впервые увидав городские крепостные стены с башнями, он, как зачарованный, не мог оторвать от них глаз. Один из чиновников заметил это и решил посмеяться над Моллой. Подошел к нему и спросил:

— Что случилось, Молла? Что ты уставился на эти здания, как баран на новые ворота?

— Ей-богу, я деревенский и в городе первый раз. Вижу: дома, улицы, магазины, сады — все есть! И все прекрасно! Однако не могу понять: что это то тут, то там тянется к небу?

Чиновник, видя, что Молла говорит о башнях, сказал:

— Что тут непонятного? Это стоят дыбом волосы нашего города.

Молла понял, что чиновник над ним издевается. Он поглядывал то на него, то на башни и не знал, что ответить.

В это время на одной из башен появился градоправитель и с ним несколько человек.

— Слов нет, — сказал Молла, — город ваш прекрасен, но, я вижу, вы редко моете голову вашего города.

— Почему? — спросил чиновник.

— Взгляни, сколько вшей влезло на один волос.

507. Афанди-арбакеш*

Насреддин Афанди служил у казия арбакешем. Как-то он вез хозяина но узкой улочке. Навстречу попалась другая арба.

— Эй, — закричал Афанди, — осади назад!

— Как бы не так! — ответил другой арбакеш. — Я везу самого правителя города!

— А я что, собаку, что ли, везу на своей арбе? — ответил в сердцах Афанди.

508. Пусть сами уходят

По какому-то делу баи пожаловались казию на Эпенди. Тот вызвал Эпенди, сказал:

— Баи невзлюбили тебя. Придется тебе куда-нибудь переселиться.

— Это я невзлюбил их! — ответил Эпенди. — Пусть уходят, куда хотят, хоть в преисподнюю. Их много, они могут поставить свой аул где угодно. А я стар и одинок. Мне некуда податься[344].

509. Расчет

Перед тем как стать настоятелем мечети, Насреддин Афанди многие годы работал батраком у местного бая Абдуджаббара Бия. Уходя от него, Афанди попросил расчет. Бай сказал ему:

— Денег у меня сейчас нет.

— Но сколько времени я проработал у вас, господин бай, верой и правдой, а за все время вы мне ни гроша не заплатили. Это несправедливо.

— Ты теперь божий человек, служитель Аллаха, и тебе не подобает скандалить. Но так и быть, придет время — я расплачусь с тобой, а сейчас получай пять таньга* и иди с миром.

Что сделаешь с могущественным помещиком? Пришлось Афанди уйти ни с чем.

Прошло немного времени, и всем кишлаком хоронили одного старика. У могилы Афанди сотворил молитву:

— О Аллах всевышний, пусть наш бай Абдуджаббар Бий найдет себе землю в могиле мягкой, как пух.

— Эй, мулла, — завопил бай, — ты рехнулся, что ли? Кому ты читаешь заупокойную молитву? Я живехонек, и неизвестно еще, когда умру.

— Вот именно, ты не знаешь, когда придет твой час. А может сие совершиться в любую минуту. Вот я и решил прочитать о тебе заупокойную молитву заранее.

510. Стакан чаю

Однажды какой-то скупец пришел к Молле в гости. Он был не только скупец, но и к тому же большой шутник. Молла подал ему чай в очень большом стакане. Скупец, видя, какой большой стакан чаю