Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

— Как? Разве заяц не пришел к тебе и не сказал, что сегодня вечером у меня гость?

Жена правителя попятилась от него, решив, что муж спятил с ума, и спросила:

— Что за заяц? Не заболел ли ты?

Правитель рассказал ей все. К счастью, она была еще глупее мужа и начала сетовать:

— Ах, как жаль! Какой, оказывается, был хороший заяц! Если бы у нас был такой заяц, который быстро мог передавать мне, что сказал ты, и тебе — то, что сказала я, то мне бы завидовали все женщины! Куда же ты девал его?

— Послал его домой, чтобы он передал тебе то, что я сказал, — ответил правитель.

Они с женой заспорили, а Молла все думал, как ему вывернуться. Правитель заметил, что Молла задумался, его взяло сомнение, и он спросил:

— Ну, Молла, скажи, где же этот заяц?

А жена правителя тут же перебила мужа:

— А вдруг заяц не узнал наш дом и пошел в другое место?

Ее слова натолкнули Моллу на счастливую мысль.

— Хорошо, господин правитель, — быстро спросил Молла, — когда ты посылал его, сказал ему, где ваш дом?

— Нет, — ответил правитель, — как раз об этом я и не подумал.

Жена накинулась на правителя:

— Ты всегда был глупцом. Упустил из рук такого удивительного зайца[290].

400. Волшебные горшки

Однажды ходжа Настрадин вышел на дорогу и стал продавать горшки. Развел в яме огонь так, чтобы его не было видно, поставил над ним горшок и стал готовить еду. Проезжал мимо купец, изумился и воскликнул:

— Какой у тебя горшок — сам готовит! Сколько попросишь за него, столько и заплачу. Пусть он мне в пути варит еду.

Настрадин назвал цену, купец заплатил и уехал. На следующий день достал он свою покупку и принялся готовить. Только без огня ничего у него не получилось. Но где же купцу теперь было искать Настрадина?

401. Сорок одна овечка

Один богатый крестьянин нанял Насреддина в чабаны и дал ему пасти сорок одну овцу. Оджа пас их всю зиму. Однажды он зарезал овцу и съел. А потом решил вообще не отдавать овец хозяину: все равно они нажиты нечестным путем.

Повесил Насреддин через плечо шкуру зарезанной овцы и пошел к богачу.

— Ну как мои барашки? — спрашивает тот.

— Несчастье случилось! Молнией убило сорок овец.

— Ой, алла! А где же сорок первая?

— Разве не видишь на моем плече ее шкуру?![291]

402. Разговор с другом

Приятель Афанди стал правителем соседнего города. Через несколько лет Афанди отправился навестить друга.

Поставив угощение на стол, хозяин засыпал гостя вопросами. И тот не только поесть, но и отвечать-то не успевал.

— Все ли благополучно в моем доме? — спрашивал правитель.

— Аллах милостив, в твоем доме все благополучно, — отвечал Афанди.

— Как чувствует себя мой сын?

— Прекрасно!

— Как чувствует себя моя жена?

— Превосходно!

— Как чувствует себя моя собака?

— Очень хорошо. В дом никого не пускает.

— Как моя лошадь?

— Замечательно! Все завидуют, что у тебя такая хорошая лошадь.

Афанди изрядно надоели расспросы. Глотая слюнки, он тоскливо поглядывал на расставленные перед ним яства. А хозяин все не унимался:

— Не похудела ли моя собака?

И решил тогда Афанди обхитрить хозяина:

— Подохла в день моего отъезда, — ответил он, слукавив.

— Отчего же? — удивился друг.

— Подавилась костью твоей лошади.

— Лошадь тоже пала? Отчего же? — не на шутку испугался Друг.

— Надсадилась, когда везла гроб твоей жены на кладбище, — еще злее сказал ходжа.

— Что ты говоришь? Значит, и жена скончалась? Почему?

— С горя. О сыне много тосковала.

— О Аллах всемогущий! Что же случилось с сыном моим? Неужели он умер?

— Конечно, когда обвалился ваш дом, его придавило стенкой!

— Значит, у меня ничего не осталось: дом разрушен, жена и сын умерли, лошади нет, собака издохла!..

В горе друг Афанди бросился ниц и стал горько плакать. А ходжа тем временем придвинул к себе поближе блюда и стал за обе щеки уплетать угощение[292].

403. Насмешка

Насреддин проходил через перекресток. Видит: несколько стражников собрались вместе и громко спорят о чем-то. Он решил воспользоваться случаем и посмеяться над ними. Вытащил несколько монет, позвенел ими и громко крикнул:

— Возьмите себе эти монеты! Поделите поровну! — и спрятался в стороне.

Стражники бросились делить деньги, которых и в помине не было, и лупить друг друга. Насреддин же посмеялся над ними и пошел своей дорогой[293].

404. Цирк ходжи Настрадина

Однажды у ходжи Настрадина кончились деньги. Поставил он на базаре палатку, сделал в ней вход и выход, положил внутри черепаху и прикрыл шапкой. Сам встал у входа и закричал:

— А вот цирк из далекого города. Заходите и смотрите!

Сбежались люди, заплатили деньги, зашли в палатку, глядь — а внутри ничего нет. Подняли они шапку, увидели черепаху и вышли. Стоявшие снаружи спросили:

— Интересный ли цирк?

А выходившие ответили:

— Очень интересный, пойдите и вы посмотреть.

Ходжа Настрадин собрал много денег и ушел, а люди так и не поняли, зачем надо было ходить в этот цирк.

405. Бездельник

В махалле*, где жил Афанди, один бездельник и задира никому не давал покоя. Он приставал ко всем и даже избивал ни в чем не повинных людей. Однажды он швырнул камнем в Афанди и разбил ему голову. Мудрец не стал поднимать крик и звать на помощь, а, подозвав бездельника, дал ему одну таньгу.

— Почему ты дал мне таньгу? Ты смеешься надо мной.

— Нет, — ответил мудрец, — я только пожалел тебя.

— Почему? — удивился бездельник.

— Столько ты потратил усилий, чтобы бросить камень в такого бедняка, как я, который и смог тебе дать какую-то таньгу. Вот бросил бы ты камень в богача или вельможу, и тот, наверное, не пожалел бы и червонца, чтобы откупиться от твоей назойливости.

Бездельник тут же запустил булыжником в проезжавшего на дорогом коне старейшину местного базара. Бездельника немедленно схватили и всыпали ему сто плетей.

406. Неплохая весть

Ученики медресе*, в котором учился в молодости Насреддин Афанди, часто собирались по очереди друг у друга провести вечер, спеть песню. Но в их веселую и дружную компанию затесался один нахальный певец-любитель. Это был неприятный мулла с голосом, похожим на скрип поломанной арбы. К тому же все знали его как доносчика.

— Хорошо бы избавиться от него! — говорили между собой друзья.

— Предоставьте это мне, — сказал Афанди.

— А сумеете? — спросили у него друзья.

— Попробую.

Утром