Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

— Ну и глупый же ты человек! Неужели ты до сих пор не знаешь, что лестницу можно продавать где угодно? — сказал Эпенди[242].

335. Ходжа* в чужом саду

Забрался ходжа в чужой сад на дерево и начал есть абрикосы. Пришел хозяин и говорит:

— Что это ты делаешь на дереве?

— Я соловей и пою на дереве, — отвечал ходжа.

— Ладно, пой — послушаем, — заметил хозяин.

Ходжа запел. Хозяин невольно улыбнулся и заметил:

— Да разве соловей так поет?

— Я молодой соловей, неопытный, лучше петь не умею, — возразил ходжа[243].

336. Упал с ишака

Проезжая на осле мимо байского сада, Афанди увидел, что с дувала свешивается ветка со спелым урюком. Недолго думая, мудрец ухватился за ветку и потянул ее к себе. Но осел продолжал бежать по дороге, и Афанди повис в воздухе. Хозяин сада услышал подозрительный шум, посмотрел через дувал и воскликнул:

— Проклятый вор!

— Я не вор! — с достоинством возразил Афанди.

— Что ты тогда здесь делаешь?

— Не видишь, что ли? Я упал со своего ишака. Помоги мне.

337. Любезное предложение

Прокравшись в чужой виноградник, Насреддин Афанди набрал полную корзину самого хорошего винограда, и только хотел было перелезть обратно через забор, как вдруг пришел сам хозяин.

— И как вам не стыдно, Афанди! Почтенный человек лазит через забор в чужой сад, точно вор! Да если бы вы постучались в ворота и попросили бы корзину винограда, неужели я отказал бы вам? А то через забор...

— Простите, вы правы, дорогой сосед. Недостойно мне лазить через забор, — начал извиняться Насреддин. — Ведь и забор мог обломаться, и сам я мог бы ушибиться, поцарапаться, да мало ли еще что... Я, пожалуй, воспользуюсь вашим любезным предложением и унесу виноград через ворота... Мир с вами!

338. Интересный человек

Забравшись в чужой сад, Насреддин Афанди стал быстро наполнять корзину виноградом. Хозяин сада поймал его с поличным:

— Как вы смеете залезать в чужой сад и без разрешения рвать виноград?

— А почему до сих пор вы не купили своей жене ичиги*?

— При чем тут ичиги? Вот интересный человек! — удивился хозяин.

— Э-э! Интересный вы человек. Хотите, чтоб я так и сказал вам, что пришел воровать?..

339. Морковь и редька

Ночью Насреддин Афанди забрался в чужой огород и принялся набивать мешок редькой и морковью. Вдруг явился хозяин огорода и грозно спросил:

— Эй, Афанди, что вы здесь делаете?

— Так... Дышу свежим воздухом! — ответил Афанди.

— А ну, пошли!

— Куда же идти ночью?

— А туда, где по достоинству накажут человека, ворующего по ночам овощи.

— Братец мой, — взмолился Насреддин Афанди, — делайте со мной что хотите, только не выставляйте меня на позор!

— Когда так, получите по удару каждой морковью, каждой редькой, вырванной вами.

Ничего не оставалось Афанди, как согласиться, и хозяин, засучив рукава, начал бить его пониже спины морковью.

При каждом ударе Афанди восклицал:

— Боже, сотвори чудо!

— О каком чуде вы просите, Афанди? — спросил хозяин.

— В мешке под морковью лежит здоровенная редька. Вот я и прошу, чтобы бог превратил ее в морковь, — отвечал Насреддин.

340. Ты ведь не дал мне времени

Однажды Эпенди забрался на бахчи к одному человеку и стал там рвать дыни. Увидел его сторож и закричал издали:

— Эй, что ты делаешь? Убирайся с бахчи?

— Мне нужно справить нужду, — ответил Эпенди.

Сторож подошел к нему и сказал:

— А ну, посмотрим, что ты делаешь.

Рядом с Эпенди был свежий коровий помет, и он указал на него.

— Это ведь коровий помет, — сказал сторож.

— Но ты ведь не дал мне времени сделать... по-человечески, — последовал ответ[244].

341. Гусь соседа

У Насреддина был скупой сосед. Однажды Насреддин проходил мимо его дома и увидел у дверей несколько гусей. Насреддин быстро схватил гуся пожирнее и спрятал под полой джуббы*. Но гусь тоже не зевал и загоготал во всю глотку. Насреддин схватил гуся за горло со словами:

— Оказывается, ты скупее своего хозяина! Подожди, я научу тебя молчаливости, стоит ли так громко гоготать![245]

342. Чтобы воры не украли

Возвращаясь из гостей, кишлачный аксакал* устал и, решив отдохнуть, прилег на берегу арыка. Вскоре незаметно он уснул. Мимо шел Насреддин Афанди. Увидев, что аксакал спит крепким сном, Афанди забрал его халат, сапоги и шапку и тихонько удалился.

Спустя несколько дней аксакал увидел Афанди в своей одежде и завопил:

— Как вы посмели, Афанди, украсть мою одежду и оставить меня раздетым? Позор!

— Что вы сердитесь? — ответил Афанди. — Вы крепко спали на бережку. Я и забрал одежду, чтобы воры не украли!

343. Корысть Насреддина

Рассказывают, что Насреддин украл барана, заколол и раздал все мясо как милостыню.

— Зачем ты это сделал? — спросили его. И он ответил:

— Милостыня покрывает грех кражи, а мне достанутся нутряное сало, курдюк и овчина.

344. Теперь не убегу

Анастратин решил украсть у соседа несколько луковиц и забрался на крышу, чтобы спуститься в дом через дымовое отверстие. Ночь была лунная. Анастратин принял тень от луны за балку, неосторожно ступил на нее и свалился прямо в дымовое отверстие. Он ударился о выступ очага и сломал себе ногу.

Хозяин, услышав шум, кликнул свою жену, велел ей живо нести свет, а сам навалился на вора.

— Не спеши, сосед, — сказал ему ходжа. — Я так упал, что ты сможешь застать меня здесь не только сегодня, но и завтра[246].

345. Ложное свидетельство

Ходжа украл теленка, зарезал его, а шкуру спрятал. Хозяин заметил пропажу и помчался по улице, крича:

— Мусульмане, у меня похитили моего быка, какая потеря!

Тут появился ходжа со шкурой животного в руках:

— Позор на твою голову! — закричал он. — Ты вор, выдающий теленка за быка![247]

346. Двойной намек

Однажды ходже в бане приглянулись две чашки. Он, недолго думая, схватил их, спрятал под халатом и направился к выходу. Два банщика заметили его проделку.

— Баня полезна для вас, ходжа-эфенди, — сказали они.

— И баня, и чашки, — ответил Насреддин.

347. Лучше не спрашивай

Один человек, вручая ходже закрытый жбан, сказал:

— Побереги его до моего прихода.

Прошло несколько дней, и ходжу разобрало любопытство: «Что бы такое могло там быть?» Он приподнял крышку, видит, а там превосходный процеженный мед. У ходжи потекли слюнки. Он запустил туда палец, мед ему