Ирина Райкова - Петр I. Предания, легенды, сказки и анекдоты

А сверх того взыскать с него же в казну 3000 рублей и употребить оные на построение мундиров солдатам Преображенского полка.

А дабы коварный проситель и все московское купечество такового решения не забыли, повелел впредь писаться ему Капустиным.

Князь Федор Юрьевич Ромодановский, известный под названием Князя-Кесаря, заведывал Преображенским приказом. При своей страшной жестокости, изумлявшей самого Петра, этот человек был набожен и почитал Николая-угодника. Раз, накануне Николина дня, один колодник, содержавшийся в приказе за убийство, объявил, что имеет сообщить князю нечто очень важное. Ромодановский велел привести к себе арестанта. Тот бросился в ноги и стал просить, чтобы его отпустили в деревню к родным — провести с ними последний раз праздник и проститься, так как, вероятно, его скоро казнят. Кесарь был озадачен такою неслыханною дерзостью.

— Да как ты смеешь просить об этом, злодей! — закричал наконец князь, придя в себя от изумления.

— Помилуй, отец мой! Святой Никола-чудотворец воздаст тебе за это сторицею.

— Кто же будет за тебя порукою? — спросил, уже смягчившись, князь Ромодановский.

— Сам святой угодник. Он не попустит мне солгать.

Начальник приказа задумался, потом заставил разбойника поклясться в том, что он непременно вернется, и затем отпустил его в деревню, которая находилась где-то недалеко от Москвы.

Враги князя тотчас же донесли об этом государю. Петр приехал к его кесарскому величеству и спрашивает:

— Правда ли, что ты отпустил разбойника?

— Отпустил, но только на пять дней, чтобы он простился с родными.

— Да как же ты мог это сделать и поверить злодею, что он вернется?

— Он дал мне в том порукою великого угодника Божия, который не попустит ему солгать.

— Но когда он мог убить человека, то что стоит ему солгать святому, и тем более, что он уличен в убийстве и знает, что будет казнен.

Но князь стоял на своем.

— Ну, дядя, смотри, чтоб не отвечать за него тебе, если он не будет в срок, — сказал государь.

В назначенный день преступник явился в приказ, благодарил князя и сказал, что теперь готов с радостью принять заслуженную казнь.

Обрадованный князь поехал к государю и доложил об этом. Петр удивился и потребовал к себе арестанта.

— Знаешь ли ты, что за убийство, совершенное тобою, ты должен быть казнен?

— Ведаю, надежа-царь.

— Как же, ведая, возвратился ты на верную смерть?

— Я дал в том порукою св. чудотворца Николая. К тому же я заслужил смертную казнь и приготовился к ней покаянием. Да если б я и вздумал сбежать, то св. Николай не попустил бы мне того, я рано или поздно был бы пойман и еще большую потерпел бы муку.

Петр всегда оказывал снисхождение, когда видел чистосердечное раскаяние, и прощал всех, кроме убийц; но на этот раз он так был тронут, что приказал заменить смертную казнь для этого преступника солдатскою службою в одном из сибирских полков.

Проходит царь по Москве и увидал мужика пьяного, лежит он в грязи. Он приказал взять его, раздеть плохую одежду, одеть в хорошую, положить в царскую спальню и одному служителю одеться в белые одеяния.

А мужик спал. И проснулся, и видит необыкновенное сияние, зеркала… Он испугался и обрадовался и думает:

«Где же я теперь?» И крикнул: «Ой, ой, где я теперь?»

Прибегает служитель и говорит ему:

— Ты, брат, теперь у Бога.

— А ты кто ж такой?

— Ангел.

А мужик спрашивает (голова у него болит с похмелья):

— Дает Бог водку?

— Пойду, спрошу у Бога.

Приходит к Петру служитель и говорит:

— Просит мужик водки.

— Дай ему две рюмки и пирога.

А мужику этого мало, хочет еще:

— Ангел, спроси у Бога, даст ли он еще водки?

Петр приказал:

— Дать ему графин водки и пирог целый!

Подали. Мужик напился, наелся и говорит:

— Слава тебе, Господи, что меня Господь принял в царство этакое. Тут буду жить до веку!

Выпил еще, закусил и лег спать. Царь приказал его опять одеть в скудную одежду и положить в ту же грязь, откуда его взяли. Мужик еще спал, а Петр подослал служителя подслушать, что этот мужик будет говорить. Мужик проснулся и, глаз не открывая, зовет:

— Ангел!

А глаз не открывает. Потом второй и третий раз. Потом открыл глаза, посмотрел: лежит он в грязи. Он тогда и подумал:

«Господи, прости ты меня, что я, когда был в царстве твоем, согрешил, за то ты меня из царства прогнал. Я еще водки попросил, а было б с меня и двух рюмок. Я уж теперь остался на земле».

Царь хочет узнать, кто у него воровал. Оделся он в шутовское платье и в рынке стал ходить, посоиваться[10] меж людей. Ходит царь, посоивается, и вор посоивается. Друг дружку заметили ворами. Вор у царя спрашивает:

— Воровать не пошли?

— Можно воровать.

— А к кому пойдем?

Царь отвечает:

— К царю.

Вор царя по косице[11] и хлесть!

— Ах ты, так твою мать! Давно ли воруешь, а уж к царю идти хочешь. Я веки ворую, да на царя-то никогда не думал воровать.

— А к кому тогда пойдем воровать? — спрашивает царь.

— А к боярам, у их деньги-то даровые!

Пошли воровать к боярам. Пришли к чердаку, а в верхних этажах огонь — собранье. Вор железны храпы[12] вынул, на руки — на ноги наложил, полез по стене. А там советуются, как царя кончить. Придумали позвать его к себе да поднести чару. Чару выпьет — дак сам помрет. Слез вор со стены, дал царю когти, велел кверху лезть, самому послушать. Царь залез, послушал, отозвал оттуль вора. Отошли они подале, царь снял с себя шутовское платье и оказался в крестах и эполетах. Вор на коленки пал, извиняется, что царя по косице ударил. Царь его простил. Повел царь вора во дворец.

— Когда бояре меня позовут к себе, то я тебя назову иностранным купцом и возьму с собой. И будут мне подавать чару, я и спрошу: «У вас как: который наливает, тот вперед выпивает, или которому подают?» Ты и ответишь: «Который наливает, тот вперед выпивает».

Позвали бояре царя, пошел царь с вором, вор наряжен иностранным купцом. Стали царю подавать чарку; царь спрашивает:

— Как в ваших местах: тот выпивает, кто наливает, или как?

Купец отвечает:

— Который наливает, тот первый и выпивает.

Царь приказал подносчику вперед выпить. Выпил подносчик чару, да тут и помер; схватили всех, сколько тут было бояр, каких расстреляли, каких на воротах повесили. А вора царь себе думным доспел.

Ходил Государь Петр Великий по Москве по городу в ночи один, и встретился с ним вор. Государь спросил его, что он за человек, и этот вор сказал, что он вор. И вор Государя спросил: «А ты что за человек?» Государь сказал: «Я такой же вор, как и ты». И государь с тем вором побратался крестами, и вор назвался большим братом, и Государь меньшим. И стал тот вор Государя звать воровать, и Государь сказал: «Разве идти воровать во дворец?» И за то вор Государя бил дубиною и говорил Государю: «Пойдем воровать лучше к Сенатору».

И пошли к тому Сенатору, и, по приходе, вор влез на окно и слушал, что говорят, и услышал, что тот Сенатор говорит: «Завтра надобно мне звать Государя к себе в гости и отравить до смерти». И вор кликнул Государя, чтобы он те слова услышал. Государь влез на окно, услышал те же слова. Подошли они в кладовую Палату и покрали денег, сколько им надобно было. Стали на пути, и вор Государю говорит, чтоб те деньги между собою разделить. А государь сказал: «Неси ты деньги домой, а я завтра их возьму, потому что теперь мне домой принести их нельзя». А вор Государю говорит: «Ты меня завтра где найдешь?» А Государь ему: «Как Государь в Кремле пойдет к обедне и все люди станут на колени, а ты на колени не вставай, и потому я тебя и узнаю». И поутру так тот вор и сделал, и взят был тот вор.

В одной деревне жил вор Борма. Один раз он ходил в город, но ничего не мог украсть. Идет домой, а дорогой ехал архирей. Борма лег на дорогу и обернул экипаж.

Архирей взял плеть и давай водить[13] Борму. А Борма приговаривает: «Ты сколь меня накажешь, я втрое отплачу». Вот архирей остановился ночевать. Борма обул когти и влез на стену и говорит: «Архирей, архирей, вставай! Ты угоден Богу. Я пришел за тобой». Посадил его в суму и унес к собору в город и подписал, что кто пойдет в церковь, должен колотнуть два раза. Вот начали архирея наказывать, а когда развязали суму, он еле жив сидит.

Архирей дал знать царю. Царь узнал, начал делать преследование, как бы поймать Борму. Раз ночью царь нарядился вором и пошел по улице. Ему, понятно, встречу Борма. Царь говорит: «Ты кто?» — «Я вор Борма». — «Пойдем тогда вместе воровать!» — «А куда пойдем?» Царь говорит: «Пойдем к царю». Вор Борма как задаст ему: «Я, — говорит, — за царску денежку сам удавлюся. Пойдем лучше к господам». И пошли.