Монах - Мэтью Грегори Льюис
– Намерен ли ты вознаградить меня за службу? Осмелишься ли перейти на мою сторону? Отдашься ли мне телом и душой? Готов ли ты отречься от того, кем ты создан, и от его сына, умершего за тебя? Ответь «да!», и Люцифер станет твоим рабом.
– Меньшее вознаграждение не удовлетворит тебя? Неужели только вечная погибель моя? Дух, ты требуешь слишком многого. Прошу, забери меня из этой тюрьмы, стань моим слугой на один час, и я буду служить тебе тысячу лет. Достаточно ли будет этого?
– Не будет. Я должен получить твою душу. Она должна стать моей, и моей навек.
– Ненасытный! Я не хочу обречь себя на вечные муки. Не расстанусь с надеждой на то, что однажды буду прощен.
– Ах, не хочешь? Какая иллюзия поддерживает твои надежды? Близорукий смертный! Жалкое ничтожество! Разве ты не обесчестил себя перед людьми и ангелами? Разве такие огромные грехи могут быть прощены? Ты надеешься уйти из-под моей власти? Судьба твоя уже определена. Предвечный отказался от тебя. В книге судеб ты назначен мне, моим ты и станешь!
– Ты лжешь! Бесконечна милость Всемогущего, и раскаявшемуся будет даровано прощение. Когда мои тяжкие преступления будут искуплены…
– Искуплены? Думаешь, чистилище предназначено для таких, как ты? Ты рассчитываешь, что откупишься от своих злодейств молитвами суеверных сумасбродов и монахов-лежебок? Амброзио! Будь благоразумен. Адского пламени тебе не миновать, но приговор можно отсрочить. Подпиши этот лист; я унесу тебя, и ты проведешь оставшиеся годы беспечно и свободно. Насладишься всеми благами жизни. Но помни: как только душа твоя расстанется с телом, она отправится ко мне, и я от своего права не откажусь.
Монах промолчал; но по лицу его было видно, что слова искусителя попали в цель. Враг рода человеческого возобновил атаку и так искусно сыграл на отчаянии и страхах Амброзио, что уговорил его взять свиток. Затем он воткнул стальное перо в вену на левой руке монаха. Оно вошло глубоко и сразу наполнилось кровью, но боли Амброзио не ощутил. Затем перо само легло ему в руку. Дрожа, несчастный положил свиток на стол и приготовился подписать его. Вдруг он застыл, отпрянул от стола и бросил перо.
– Что я делаю? – вскричал он и, повернувшись к демону, в отчаянии потребовал: – Оставь меня! Изыди! Я не подпишу этот договор.
– Глупец! – воскликнул разочарованный демон, метнув на монаха ужасающий взгляд, пронзивший его душу насквозь. – Ты играть со мной вздумал? Что ж, иди! Гори, корчись в агонии, а потом изведай пределы милости Предвечного! Но если вздумаешь позвать меня снова, берегись: шутить со мной не стоит! Если опять заколеблешься, я вот этими когтями разорву тебя на мелкие куски. Повторяю: ты подпишешь?
– Нет. Оставь меня. Убирайся!
Ужасный удар грома, новое сотрясение земли; темница наполнилась громкими воплями, и демон исчез, изрыгая проклятия. Сперва монах обрадовался тому, что сумел устоять перед искушением, восторжествовал над духом зла; но час казни приближался, и в его сердце вновь проснулся страх. Его пробрала дрожь, когда он понял, что скоро предстанет пред лицом Создателя, которого он так жестоко оскорбил.
Колокол возвестил полночь. При звуке первого удара кровь застыла в жилах аббата. Каждый следующий удар означал для него пытку и смерть. Он прислушивался, не шагают ли уже стражники по тюремным коридорам; и когда звон колокола утих, в приступе отчаяния он схватил магический томик и открыл его. Поспешно, как бы боясь на секунду задуматься, он долистал до седьмой страницы и без остановки прочитал роковые строки. Люцифер вновь явился в сопровождении тех же адских эффектов перед дрожащим чародеем.
– Ты меня вызвал, – сказал он. – Уже поумнел? Согласен ли принять известные тебе условия? Вручи мне свою душу, и я мгновенно унесу тебя отсюда. Пора решаться, иначе будет поздно. Подпишешь ты пергамент?
– Я вынужден… Судьба торопит… Я принимаю твои условия!
– Поставь свою подпись! – ликуя, отозвался демон.
Договор и перо с кровью по-прежнему лежали на столе. Амброзио подошел, взялся было за перо, но на мгновение застыл в сомнениях.
– Послушай! – крикнул искуситель. – Сюда идут. Поторопись!
И в самом деле, снаружи были слышны приближающиеся шаги солдат, которым велели отвести Амброзио на костер. Этот звук покончил с нерешительностью монаха.
– Какова суть этого договора? – спросил он.
– Ты передаешь мне свою душу в вечное владение и без возврата.
– Что я получаю взамен?
– Мое покровительство и освобождение из этой темницы. Подпиши, и я тотчас это сделаю.
Амброзио поднес перо к пергаменту, и снова мужество изменило ему. Сердце его сжалось от ужаса, и он опять бросил перо на стол.
– Слаб, как дитя! – взревел раздраженный дьявол. – Долой эту глупость! Ты подпишешься сию минуту, или я дам волю своему гневу!
В этот момент был отодвинут наружный засов на двери. Узник расслышал скрежет замка и лязганье железа: до прихода конвоя оставались считаные секунды. Доведенный до безумия близкой опасностью, устрашенный угрозами демона, не видя другого способа вырваться из западни, несчастный монах сдался. Он подписал договор и поспешно отдал его в руки злого духа, глаза которого вспыхнули злобной радостью.
– Возьми! – сказал отступник. – А теперь спаси меня! Унеси отсюда!
– Стой! Ты отрекаешься добровольно и полностью от Творца своего и от Сына его?
– Да! Да!
– Отдаешь ли ты душу свою мне навеки?
– Навеки!
– Без оговорок и уловок? Без обращения в дальнейшем к божественному милосердию?
Последняя цепочка была снята с двери камеры. Ключ провернулся в последнем замке. Обитая железом дверь со скрежетом провернулась на ржавых петлях…
– Я твой навек и безвозвратно! – дико завопил монах. – Я отказываюсь от спасения души. Чу! Они уже здесь! О! Спаси меня!
– Я победил! Ты мой, и я исполняю договор.
Едва он договорил, как дверь раскрылась настежь. В тот же миг демон схватил Амброзио за руку, распахнул свои широкие крыла и взмыл в воздух. Потолок разверзся, чтобы пропустить их, и снова сомкнулся, когда они вылетели из темницы.
Внезапное исчезновение заключенного крайне удивило тюремщика. Хотя ни он, ни солдаты не успели увидеть, как исчез монах, сернистая вонь, распространившаяся по всей тюрьме, послужила достаточным указанием на то, кто помог ему освободиться. Они поспешили с докладом к Великому инквизитору. История о том, как дьявол унес колдуна, наделала шума в Мадриде; несколько дней весь город судачил об этом происшествии. Впрочем, постепенно, под наплывом новых впечатлений люди увлеклись другими темами, и Амброзио вскоре был забыт, словно он и не существовал вовсе.
* * *
Тем временем монах, поддерживаемый своим адским проводником, преодолев огромное расстояние со скоростью стрелы, очутился на краю глубокой расщелины
