Швейцарская демократия. Возможные решения конфликтов в мультикультурных обществах - Wolf Linder
Альпы были еще одним элементом национальной идентификации. Картина нации, состоящей в основном из фермеров и пастухов, живущих в изолированных горных шале или небольших деревнях, была нарисована, чтобы отличить Швейцарию от других стран, хотя большая часть Швейцарии уже была индустриализована к XIX веку.
Поэтому с самого начала швейцарская идентичность опиралась не только на то, что объединяло ее жителей, но и на специфические швейцарские черты (Ruckstuhl 1991, 136; Demont-Heinrich 2005) - то, что позволяло швейцарцам чувствовать себя отличными от своих соседей. Самым важным в этом отношении было само швейцарское государство. Швейцарская прямая демократия отличается от других типов демократии, и она же стала самым ценным элементом общей культуры. Более того, тот факт, что все мужчины по закону обязаны служить в армии, является не только средством социальной интеграции. До 1971 года, когда голосование было привилегией только граждан мужского пола, обязанность служить в армии считалась соотносимой с наличием политических прав - и использовалась как аргумент против женского избирательного права . Идеология, согласно которой все граждане мужского пола должны защищать свою страну и отождествлять себя с этой задачей, была, как говорят, "цементом" швейцарского общества, особенно во время Второй мировой войны II .
Сегодня многие из этих символов, мифов и прославлений истории утратили свою убедительность. Но политически граждане Швейцарии по-прежнему убеждены в уникальности своей прямой демократии, федерализме и нейтралитете страны. Швейцарцы гордятся, если их футбольная команда выигрывает важную игру, и колышут национальным флагом, как и граждане всех других стран.
2.3.4 Сочетание демократии и федерализма
Демократия основана на принципе "один человек , один голос" и на правиле большинства, которые вместе делают коллективные решения обязательными для всех. Но оправдано ли, что значительное меньшинство с иными мнениями и интересами должно подчиняться решениям большинства? Один из ответов на этот спорный вопрос политической теории заключается в том, что ни одно решение большинства не является окончательным. Меньшинство всегда должно иметь право предложить пересмотреть принятое решение, и если его аргументы окажутся убедительными, будет найдено новое большинство для пересмотра решения. Но если для разных мнений по общим интересам это может быть хорошо, то для групп меньшинств с религиозными убеждениями или культурными ценностями, изначально отличными от большинства, это не подходит. Франкоговорящие не могут стать немецкоговорящими, а католики не становятся протестантами благодаря демократии. Если общество глубоко разделено подобными культурными или религиозными расколами, демократия сама по себе не может решить проблему "замороженного" или "вечного" меньшинства или большинства: меньшинство , которое при чистых правилах "один гражданин - один голос" никогда не сможет победить, скорее всего, будет разочаровано и подвергнется дискриминации. В свою очередь, даже для вечного большинства, которое может позволить себе не учиться, власть может стать патологической (Deutsch 1967, 214-43).
Именно такая проблема возникла, когда швейцарские кантоны были готовы к созданию центрального правительства. По понятным причинам католические и не немецкоговорящие граждане и их кантоны опасались систематического перевеса в вопросах веры, языка и культуры в целом. Таким образом, если стремление народа к самоуправлению дало импульс объединению , демократия в то же время была невыгодна для перспектив создания швейцарского национального государства, поскольку она рисковала работать только для некоторых: немецкоязычного протестантского большинства.
Сочетание демократии и федерализма дало ответ. Федерализм позволил разделить власть между центральным правительством и кантонами. Во всех вопросах, входящих в компетенцию кантонов, возможны разные ответы на один и тот же вопрос - ответы, соответствующие предпочтениям различных этнических или религиозных групп, которые, хотя и составляли меньшинство на национальном уровне, были большинством на региональном. Таким образом, федерализм позволял - и до сих пор позволяет - культурным различиям сосуществовать рядом друг с другом, и он защищает меньшинства, не слишком ущемляя большинство. Как мы увидим при обсуждении федерализма в гл. 3, первоначальное разделение власти между федерацией и кантонами было в значительной степени в пользу последних, обеспечивая максимальную автономию кантонов и их культурных , социальных и политических особенностей. В 1848 году такое разделение власти в пользу кантонов означало также уступку католическому консервативному меньшинству , проигравшему в гражданской войне, что давало проекту государственного строительства больше шансов на успех в ходе предстоящего референдума по новой конституции.
Наряду с региональной автономией или самоуправлением, федерализм также позволил кантонам стать активными участниками процесса принятия решений центральным правительством (совместное правление). Конституция предусматривала парламентскую систему двухпалатного парламента , подобную той, что действует в США. Таким образом, Национальный совет представляет швейцарский народ, но его дополняет Совет государств, в котором в равной степени представлены все кантоны , независимо от их численности населения . Кроме того, кантоны имеют значение и при принятии поправок к Конституции , поскольку большинство населения Швейцарии должно сопровождаться большинством кантональных избирателей (двойное большинство). Таким образом, в обоих случаях демократический принцип "один человек - один голос" на равных условиях сочетается с федеральным принципом "один кантон - один голос". Как мы увидим в гл. 3, это требование кантонального большинства стало очень важным.
2.4 Религиозные и этнические меньшинства: От сосуществования к плюрализму
Конституция 1848 года заложила институциональную основу, способную обеспечить единство многообразной нации. Она обещала мирно разрешать конфликты между меньшинствами и большинством. Конституция, однако, сначала является лишь юридическим документом. Позже она становится рамкой для политической жизни, даже если не самой политической жизнью. В этом разделе мы перейдем от рамок к картине и спросим: как формальное политическое единство способствовало политической интеграции и дальнейшему развитию идентичности швейцарского общества ? Вместо того чтобы рассматривать эту тему в общей форме, мы сосредоточимся на двух меньшинствах, которые были наиболее важны в то время и для которых успех или неудача интеграции имели решающее значение: католиках
