Швейцарская демократия. Возможные решения конфликтов в мультикультурных обществах - Wolf Linder
Швейцарская народная партия (25,6%; 25%): некогда консервативная партия, привлекавшая в основном фермеров, ремесленников и независимых профессионалов, за последние 30 лет более чем удвоила свою электоральную силу и стала крупнейшей политической партией. Отстаивая суверенитет Швейцарии и нейтралитет , сегодня она занимает правое национально-консервативное положение. Успех Народной партии стал результатом нескольких факторов: поглощение более мелких правых партий, сильная мобилизация антиевропейской и антииммиграционной части электората, популистские стратегии, более сильная профессиональная организация, харизматичное и авторитетное руководство партии и значительные финансовые ресурсы.
Неправительственные партии
Зеленые (13,2; 61%): партия экологического движения ; привлекает левые партии, а также новые социальные движения .
Зеленые-либералы (7,8; 50%): отделились от Партии зеленых в 2007 году, чтобы обратиться к ориентированным на центр экологам, то есть избирателям, желающим лучше защищать окружающую среду, но без слишком сильного государственного регулирования.
Буржуазно-демократическая партия (2,4%; 0%): отделилась от Швейцарской народной партии в 2008 году, умеренно-правая партия.
Протестантская партия (2,1%; 67%): аналог христиан-демократов, но без их электорального успеха.
Альтернативные левые (1%; 50%): преемники бывших радикальных левых партий (в основном Коммунистической партии и прогрессивных организаций), которые практически исчезли. Недогматическая, социалистическая, феминистская и экологическая.
Федеральный демократический союз (1%; 0%): Радикально правый, защищает христианские ценности, евроскептик.
Лега деи Тичинези (0,8%; 0%): регионалистско-популистская партия в кантоне Тичино, выступает против иммиграции, как и SVP, но иногда придерживается левых взглядов в вопросах социального обеспечения.
2.3 Превращение плохих шансов в хорошие: Факторы, обеспечившие успех швейцарскому государственному строительству
Как следует из краткого исторического описания предыдущего раздела, переход от конфедерации к федерации был непростым. Во-первых, консерваторы, стремясь сохранить ключевые элементы старого порядка, были категорически против передачи суверенных прав своих кантонов, предпочитая вместо этого сохранить статус-кво. Новаторские силы, напротив, были категорически против этого. Во-вторых, существовала проблема культурных различий. Помимо религии, существовал вопрос языка. На немецком языке говорило и продолжает говорить около 70 % населения. Жители франко- и италоязычных регионов s опасались, что, будучи меньшинствами, они окажутся в худшем положении, уступив свою политическую власть центральному правительству. В-третьих, экономические структуры в разных кантонах были разными, как и предпочтения в отношении правил торговли, защищающих интересы фермеров, ремесленников и торговцев.
В-четвертых, национализм вначале был своего рода абстрактной утопией. То, что сегодня называется национализмом в восточноевропейских странах, например, - это апелляция к общему культурному наследию или этнической группе. В Швейцарии все было наоборот: жители кантонов представляли разные языки, этнические группы и религии, и их нужно было убедить, что они должны сформировать общую нацию, которая для них была искусственной во всех отношениях. Конечно, жителей кантонов называли "швейцарцами", но на самом деле они считали себя жителями Цюриха , Ури, Женевы или Тичино, имея мало общего с жителями других кантонов. Наконец, что не менее важно, в некоторых кантонах были серьезные внутренние конфликты. Например, в Базеле , город не хотел отказываться от политического контроля над окружающим его регионом s. Когда компромисс не был достигнут, город и сельская местность отделились, образовав два независимых полукантона.
Таким образом, было нелегко продвигать идею национального государства, когда политические перспективы и горизонты во многих кантонах скорее сужались, чем расширялись. Вместо того чтобы "объединиться" (Stepan 1999) в единое национальное государство, кантоны могли бы завязнуть в своих внутренних распрях и исчезнуть с карты Европы.
Что же объединило Швейцарию?
2.3.1 Экономика
К середине XIX века ранняя индустриализация охватила многие кантоны. На общественную арену вышла новая элита, чей статус основывался не на родословной и привилегиях, а на промышленном богатстве и капитале. Использование энергии рек привело к развитию децентрализованной промышленности, простиравшейся далеко в альпийские долины. Первая железная дорога между Баденом и Цюрихом открылась в 1847 году, и с тех пор стало очевидно, что границы кантональных рынков являются препятствием для растущей промышленной деятельности. Федеральная конституция 1848 года обещала не только устранить эти препятствия, но и создать новый, общий экономический рынок. Она запрещала кантональные платные барьеры и наделяла федеральное правительство правом выпускать швейцарскую валюту, а также вводить федеральную почтовую службу . Кроме того, Конституция была направлена на развитие "общего благосостояния" (gemeinsame Wohlfahrt) и обещала равные права, а также свободу проживания в любом кантоне всем, кто станет гражданином Швейцарии. Один из историков дошел до того, что сказал, что экономическая необходимость создания общего рынка была важнее политических идей швейцарского национализма.
2.3.2 Давление извне
Когда великие державы на Венском конгрессе 1815 года восстанавливали модели Старой Европы, Меттерних и делегаты других стран не были недовольны нейтральной зоной между Австрией , Сардинией-Пьемонтом и Францией . Таким образом, Швейцарская конфедерация получила дальнейшее признание своего политического нейтралитета, который кантоны начали соблюдать еще в 1648 году. Однако в период между 1815 и 1848 годами кантоны осознали, что они в определенной степени зависят от доброй или злой воли своих могущественных соседей. Хотя последние были далеки от мысли об аннексии кантонов, это не заставило их воздержаться от дипломатического вмешательства в швейцарские дела. Ситуация усугублялась тем, что некоторые кантоны обращались за дипломатической помощью извне, как это делали члены Зондербунда (см. выше).
Вставка 2.6 Нейтралитет: Необходимая помощь в строительстве швейцарской нации
Политический нейтралитет долгое время был традиционным краеугольным камнем швейцарской внешней политики . После катастрофического поражения в битве при Мариньяно (близ Милана) в 1515 году швейцарские кантоны постепенно осознали преимущества нейтралитета. Фактически это оказалось единственным способом сохранить целостность и независимость конфедерации, состоящей из небольших кантонов, окруженных более крупными и воинственными державами . Впоследствии швейцарцы избегали втягиваться в конфликты между соседними государствами, особенно во время 30-летней религиозной войны в Европе, закончившейся в 1648 году. Однако потребовалось немало времени, чтобы одностороннее заявление о нейтралитете было признано за рубежом. Это не помешало швейцарским кантонам быть оккупированными французами в 1798-1802 годах. Ситуация изменилась только после Венского конгресса 1815 года, когда европейские державы наконец-то признали нейтралитет конфедерации, осознав, что в их собственных интересах использовать ее для сохранения желаемого политического равновесия. После создания федерации в 1848 году Швейцария получила возможность более эффективно защищать свой нейтралитет с помощью собственных вооруженных сил. Это было особенно важно в XX веке, когда Швейцария стала одной из немногих европейских стран, не участвовавших ни в Первой, ни во Второй мировой войне
