Архонт - Дмитрий Александрович Видинеев
– Всё, ребята, двинулись, – при этом он не забыл наградить ободряющей улыбкой Агату с Полиной.
Вся команда направилась в сторону особняка, а Игорь Петрович так и остался стоять возле дымного шара – источника луча. Напряжённый, сосредоточенный, Великанов, словно бы не замечал ничего вокруг, полностью погрузившись в магический транс.
Когда шли к особняку через лес, Агата поймала себя на мысли, что её тянет к Надзирателю как магнитом. Действительно, она ощущала странное притяжение, и это было вовсе не самовнушение. Что-то внутри неё, возможно, источник её кошмаров, галлюцинаций – то, что архонт оставил в ней при первой их встречи – рвалось вперёд. Агата чувствовала: это «что-то» скоро вырвется, выплеснется, словно смердящие помои. И она очистится. Наконец-то. Каждый шаг к логову Надзирателя – шаг к очищению. Агате понравилась эта мысль, в ней было торжественное предвкушение.
– Улыбаешься как волчица, – заметила идущая рядом Полина. – Если бы волки умели улыбаться, то вот так, как ты сейчас. Мне нравится. Теперь я за тебя спокойна.
Действительно улыбалась. Агата даже не заметила, как потеряла контроль над мимикой. Полина увидела в ней волчицу? Что ж, хищник и вправду пробуждался, с каждым шагом. Ровное спокойствие, владевшее сознанием весь этот день, теперь сменялось охотничьим азартом. Волчица пробирается сквозь чащу к своей жертве – просто отличный образ. Не такой ли боевой настрой желал видеть Игорь Петрович? Но улыбку с физиономии лучше убрать – смотрится, пожалуй, глупо.
А вот и особняк.
Двухэтажное здание из белого кирпича с полукруглым балконом и красной черепицей на крыше. Возле спутниковой «тарелки» на длинном шпиле крутился флюгер в виде жар-птицы.
– Неплохое местечко, – оценила Полина. – У Надзирателя губа не дура. Я бы тоже не отказалась пожить здесь недельку-другую. Хотя… у нас в Подмосковье получше будет.
Агата пыталась разглядеть в особняке хоть что-то зловещее. Ей казалось, что такая сильная нечисть, как Надзиратель, должна осквернять своим присутствием любое место, и следы этого осквернения, подобно дыму от костра, обязательно должны быть видны невооружённым взглядом. Но нет, ничего зловещего не замечалось. Дом как дом – симпатичный и аккуратный. Но Зло внутри него. Агата нахмурилась: она вдруг поняла, что ни отчиму, ни всяким гаулам и анчуткам не давала такого категоричного определения. Зло – с большущей буквы. Только Надзиратель удостоился такой «чести». Возможно, это и правильно, не стоит награждать подобными определениями всё то, что ненавидишь, иначе начнёшь видеть Зло в слишком многих вещах, не замечая оттенки. Девочка-танк не замечала, а потому весь мир для неё был Стаей. Глупая девочка, слишком категоричная, хорошо, что она осталась в прошлом.
На то, чтобы с помощью своих товарищей перелезть через забор и отворить ворота изнутри, одному из спецназовцев понадобилось секунд двадцать. Отряд стремительно зашёл на территорию особняка, а Агата с Полиной остались ждать у ворот – зачищать дом не входило в их задачу.
* * *
Степан шёл первым, держа перед собой пистолет. Особых трудностей он не ожидал: в здании предположительно было всего четверо одержимых, включая архонта, а одержимые – почти те же люди, без всяких сверхъестественных способностей. Правда, слишком безбашенные, без инстинкта самосохранения. С этой братией он и его команда не раз имели дело. Тут главная задача никого не покалечить, и уж тем более – не убить. Нужно сработать так, чтобы носители нечисти не пострадали – не их ведь вина, что их тела облюбовала всякая погань. Трудностей Степан не ожидал, но и расслабляться себе не позволял ни на секунду.
Пока всё тихо. Неужели одержимые ещё не просекли, что маги сковали их? Степан в этом сомневался.
Дверь в здание оказалась отрытой. Команда проникла в холл. На полу валялись пластиковые и стеклянные бутылки, лежало какое-то тряпьё, в воздухе стоял кисловатый запах. Двое спецназовцев юркнули в гостиную: чисто. Двое в каминную комнату…
Раздался дикий вопль. Растрёпанная женщина в грязном цветастом халате, как обезумившая фурия, выскочила из-за дивана и, занеся над головой топор, помчалась на спецназовцев, при этом один глаз женщины косил вправо, а другой бешено вращался в глазнице, с губ срывалась пенистая слюна. Дротики попали ей в грудь, в шею. Вопль резко сменился хрипом. В шаге от непрошеных гостей, одержимая рухнула на пол как подкошенная, но до того, как она упала, молодой спецназовец успел ловко выхватить из её рук топор.
– Минус один, – буркнул он.
Но это касалось лишь устранения опасности от самой одержимой, физической оболочки, ведь нечисть никуда не делась – невидимый для человеческого глаза высвобожденный эгрегор Стаи заметался по комнате, швыряя в ликвидаторов вещи. Спецназовцы мигом отцепили от поясов баллоны с соляным раствором и принялись активно распылять его. Раздался пронзительный визг, зависшая в воздухе бронзовая статуэтка упала на пол. И всё затихло.
Теперь четверо из команды распыляли соляной раствор, а трое, включая Степана, держали пистолеты наготове. Заглянули в ванную комнату: чисто. Когда продвигались по коридору, неожиданно распахнулась дверь кладовки, из тёмного помещения, как чёрт из табакерки, выскочил голый тощий парень с ног до головы покрытый татуировками. Глаза прикрывала лыжная маска, в каждой руке тесак для рубки мяса. Однако воспользоваться оружием он не успел – два дротика вонзились в горло, один в живот. Одержимый осел на пол, глупо улыбаясь, словно получил дозу вожделенного наркотика. От него исходили густые запахи алкоголя и пота.
– Осталось двое, – прошептал Степан.
Пока всё шло отлично, так, как он и предполагал. А дамочка с топором и этот вот парень с тесаками – пустяки, всего лишь всплеск отчаяния загнанной в ловушку нечисти. Хуже будет, если у архонта и последнего одержимого окажется огнестрельное оружие. Такой вариант не стоило исключать.
Впереди по коридору был проём с открытой дверью. Едва Степан с ним поравнялся, направив ствол пистолета в комнату, как раздался истеричный вопль:
– Нет, нет, не стреляйте!
Поросший густой чёрной щетиной мужчина средних лет стоял на коленях, предусмотрительно заложив руки за голову. Красная рубашка была расстёгнута, в вытаращенных глазах плескался страх.
– Не стреляйте! – срывающимся голосом кричал одержимый. – Я больше не с ним, скажите ей, что я больше не с ним! Это ведь она за нами явилась? Она, да? Скажите девчонке, чтобы не уничтожала меня! Он приказал мне всё здесь взорвать, когда вы придёте, но я не стал взрывать! Если бы не я, весь дом взлетел бы на воздух. Пускай она меня не трогает. Пожалуйста, я пригожусь магам, я буду служить им!
