Соблазнение - Лорейн Хит
— Нет. Но, скорее всего, все равно порожден сатаной. Он не одобрял женщину, которую я любил. Ее отец был его заклятым врагом, хотя одному Богу известно почему. Он не хотел, чтобы ее кровь запятнала родословную, которой он так чертовски гордился. Он знал, как отчаянно я хотел жениться на ней. Когда он узнал, что она произвела на свет моего маленького ребенка, он хотел убедиться, что ты никогда не унаследуешь. Его снедала ненависть к ее семье. Не знаю, приказал бы он тебя убить, но она не хотела рисковать. Вскоре после того, как она передала тебя в безопасное место, ее нашли и отправили в приют для душевнобольных преступников.
Зверь почувствовал еще один удар в живот. Он никогда не думал, что ее судьба будет такой ужасной, и у него возникло желание ударить и разбить что-нибудь.
Печаль и гнев, которые отражали его собственные, омрачали красивые черты Кэмпбелла.
— Те жестокости, которые ей пришлось пережить. Мне потребовалось пять лет, чтобы найти ее, и когда я это сделал, я хотел убить каждого проклятого из них, кто когда-либо прикасался к ней. Но что хорошего я принес бы ей, танцуя на ветру? Хотя мне доставляло удовольствие оставлять некоторых из них окровавленными. Даже набросился с кулаками на своего отца. Они мало что cмогли сделать, чтобы исправить его челюсть, когда я закончил с ним. Не было пролито ни слезинки, когда он издал свой последний вдох.
Зверь подумал, что, возможно, унаследовал характер этого человека. Но история, которую он рассказал, вызвала у него отвращение, заставила его чувствовать себя виноватым за все те времена, когда он задавался вопросом, почему его мать нарушила свое обещание и не вернулась за ним.
— Твоя мама хочет тебя видеть.
Он быстро огляделся, словно ожидая, что она появится из-за обоев или выйдет из-за портьер.
— Она здесь?
— Нет. Она хотела приехать, но я не хотел, чтобы она разочаровалась, если окажется, что ты не наш мальчик.
— Ты не знаешь, ваш ли я. Это просто догадки.
Он быстро кивнул.
— Что ты прячешь под всеми этими волосами? Подозреваю, то же, что и я. Твоя мама сказала мне, что в этом отношении ты определенно пошел в меня. — Плавным, умелым движением пальцев он откинул пряди с правой стороны головы.
— Это проклятие Кэмпбеллов. Легенда гласит, что один из наших предков всегда прижимал ухо к двери, шпионя за ведьмами. Они наложили заклятие на него и его потомков. Некоторые избегают этого. Нам с тобой не так повезло. Хотя с человеком могут случиться вещи и похуже.
Это была неправдоподобная история, но что больше привлекло внимание Зверя, так это упоминание о предках. У него была своя семья, ублюдки, которых Этти Тревлав собрала в единое целое, которые яростно любили друг друга и так же яростно сражались друг за друга. Но у этой семьи не было предков — никого, на кого можно было бы претендовать или признать в любом случае. Тем не менее, теперь он узнал, что у него были предки, те, кто с гордостью заявили бы на него права, те, с кем он делил аномалию, с которой родился. Наследие. Право по рождению — хотя он всегда считал это чем-то неправильным. Наследие. Если он сын этого человека…
Как он мог сомневаться в этом, когда смотрел в глаза, такие же черные, как его собственные, когда у него был такой же квадратный подбородок, такой же гладкий нос, такие же высокие острые скулы?
Что он унаследовал от своей мамы? Нет, Этти Тревлав была его мамой и всегда будет ею. Эта другая женщина была его матерью, его мамой, слово, произнесенное с акцентом, который, он не был уверен, когда-либо будет естественным на его языке. Он не был тем, кем он всегда считал себя: брошенным, забытым, нежеланным ребенком.
Он был желанным, любимым, защищенным. Он задавался вопросом, передался ли ему этот инстинкт защиты от его матери, была ли она ответственна за его характер больше, чем за его внешность.
— Почему ты не пришел за мной после того, как нашел ее?
— Она не могла вспомнить, где оставила тебя. Иногда я думаю, что она заставила себя забыть, чтобы не сказать им, где ты. Я не знаю, возможно ли это сделать. Глядя на свою маму, ты можешь и не осознавать, насколько она сильна. Я никогда не знал никого сильнее, ни мужчины, ни женщины. Так что все эти годы я знал только одно: где бы она тебя ни оставила, ты был в безопасности.
Он был в безопасности, по крайней мере, пока находился под присмотром Этти Тревлав. Его встреча с Трехпалым Биллом была делом его рук. Но даже тогда именно его семья послала за хирургом, его семья, которая ухаживала за ним, вернула ему здоровье.
— После стольких лет, вдруг, она просто вспомнила?
— Нет. Это была твоя книга. Я купил ее для нее, когда был в Лондоне пару недель назад. Она любит загадки, и я подумал, что ей понравится читать одну из них, написанную автором, который носил то же имя, что и наш сын, только ее внимание привлекла фамилия Тревлав. Ее воспоминанием о той ночи было то, что женщина, с которой она оставила тебя, обещала любить тебя по-настоящему. Но увидев имя Бенедикта Тревлава на обложке… это открыло что-то внутри нее. Когда она спала, в отличие от всех других снов, которые снились ей той ночью, на этот раз все было не так размыто, она видела детали. Она подумала, что, возможно, женщину звали Тревлав. Она убедила меня прийти и поговорить с тобой. Я пошел к твоему издателю, чтобы узнать, где ты живешь, и вот я здесь. И рад этому.
Он все еще не мог это осознать, разбирая на части то, что он знал о своей жизни, и заново собирая это, чтобы включить то, что он теперь узнавал.
— Ты поедешь со мной, чтобы познакомиться со своей мамой? — спросил Эван Кэмпбелл — его отец.
Зверю оставалось только кивнуть.
Затем человек, о котором он размышлял много лет, шагнул вперед и протянул руку. Рука размером с окорок. Зверь мог ясно видеть, как он работает в доках, поднимая и перетаскивая грузы. Он знал, что если он пожмет его руку, то признает место этого человека в своей жизни, признает, что он является тем, кем он его считает.
И все же, когда их ладони соприкоснулись, у него возникло ощущение, что он вернулся домой.
Когда его отец притянул
