Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам - Дуглас Мюррей
Возможно, дело было во всем этом. И, возможно, в основе всего этого лежал тот факт, что Вышеградские страны уже однажды испытали на себе последствия западного оцепенения. Конечно, только они из всех европейских стран на своей памяти испытали трагические аспекты жизни, о которых забыли их западные союзники. Они знали, что все, что у них было, может быть сметено с одного направления, а затем так же легко сметено с другого: история не дает людям отсрочки, даже если они считают, что заслужили ее.
В то же время остальная часть континента оставалась в плену истории, как и прежде. К лету 2016 года австрийские и французские власти попытались закрыть свои границы для новых волн мигрантов, прибывающих через Италию из пунктов прибытия на Лампедузе и Сицилии. По мере введения этих ограничений все больше мигрантов, намеревающихся отправиться на север, стали прибегать к швейцарскому варианту. Зимой эти горные перевалы могут быть смертельно опасными, но летом отдаленные тонкие тропы через итало-швейцарскую границу вполне проходимы. Тем летом итальянская газета La Stampa поговорила с местными жителями в деревне Думенца, расположенной между озером Маджоре и швейцарской границей. Они отметили, что тропы используются, а один пожилой местный житель мимоходом заметил: "Это те же самые тропы, по которым итальянские евреи бежали во время войны". 16
Думать о мигрантах - значит думать о них раньше. Думать о тех, кто направляется в Германию этими путями, означало думать о тех мигрантах, которые когда-то направлялись в другую сторону. Думать о сегодняшних мигрантах - значит думать о вчерашних евреях: проход, которого не избежать.
Мы застряли с этим
19 марта 2016 года бельгийская полиция застрелила и арестовала родившегося в Бельгии французского гражданина марокканского происхождения, который был одним из организаторов ноябрьских терактов в Париже. После этих терактов Салах Абдеслам отправился в Бельгию, где его отпечатки пальцев были обнаружены как минимум в двух квартирах в сильно мусульманском районе Моленбик в Брюсселе. В итоге его арестовали в другой квартире в Моленбике, где он жил с местной семьей. Сразу после ареста бельгийский ОМОН был вынужден направиться в этот район, чтобы справиться с местной "молодежью", которая называла Абдеслама своим героем и бросала камни и бутылки в полицию в знак протеста против его ареста. Три дня спустя три террориста-смертника взорвали себя в бельгийской столице. Наджим Лаашрауи и Ибрагим эль-Баркауи взорвали свои жилеты на выходе из аэропорта Брюсселя, а брат Ибрагима, Халид эль-Баркауи, - на станции метро Maelbeek, рядом со штаб-квартирой Европейской комиссии. Все трое исполнителей снова оказались "местными жителями". Их жертвами стали тридцать два человека самых разных возрастов и национальностей.
По всему континенту начались традиционные поиски объяснений. Одни обвиняли в нападениях - совершенных бельгийскими гражданами из района Моленбек - градостроительство, другие - отсутствие "джентрификации" в районе. Другие обвиняли внешнюю политику Бельгии, историю Бельгии, включая бельгийский колониализм, или "расизм" бельгийского общества. После первого раунда этих общественных дебатов газета New York Times опубликовала ничем не примечательную статью, в которой обвинила в нападениях различные провалы бельгийской политики. Они взяли интервью у некоего Ива Гольдштейна, 38-летнего ребенка еврейских беженцев, который сейчас является членом совета в Шаербеке и руководителем аппарата министра-президента Брюссельского столичного региона. Он настаивал на том, что обвинять в нападениях ислам неправильно, но критиковал неспособность таких людей, как он, предотвратить этот растущий "радикализм среди молодежи". Он сказал: "Наши города столкнулись с огромной проблемой, возможно, самой большой со времен Второй мировой войны. Как получилось, что люди, которые родились здесь, в Брюсселе, в Париже, могут называть героями тех, кто совершает насилие и террор. Это настоящий вопрос, с которым мы столкнулись".
Затем мистер Голдстайн мимоходом рассказал о том, что его заинтересовало. Друзья, которые преподают в школах в преимущественно мусульманских районах Моленбек и Шербек, рассказали ему, что, когда речь зашла о том, как их ученики относятся к террористам, только что разбомбившим их город, "90 процентов их учеников, 17-18 лет, назвали их героями". 1 В другом месте, в интервью газете De Standaard, министр безопасности Бельгии Ян Жамбон сказал, что "значительная часть мусульманского сообщества танцевала, когда произошли теракты". Как обычно, Ямбон подвергся критике со стороны своих коллег по парламенту и СМИ. Он ответил, что получил эту информацию от нескольких бельгийских служб безопасности. Но его слова, как и откровения г-на Гольдштейна, на самом деле представляют собой взгляд под поверхность, который предоставляется общественности в историях, следующих за каждым террористическим актом в Европе. Эти истории, как и сами теракты, несут ответственность за решающий сдвиг в настроении Европы. Потому что, хотя бомбы, пистолеты и ножевые атаки вызывают крайнюю озабоченность, второстепенным (но в долгосрочной перспективе более важным) является вопрос о взаимоотношениях между ничтожным числом экстремистов, совершающих такие атаки, и остальным населением из той же среды.
Опрос, проведенный в Великобритании в 2006 году, через год после публикации датских карикатур, показал, что 78 процентов британских мусульман считают, что издатели карикатур должны быть привлечены к ответственности. Чуть меньшее число (68 %) считает, что преследованию должен подвергаться любой, кто оскорбляет ислам. Тот же опрос показал, что почти пятая часть британских мусульман (19 процентов) уважает Усаму бен Ладена, а 6 процентов заявили, что "очень уважают" его. 2 Девять лет спустя, когда два члена Аль-Каиды на Аравийском полуострове вошли в офис Charlie Hebdo в Париже и расправились с сотрудниками издания за то, что те напечатали карикатуры на Мухаммеда, 27 процентов британских мусульман заявили, что испытывают "некоторое сочувствие" к мотивам нападавших. Почти четверть (24 процента) заявили, что считают оправданным насилие против людей, публикующих изображения Мухаммеда. 3 BBC, для которой проводился этот опрос, опубликовала его с хорошим новостным заголовком "Большинство британских мусульман "против репрессий за карикатуры на Мухаммеда"".
Сочетание очень громких событий и осознания того, что то, что скрывается под терроризмом, представляет собой еще более серьезную проблему, означает, что в последние годы взгляды европейской общественности все больше расходятся с мнением ее лидеров. Почти после каждого теракта политические лидеры Европы сообщали общественности, что это не имеет ничего общего с исламом и что ислам в любом случае является мирной религией. Общественность, как оказалось, с этим не согласна.
В июне 2013 года опросная компания ComRes провела для BBC Radio 1 опрос тысячи молодых британцев об их отношении к основным мировым религиям. Когда через три месяца были опубликованы результаты, они вызвали небольшой фурор. 27 %
