Гелиоссо: люди Солнца - Лариса Владимировна Разинькова

class="p">– Моя малышка, ты знаешь, как мы любим тебя и беспокоимся о твоем благополучии. Ты сама скоро осознаешь счастье родительства. Моя хорошая, обычно принято благодарить старших за жизнь, заботу и любовь, – Лерла посмотрела в сторону Аннели и нежно улыбнулась, – но я повторю тебе слова, которые сказала однажды моя мама, твоя бабушка, сейчас ты сможешь их понять и принять. Я хочу поблагодарить тебя, мое солнышко, за то, что ты дарила и продолжаешь дарить мне этот прекрасный опыт, опыт материнства. За то, что выбрала нашу семью и род, за то, что даришь свой свет и любовь. За все те уроки, которые мы проходили вместе. Прости, если мы были недостаточно внимательны и чутки, а иногда совершенно далеки от идеальных родителей. Я люблю тебя, и пусть моя благодарность и мое благословение служит тебе оберегом, – говоря это, Лерла подошла к дочери, прикоснулась ладонями к ее вискам и поцеловала в темя. Ооса встала, обняла маму, ее растрогали искренние слова. Она вдруг вспомнила, как в одном из погружений с Лиддик наблюдала за своим появлением на свет. Как радовалась ее приходу в мир мама. Слезы лились по лицу, она прильнула, словно маленький ребенок лицом к Лерле, уткнувшись влажным от слез носом в волосы и шею. Знакомый с детства мамин запах успокаивал, а нежные касания благословляли. Потом они обнялись втроем. Аннели и Лерла тоже не могли сдержать слез. Женщины, прекрасные и чувственные, несущие в мир свой тонкий, но небывалый по силе и красоте свет, переживали моменты счастья, благодарности и единения. Множить радость, открыто жить чувства – это высший дар и спасение.

Утром должен был прийти Заг, чтобы сопроводить Оосу наверх. Лерла продолжала настаивать на том, чтобы Ооса оставалась в безопасном месте до самых родов, прекратив рискованные спуски-подъемы. Но убедить девушку было невозможно. На все просьбы и мольбы она отвечала одним словом: «Даас!» Предстоящие роды вызывали опасения и у будущего отца, тревога не покидала его с того самого момента, как сияющая светом радости любимая объявила ему о беременности. Случившееся чудесное событие казалось невозможным. Даас вспомнил предвидение Дора. Несмотря на переживания, гелиосс был рад и за себя, и за Оосу. Весть о будущем ребенке сделала нашу героиню самой счастливой женщиной на свете. Не изменяющая своей жизнерадостной натуре будущая мама сохранила в таких сложных условиях присутствие духа и позитивный настрой. Как маленькое солнышко, она сияла лучами, согревая и радуя. Новость о беременности Оосы была встречена благосклонно и Членами Совета Ядра. Скрывать такое событие не имело смысла, все происходящее с детьми Светила даже вдали от дома не являлось тайной. Кроме того, Даас надеялся на поддержку и помощь Старших гелиоссов в случае, если таковая понадобится. Но какие-то предчувствия не позволяли нашему герою расслабиться. Сны Ноона он видел теперь все реже. Это крайне расстраивало его соплеменников, скучающих по историям с полюбившимися персонажами.

В последней рассказанной серии Даас вернулся к той части, где юная Нини встречает в отдаленной глуши короля Генрико, который, как оказалось, не погиб от руки подосланного убийцы. Разлученная с предметом своей пылкой страсти, Тибелусом, девушка болезненно переживала факт ее нескорого возвращения ко двору. Но долг превыше всего. И Нини подходила к выполнению обязанностей со всей ответственностью. Минул год. За ним стремительно пролетел другой. В замке жизнь шла своим чередом. Приближались очередные празднества. Ноон неотлучно сопровождал Асану, принимая участие практически во всех процессах: от управления королевством до поездок в соседние земли. Ускоренная эволюция королевы не давала покоя некоторым военачальникам, вынужденным подчиняться женщине. Тибелус больше не разыгрывал комедийных сцен. После ухода Генрико скоморошество не радовало шута. Тем не менее своими небольшими зарисовками он рождал у публики восторг и веселье. Сводилось ли это ко всякого рода волшебным фокусам или просто шокировало гостей, но новое амплуа Тибелуса было встречено благосклонно. Подросшие дети Асаны и Генрико просто обожали Тибе. Никто другой не вызывал у Илин и Андра такой бурной радости. Тибелус любил королевских детей. Заменить отца он не мог, но заботился, как о родных, строго следя за безопасностью. Дети подолгу гостили в его маленькой комнатке, напоминающей теперь детскую. Игры были подвижные, в обители Тибе вместе они переворачивали все вверх дном, после чего устраивали беготню по лабиринтам замка, перемещаясь так быстро, что многочисленные няньки не поспевали за детьми. В остальном жизнь Тибелуса практически не изменилась. Лишь глубокая грусть затаилась в его умных карих глазах. И резкая складка обозначилась меж бровьми. К печали по уходу Генрико добавилась новая боль. Но душевные муки были вызваны не чувством неразделенной любви к Асане, отнюдь. В глубине его сердца родилась новая страсть, долгое время им не осознаваемая, и терзающая наплывами догадок. Только с течением времени он разобрался в своих переживаниях. С того самого дня, как Нини покинула замок, Тибелус лишился покоя. Терзаемый образовавшейся после ее отъезда пустотой, Тибе не сразу понял, что причиной страданий явилось влечение к юной девушке, неожиданно возникшее и пленившее взрослого мужчину. Но самое волнительное в произошедшем было то, что перед разлукой Нини открылась ему в чувствах. Мысль о возможном счастье острой бритвой сладостно вскрывала давние боли и дарила новые смыслы. Не таясь, Тибе признался Ноону, посвятив учителя в сокровенные тайны своего сердца. Герольд был немногословен. Он таинственно улыбнулся, но предпочел уклониться от ответа на вопрос ученика, касающегося сроков возвращения и месте пребывания Нини. Тибелус привык к загадочной манере речи мастера. «Жизнь преподносит нам много сюрпризов, порой невозможное лишь кажется таковым», – вот все, что услышал шут в ответ на свои душевные излияния. Однако ушел он от Ноона вдохновленный. Предстоял вечерний прием по случаю Дня памяти короля. После трагедии день рождения ушедшего Генрико отмечался практически так же пышно и весело, как и при его жизни. Это было выбором королевы. Вспоминали заслуги монарха, поднимали тосты во здравие его наследников и Асаны. Часть дня Тибелус провел в своей клетушке, где хранил нехитрые приспособления для представлений и готовился к сценам. Иногда ненадолго там появлялись живые участники постановок. Несмотря на то, что большая часть обитателей замка и его окрестностей относились к Тибелусу хорошо, были и такие, у которых шут вызывал суеверный страх: то ли из-за своих физических особенностей, то ли из-за непохожести на остальных. Напомним, что наш герой был крайне любознателен, постоянно чему-то обучался и экспериментировал, а непонятное всегда пугает простых людей. За его спиной поговаривали даже о колдовских способностях, якобы недоброжелатели шута рано или поздно попадали