Бедная попаданка, богатая попаданка-2 - Полина Лашина
А Лиза в пылу спора вдруг поняла, внимательно вглядываясь в Ульфа. Ульф – это ведь тоже очень короткое имя. Да и вообще, кого он ей напоминает? Не сидящего ли рядом с ними за столом Эдика, развесившего уши при дебатах взрослых? Кстати, когда при первой встрече мальчиков Лиза уже отправила их мыться под присмотром Вальина, то обратилась к кампаре:
– Ульф, ты это тоже видел? Этот взгляд у мальчишки, эти глаза! Он же вылитый лорд, прям копия, только маленькая. Ха, это что же теперь, господин барон будет глядеть на Эда, как в зеркало? Омолаживающее? Разве только мальчик не такой молчун, как твой босс, кампаре, и уже только этим привлекательнее.
А потом она смотрела на Эдика, на Ульфа и понимала, что у них есть много общего... с бароном! И ведь Ульф – лучший воин в отряде, после самого Такари, даже несмотря на свой немалый возраст. Не потому ли, что у него тоже есть та самая боевая магия? И он был с Драром с самой его юности, был дядькой-наставником... Дядькой! Может, не только как воспитатель, но и по крови?
Ульф, конечно же, отрицал все родственные связи, мол, не Такари он, леди чушь говорит.
– Не Такари лишь потому, что бастардам имя отца не дают? – уточняла Лиза, но Ульф злился, уходил от ответа, а потом и сам сбежал.
Тем самым подтверждая ее версию.
А Лизе стало понятнее стремление Ульфа сразу забрать мальчишек под свою опеку. То есть под свою руку – крепкую и вовсе не ласковую, то есть не балующую – и быстрее вылепить из них хороших воинов. Чтобы они хоть так устроились в жизни, полагаясь только на себя и свое оружие. Не верил Ульф в доброту леди-иномирянки, вернее, в то, что своим "баловством" она делает добро мальчишкам. И хотя ворчун и зануда Ульф много ругался, но он все равно хотел для детей барона... лучшего? В своем понятии, конечно.
Однако Лиза тоже крепко стояла на своем и, пользуясь привилегированным положением леди, оставила детей при себе. Ведь им нужна не только еда, чистая одежда, тренировки и дисциплина, но и женская забота. Или хоть какое-то человеческое тепло и принятие.
Она пыталась смягчить "волчонка" Эдика, который никому не доверял и не подпускал к себе, кроме, разве что Ада, с которым за время долгого пути сюда неосознанно сблизился, как "товарищи по несчастью". Пыталась приободрить и вселить побольше уверенности "зайчонку" Адаму, которого Ульф своим недовольным бурчанием о слабости только еще больше загонял в комплексы. Пробовала по-разному растормошить крошку Юли, частенько беря ее на руки и давая ей играть яркими лоскутками разных материй, перебирать бусинки в шкатулке с рукодельным, возиться на кухне со всем, что подвернется под руку. Вроде бы такие терапии – через руки и тактильность – могли лучше развивать детей, о чем Лиза смутно помнила по данным своего мира.
Но баловать детей барона иномирянка тоже не собиралась – в своем понимании. С утра, когда она принимала старост или распределяла работу для слуг, дети были при ней, и мальчишки тоже. Пусть слушают, тусуются среди разных людей и учатся. Перед обедом с ними же шла на кухню контролировать готовку и расход продуктов. Таща с собой на руках даже крошку Юли, которой давали потом играть посудой или продуктами.
Дерзкий Эдик заявил, что туда мужчинам не должно ходить.
"Вот же малолетний шовинист! Вот точно вылитый барон! – смеялась про себя Лиза. – От горшка... ну ладно, под стол уже пешком не ходит, но все равно туда же!".
– А считать мужчинам должно уметь? Пока наш лорд не наймет вам учителя, придется мне вас обучать азам грамоты. Но поскольку у меня своих забот полно, – не стоит показывать, что ради них она многие свои дела подвинула, а то примут еще за слабость, что здесь самый страшный "грех". – То учиться будете на ходу. Или ты не сдюжишь?
Эдик недовольно сопел – ну прямо как Ульф! И заявлял, что он все сдюжит, пусть леди не сомневается.
– Отлично. Тогда вместе считаем, что с утра привезли из деревни, переводим в денежную стоимость, записываем, складываем числа, планируем бюджет дальше... Кстати, запасы дров тоже нужно пересчитать – для кухни... обеих кухонь, купален, прачечных и обогрева комнат. Видишь, ничего сложного, – улыбалась Лиза, уже разгадав, что на этого мальчишку через "слабо" можно действовать.
Ошалело похлопав глазенками, тот вновь огрызался. Но Лиза запретила охране отвешивать ему подзатыльники. Мол, не забивайте живость ума, пусть лучше задает вопросы, все умнее потом будет. Может быть.
– Зачем нам это? Наследниками нам не быть, хозяйством не владеть, – демонстративно кривя губы, интересовался Эдик.
– Разве грамота только наследникам нужна? Командирам отрядов тоже. Не веришь мне – спроси у кампаре. Сколько чего нужно для обеспечения отряда, причем каждый день об этом думать, да все считать. Купить мешок овощей для солдат и мешок овса коням или новый, ну ладно, поддержанный меч – что дороже? Или вместо одного меча выгоднее взять два... или сколько ножей? Сколько придется заплатить в таверне за еду на десять воинов, если один обед стоит, скажем, пять медяков? А если еще доплатить за вино по два медяка за человека, то на сколько увеличится общий счет, м-м? Не знаешь? Или командиром ты не планируешь стать когда-нибудь?
Эдик рассерженно сопел, сжимая кулачки, Адам молча перебирал пальцами, лишь неслышно шевеля губами, охранники леди посмеивались. Но чуть позже один из них осмелился и спросил, мол, сколько же выйдет общий счет обеда на десятерых.
– М-м? А какие я цифры для примера называла? – и когда ей напомнили, сразу же ответила. – А-а, тогда семьдесят медяков за все, м-м, то есть без учета платы за коней. Или три сербушки и десять медяков. Но за эти же деньги в деревне можно гораздо больше продуктов набрать, если потом самим готовить. Только готовить кто будет?