Время вороньих песен - Мара Вересень
– И вы до сих пор таскали его в пальто?
– Это слабость моей вороньей ипостаси – нравятся яркие штучки, – ответил он, разваливаясь на стуле, будто был у себя в кабинете, а не в зале трактира.
– Какая вы, однако, разносторонняя личность, ведан Пешта, столько интересов, – многозначительно проговорила я, представив ведьмака в галантерейной лавке перед витриной с женским кружевным.
– Уймите ваше буйное воображение, госпожа Арденн, я просто показал продавщице список.
– А размер?
– Считаете, у меня недостаточно информации? – его взгляд недолго, но выразительно задержался на пуговках.
Я уже набрала воздуха для ответа, но подошла служанка с тарелками и прервала пикировку, иначе это могло продолжаться бесконечно. Мы оба прятались за ширмой слов. Я – от смущения, чтобы он там ни говорил, ведь то, что произошло в комнате наверху, было иначе, чем раньше. А Ворнан… Несмотря на уверенный вид, он явно был в таком же смятении по поводу грядущего, что и я. Мое спасение доставило ему куда больше проблем, чем мне самой. И я даже не была главной проблемой. Всего лишь одной из. Главная была связана с фиалами из белой глины и дрянью, что в них налита. Так мне думалось. Сущность из темного пламени, которую Пешта, по его словам, почти не контролирует и которую упорно разыскивает чудовище Крево, перенесла нас с тюремного двора к месту своего первого воплощения. Случайно?
– Как иногда говорит маджен Холин, – произнес Пешта, внимательно глядя мне в глаза, – случайностей не бывает, бывает недостаточно информации для анализа. – И добавил: – Вы рассуждали вслух.
– Вы понятия не имеете, что делать, да?
Он промолчал, а я возила по тарелке кусочек картофеля и отчаянно желала вернуться на пару часов назад в комнату наверху, или на поляну с кострищем, или даже на сырой и холодный заснеженный склон.
– Я так и не узнал ничего о последствиях вашего… нашего бегства. Либо информацию скрыли, либо сюда, как в любую удаленную от крупных городов часть королевства, новости доходят с опозданием. Есть небольшая вероятность, что нас считают погибшими, особенно если погиб кто-то еще из находившихся на месте казни. Хорошо, если все.
– Хорошо? Вы… Вы нормальный?
– Вполне. И совсем хорошо, если это сочтут инициацией спящего дара. Ваша кровь – кровь очень сильного одаренного, а на деле вы и светсферу не в состоянии зажечь без посредника-проводника. А когда так долго спящий дар спонтанно активируется, последствия сопоставимы по разрушительности с темным всплеском.
– Разве нельзя связаться с кем-нибудь лояльно настроенным и узнать?
– Каким это образом?
– Артефакты связи? Как-то же надзор оповещает своих сотрудников.
– Способ связи в организации, на которую я работал, мне по объективным причинам недоступен. Стоит мне хоть как-то засветиться в системе, и нас мгновенно найдут. Вы представляете себе количество ограничений и печатей, наложенных на служащего королевской силовой структуры моего уровня? Мы в безопасности от конгрегации, пока меня считают мертвым, если считают.
– А… друзья? У вас же есть… кто-то? Холин?
– Он на границе, вмешивать его было бы свинством. Хотя, он к вам проникся, неожиданно. И помог бы. Но нужен кто-то, кого…
– Кого не жалко?
– Именно, поэтому мы едем в Иль-Леве.
7.4
Карета была почтовой и совершенно не предполагала перевозку пассажиров, хотя внутри и имелась свободная скамейка. Вторая была погребена под стопками ящиков, баулов и коробок, удерживаемых не слишком надежными с виду креплениями. Все это добро занимало большую часть не слишком обширного пространства. В меньшей расположились мы.
– Как вы уговорили этого типа? – вполголоса спросила я, кивая на стенку, за которой снаружи находился возница. – Владеете ментальным принуждением, как вампир?
– Деньги надежнее.
– У вас в пальто портал в деньгохранилище?
– Это был дорогой браслет. Зря вы от него отказались, – ухмыльнулся ведьмак. Он умудрился даже на жесткой лавке среди коробок и кульков устроиться удобно. По крайней мере выглядело так.
– Зато теперь он послужит благому делу. – разумно заключила я, а Пешта скептически хмыкнул. – Считаете, наше спасение – не благо?
– Смотря для кого. К примеру, для возницы – несомненное благо.
– А для вас? – я поерзала, пытаясь отыскать положение хотя бы близкое к удобному, но все время что-то мешало: то край коробки впивался в бедро, то лишенная обивки стенка кареты цеплялась за волосы деревянными заусенцами, и моя коса, закрепленная на затылке нагло стащенным из комнаты трактира шнурком от занавески, приобретала все более растрепанный вид. А ехали мы не больше двух часов.
– Для меня благо весьма сомнительное. Почему вы вернули браслет? Не нравятся подарки в виде украшений?
– Мне не нравятся подарки с подтекстом.
– Все подарки с подтекстом.
– На что это вы намекаете?
– На красное. Я все же купил вам неприличное платье взамен другого неприличного, которое нечаянно испортил.
Я недоумевала, закрытое, длинные рукава, высокий воротник-стойка, никаких рюшей и бисера, скромная вышивка в тон вдоль линии пуговиц и по краю манжета.
– И что же в этом платье неприличного?
– Его цвет. Вы действительно не понимаете или снова дразните меня? – Он приподнял бровь. – Красный – цвет официальных фавориток и любовниц.
Меня охватило знакомое и практически родное чувство бессильной злости на этого… этого… гуля!
Зато я увидела, как он улыбается, и даже услышала, как смеется, но удовольствия от зрелища не было никакого, только сожаления, что под рукой нет полена поувесистей.
Карету тряхнуло на колдобине, мне на ногу свалилась коробка, а я, упустив трость и оставив часть волос в цепких когтях неструганных досок, свалилась на калача. Он успел подставить руки, иначе неприличное платье в очередной раз оправдало бы свое назначение – мой нос мог оказаться в непосредственной близости от… живота Ворнана. Зато можно было вдоволь шипеть и ругаться тьмой и гулями сразу на все и на всех.
– Раз уж вы взяли на себя ответственность позаботиться о платье и прочем, почему не позаботились о перчатках и, хотя бы, шпильках, – проговорила я, раздраженно избавляясь от его рук, и, поднимая трость, все-таки ткнулась носом в его колени на очередном подскоке кареты, чем вызвала новую порцию гадостных улыбок в свой адрес.
– Я позаботился о самом необходимом, – проговорил ведьмак, снова с комфортом устраиваясь в своем углу,
