Свора певчих - Даша Игоревна Пар
– Это не гадание, а профанация. Всего лишь игра в угадайку. Расплывчатые слова, которые можно натянуть на любое думающее лицо. Мне даже жаль вас – тратить жизнь на подобную ерунду. Ещё так красиво обставленную! Сплошной дым и зеркала, за которыми ничего нет, – её голос звучал слишком едко, слишком надрывно, ведь Реми на крошечный миг пожелала услышать нечто, способное облегчить её злость. Её страх. Но вместо этого она получила дешёвое развлечение.
Она собиралась подняться, бросив напоследок что-нибудь саркастичное вместе с парой монеток за антураж, когда гадалка схватила её за запястье и притянула к себе, не заботясь об упавших картах. Чёрные глаза блеснули на миг в свете горящих свечей, а голос заиграл вкрадчивыми мотивами:
– Ты, сэва, можешь сама взглянуть в будущее, коли не забоишься его. Могу проложить путь, чтобы увидеть желаемое. Но спроси себя – готова ли ты к этому? Правда хочешь узнать, что тебя ждёт?
Укол страха на миг сбил ритм сердца девушки, и та задумалась. Эта игра ведьмы ей больше понравилась. Она кивнула, и гадалка отпустила её, вставая с места и уходя вглубь шатра. Скоро она вернулась, неся в руках чашу, вроде тех, по ободку которых водят палочкой, чтобы пробуждать звуки. Эта была из меди, тяжёлая и глубокая, с ангельскими символами по бокам.
– Откуда она у вас?
Гадалка пожала плечами.
– Мы ромулы ходим такими тропами, что вам и не снилось, оседлые птички. Вы привязали себя к земле и забыли, как в смуту уносили ноги от чумы, спасая своё добро. Эта чаща – один из многих осколков истории сэв. За некоторыми ведётся настоящая охота, как за последними тайнами ангелов. Другие же предаются хуле и забвению, ведь церковь не признаёт ангельскую историю целиком.
– Люциан, – едва слышно прошептала Реми, по-новому взглянув на чашу.
Если она из вещей люцианитов, то поверить в её силу куда проще. Рябь мурашек прошлась по коже девушки, и Реми вздрогнула, ощутив прилив веры.
– Спой в неё ангельским гласом долгое «эм», стараясь вытягивать нижний тон.
Девушка обхватила руками края чаши, наклонилась вперёд, уставившись в тот самый символ, что видела в доме Матвея. Она не сразу запела, набираясь решимости, а когда начала, её голос будто пропал, он ухнул прямо на дно, прорываясь сквозь него, и уходя за край куда-то далеко-далеко. Сначала ничего не происходило, а когда началось, девушка не смогла остановиться, не смогла замолкнуть и даже оторвать пальцы от кромки чаши. Она пела.
И ей ответили с той стороны.
Гадалка видела, как почернел воздух вокруг девушки, сбиваясь в вихри, от которых стыла кровь. Женщина пошатнулась, вставая с места и отходя назад, инстинктивно хватаясь за бузинный символ на своей шее. Такого она никогда не видела. И матерь, и бабка не рассказывали, чтобы чаша начинала вибрировать, отвечая на глас сэва.
Миг и голоса раскололись, а свет померк.
* * *
Реми медленно шла по центральной дорожке парка. В руках таяло мороженое, и она тупо на него посматривала, пытаясь понять, откуда оно взялось. Девушка останавливалась всякий раз, как кто-то случайно задевал её плечом. И возобновляла бездумное движение, пытаясь хоть что-то уловить в сумбуре воспоминаний. Пока безуспешно.
Когда её тронули за рукав, несмело окликнув, Реми очнулась, оглядываясь по сторонам. Какого чёрта она здесь забыла с этим дурацким мороженым? Она помнила сеанс у гадалки, помнила предсказание, как её разочаровали слова ромулы… кажется, после них она просто ушла, но почему всё так запутанно, будто было что-то ещё?..
А потом она увидела человека перед собой. Мороженое выпало из рук, и она ринулась в объятия брата.
– Пашка! Ангелы, как же я соскучилась! – прошептала она, вбирая родной запах. – Чертяка, хоть бы записочку через Матвея или Рене передал! Я же волновалась!
– Это ты мне говоришь? – отстраняясь, спрашивает он, обхватывая её лицо и вглядываясь в золото глаз. – Я до смерти перепугался, когда узнал, что случилось. Рене не вдавался в подробности, но этого хватило. Я ушёл от Иерихона. Проклятие, он солгал! Глядя в глаза, заявил, что ничего не знает о похищении, можешь в это поверить?!
Сойдя с многолюдной дорожки парка на самую удалённую, брат и сестра отыскали свободную лавочку. Первым делом Паша передал Реми подарок от себя – небольшую коробочку с флаконом духов собственного изготовления. Принюхавшись, девушка уловила сладкий аромат одновременно напоминавший запах бергамота, апельсина и гвоздики.
– Я думал, ты будешь в безопасности со своими. Что тебе ничего не угрожает, – сказал Паша, глядя, как сестра прячет флакон в карман куртки.
– Не в том месте, не в то время, – иронично пробормотала Реми, с какой-то апатичностью думая о своей невезучести.
Из раза в раз, она влипает в неприятности, хотя, казалось бы, ещё полгода назад её самой большой проблемой был выбор, чему посвятить жизнь. Поступить в столичную консерваторию, пойти по стопам отца или же выбрать коммерцию, продолжая работать в книжном магазине, чтобы когда-нибудь открыть собственный?..
– То есть Иерихон не признаёт своего участия? – спросила она, выныривая из неприятных размышлений.
Парень отрицательно мотнул головой.
– Любопытно. Посмотрим, что нароют во́роны. Им теперь клювами и землю рыть придётся, чтобы остатки падали достать, – она сморщила нос, а её глаз нервно дёрнулся, вспоминая удары по лицу. – Признаться, я и сама с удовольствием допросила бы этого Люсьена. С особым, так сказать, пристрастием.
Паша положил руку ей на плечо и аккуратно сжал, а потом и вовсе приткнул её к боку, закрывая руками.
– Хочешь уедем? Я всё организую, никаких больше посредников и бандитов. Уедем далеко-далеко отсюда. На другой континент переберёмся. Есть же Авалийские острова. Там к сэвам относятся как к равным. Нет сословного разделения, да и разрывы почти не встречаются. И там тепло, много солнца. Будем лежать на пляже, пить маргариту и никакие проблемы нас не затронут.
Реми зажмурилась, представляя эту солнечную картинку. Она никогда не видела моря, кроме как на фотографиях. Оказаться в тропическом раю – и забыть промозглую сырость города, под которым тянутся километры катакомб с мертвецами и жуткими морликаями, а по поверхности ходят ревуны, бандиты и неведомая Свора певчих. Она хмыкнула про себя. Да, это как оказаться в раю.
– Но нет. Ты не уедешь, – разочаровано пробормотал брат, наблюдая как сменяется настроение на лице сестры.
– Мы выбрались наружу и долго искали помощи. Люди боялись приближаться к нам, ведь мы были в крови и нечистотах, только глаза сияли. Жуткие создания, почище морликаев. А когда дозвонились, первым делом заявился Ульрих. Он
