Между нами любовь - Марина Анатольевна Кистяева

– Знаю, – всхлипнула Рая, окончательно перестав сдерживаться.

Думала ли она когда-нибудь, что к ней придёт жена Давида? И что она, Рая, всё поймёт без лишних слов?

Женщина болела. И сильно… А этот разговор про фильм?.. Рая его смотрела совсем недавно. С Веркой завалились в субботний вечер и почему-то остановили выбор на нём.

Казалось бы, с чего? Две молодые девушки – им ли до старых фильмов?

Но, как говорят пожилые люди, пути Господни неисповедимы...

***

– Вам плохо?

Водитель заметил, как Фаина украдкой смахивает слезу и обеспокоился. Если что-то случится с ней, Давид Сергеевич спросит именно с него.

– Нет, – Шахова улыбнулась. Счастливо. – Мне хорошо…

Ей на самом деле давно так не было хорошо.

Легко…

Она познакомилась со своей девочкой… И та оказалась именно такой, какой бы она хотела видеть свою дочь.

Открытой. Честной. Красивой. Доброй.

Живя с Давидом, Фаина тоже обросла нужными знакомствами. Давид, конечно, узнает, что про него собирали информацию. И, конечно же, узнает, кто. По головке Фаину не погладит. Даже, наверное, поорёт для приличия. Сорвётся, скажет, что она могла спросить всё у него. И он бы рассказал… Всё-всё. Потому что иначе не могло быть.

Он такой. Понимаете? Такой.

Самый лучший.

глава 24

Давид открыл дверь и сразу услышал жалобные всхлипы. Он не помнил, как пролетел до комнаты, не разуваясь и в пальто. Увидев Раю, сидящую на диване и плачущую, кинулся к ней.

– Рая…

Его голос сорвался.

Девушка поджала колени к груди и выглядела ужасно несчастной.

Как так?.. Что могло случиться за время его отсутствия! В груди сдетонировало, обожгло.

Он поспешно скинул с себя пальто, швырнул его на пол и протянул руки к Оленёнку.

– Ну-ка, иди сюда.

Потом разберётся, что случилось. Кто тот смертник, который посмел её обидеть.

Она дрожала. Подняла на него заплаканное лицо. В её хрустально чистых глазах сейчас отражалось столько боли, что у него душу нахрен вынесло. Да что произошло?!

Но сначала успокоить. Прижать к себе. Дать понять, что он рядом.

– Всё, всё… Ты чего? Ну что ты, что…

Он гладил её по волосам. По спине. Снова и снова. Ему важно было дать понять, что она под защитой. Никто никогда её пальцем не тронет, косо в её сторону не посмотрит.

Его она…

Рая тонкими руками обхватила его торс и прижалась сильнее. Намеренно. Так плотно, что между ними не осталось и миллиметра воздуха. Он всем телом ощущал исходящие от неё вибрации. Сколько же времени она рыдала, что никак не может успокоиться?

Слёзы Раи выносили его из реальности. Забирались под кожу, тревожили. Давид на пару секунд прикрыл глаза.

Пусть просто почувствует, что он рядом…

Она вцепилась в его рубашку и наконец подняла лицо, заглядывая ему в глаза.

– Давид, прости… Прости нас, пожалуйста... – жалобно простонала Рая.

Холодок коснулся позвонков Давида.

Внезапная догадка пробралась в мозг.

Нас…

В голове щёлкнуло затвором. И почему-то возникла картинка летящей пули и разбитого на мелкие осколки зеркала. А в отражении того зеркала он увидел себя.

– Говори.

Он готов был ко всему.

К тому, что она не смогла принять его. Что снова на горизонте маячит этот её Олежа или любой другой парень. Почему он внезапно подумал о мнимом сопернике? Да хрен знает! Эмоции штормили, зашкаливали.

Был готов ко многому…

Но не к тому, что услышал.

– Приходила… ттттвоя жена, – Рая снова судорожно всхлипнула, отчего её миниатюрное тело зашлось в мелкой истерике. – Она у тебя… у тебя… такая хоро… хорошая…

Взрыв. Очередной внутри…

Давид Шахов прижал своего Оленёнка к груди и сипло сказал:

– Я знаю.

В горле встал комок. Он никак не мог его проглотить. И глаза… С ними тоже что-то не так. Резь появилась.

– Я люблю тебя, как же сильно я тебя люблю!..

Рая прижалась ещё сильнее. Хотя, казалось, уже некуда.

– И я, – выдохнула она едва слышно.

Но он услышал.

Огненная лавина прошлась по позвоночнику, бухнула куда-то в поясницу. Как бы ни был уверен в себе мужчина, каких бы высот ни достиг, робкое признание женщины порой окрыляло куда сильнее.

Давид прижался губами к макушке Оленёнка. Рая больше ничего не говорила, принимала его объятие и тепло.

Что может мужчина дать любимой женщине? Сложный вопрос. Многогранный. Что она примет от него?.. Этот куда актуальней.

Давид предполагал, что Фаина захочет встретиться с Раей. Он бы тоже захотел. Хотя бы издалека увидеть. У Фаины было сразу две причины, но ею двигала только одна. Давид сильно сомневался, что она пришла бы посмотреть на ту, которую он теперь называет «своей». Не тот характер у Фаины.

А вот на дочь… На ту, которая ей снилась… О которой она плакала и о которой думала…

Сердце сжало тисками. Давид втянул в себя запах Раи и улыбнулся, хотя мышцы лица точно одеревенели.

Он переместился на диван, усадив Раю рядом. Максимально близко. Она и не пыталась отодвинуться, сама жалась к нему.

– Ты не сердишься на нас?

И это «нас»…

Боже...

Он давно не верил ни в чёрта, ни в Господа. Иногда приходилось принимать тяжёлые решения, идущие против норм морали, особенно сейчас, когда он занял другую должность. Да и в целом иное положение, как в городе, так и в области. Придётся показывать зубы и часто.

Но сейчас, именно в эти мгновения, когда нити судьбы переплелись в замысловатый и такой яркий узор, ему казалось, что невидимая рука коснулась плеча. Такое тоже бывает, чего уж.

– Нет, – Давид не лукавил.

Рая немного успокоилась и устроилась удобнее у него на груди, продолжая обнимать его. Последнее – самое главное.

Давиду бы успокоиться немного, взять себя в руки.

Не получалось. Никак.

Его женщины сегодня сделали его. Уложили на лопатки. И ему нихера не было стыдно. Ни за ком в горле, ни за резь в глазах, ни за те чувства, что бурлили в груди. Они выжигали раны в его душе и тотчас их латали. В ушах шумело, в висках пульсировало.

То, что Рая не спешила выбираться из его объятий, радовало, успокаивало. Значит, ей в них хорошо.

– Фаина пришла познакомиться, а ещё предложила общаться. Она… – Рая шумно сглотнула. – Она пригласила меня посетить вместе галерею. Я согласилась.

Если бы ком не стоял в горле