Цифровая экономика - Tim Jordan
В этом очерке цифровая экономика описывается как особый механизм внутреннего "захвата" больших массивов социальных и культурных знаний. Цифровая экономика - это важная область экспериментов со стоимостью и свободным культурным/аффективным трудом. Она связана с конкретными формами производства (веб-дизайн, производство мультимедиа, цифровые услуги и так далее), но также и с формами труда, которые мы не сразу распознаем как таковые: чат, реальные истории, списки рассылки, любительские бюллетени и так далее. Эти виды культурного и технического труда не производятся капитализмом напрямую, причинно-следственным путем; то есть они не развивались просто как ответ на экономические потребности капитала. Однако они развивались в связи с расширением индустрии культуры и являются частью процесса экономических экспериментов по созданию денежной стоимости из знания/культуры/аффекта. (2000: 38)
Еще до успеха Google (первым прибыльным годом которого стал 2001-й) и вскоре после того, как лопнул "пузырь" дот.ком, Терранова выделила ряд различных видов деятельности во Всемирной паутине - списки обсуждений, чат-группы и так далее, - которые, по ее мнению, составляют цифровую экономику. Эта экономика построена на деятельности, которую Терранова идентифицирует как неоплачиваемый труд. В эту концепцию она также вкладывает несколько сложных, если не сказать противоречивых, положений, в том числе о том, что труд не востребован капиталом, а является реакцией на индустрию культуры и монетизацию знаний; и что это не просто труд и обычно не признается как труд. Эти вопросы повторяются в двух ключевых утверждениях, сделанных как в рамках анализа Террановы, так и во многих последующих дискуссиях о свободном труде в цифровой экономике.
Во-первых, "труд не эквивалентен наемному труду" (Terranova 2000: 46). Деятельность в Интернете - это труд, независимо от того, оплачиваемый он или нет. Предполагается, что труд - это правильное понятие для бесчисленных видов деятельности, которые осуществлялись даже в Интернете 2000 года, не говоря уже о тех, которые были рассмотрены в предыдущих исследованиях цифровых экономических практик. Как уже говорилось в связи с эксплуатацией, такое утверждение исключает понимание того, что многие делают в Интернете, как нечто иное, чем труд. Во-вторых, "свободный труд... не обязательно является эксплуатируемым трудом". В ранних виртуальных сообществах, как нам говорят, труд был действительно свободным" (Terranova 2000: 48). Терранова отмечает, что эксплуатация не обязательно присутствовала, потому что многие отдавали свое время, зная, что будут вознаграждены коллективным продуктом, таким как процветающий форум или хороший сайт. О ее скептицизме свидетельствует фраза "нам сказали" на сайте , а также ее последующие аргументы, в которых не рассматривается, как труд может быть трудом, если он не эксплуатируется и отдается свободно, так что соответствующая деятельность, возможно, должна называться как-то иначе, чем труд. Кроме того, эти утверждения не дают прямого понимания проблем, возникающих при назывании свободно отдаваемой деятельности в цифровых контекстах "трудом" и связывании ее с монетизацией, в частности проблемы ложного сознания, согласно которой все, кто создает веб или просто список электронной почты, неявно концептуализируются как обманщики капиталистической системы извлечения прибыли. В слове "труд" есть двойственность, поскольку оно может обозначать как "деятельность", так и "работу в отрасли", и это создает недостаток ясности в его концептуализации.
Эти дилеммы повторяются в последующих описаниях свободного труда и цифрового труда, а иногда присутствуют в дебатах о нематериальном труде. Сборник эссе Шольца 2013 года, основанный на известной серии конференций, стоит как памятник этим интеллектуальным дилеммам, и каждый, кто его прочтет, может оказаться одновременно возмущенным эксплуатацией и запутавшимся в том, что означают свободный, трудовой и цифровой труд. Эссе Росса в этом томе признает основополагающее значение работы Террановы и утверждает, что "в большинстве уголков информационного ландшафта работа за гроши стала нормативной, и в основном потому, что она не воспринимается как эксплуатация" (2013: 17). Уорк выявляет ту же проблему в связи с компьютерными играми: "В таких играх, как популярная World of Warcraft, вы платите за привилегию трудиться, чтобы приобрести предметы и статус, которые лишь искусственно дефицитны" (2013: 70) - здесь приравнивание игры к труду утверждается беспроблемно. Статья де Косника называется "Фэндом как свободный труд" и утверждает, что "обильный вклад фанатов в Интернет можно рассматривать ... как труд" и что "фанаты ... не рассматривают свою деятельность как работу, которая добавляет или создает меновую стоимость (скорее, они думают о своих усилиях как о добавлении личной потребительской стоимости), и не ищут компенсации за свою деятельность" (2013: 99, 105). В том же сборнике Андреевич, Дин и другие аналогичным образом опираются на эпохальную работу Террановы, но при этом часто воспроизводят дилеммы согласования понятий "бесплатный", "оплачиваемый", "труд", "удовольствие", "деятельность" и так далее, уже сделав допущение, что деятельность в интернете - это труд. Те же дилеммы повторяются и в других работах о труде в цифровой экономике (Dyer-Witheford 2015: 91-3; Scholz 2017: 101-6; Massanari 2015: Ch 1).
Такой взгляд на труд оспаривается. Хесмондхальг отмечает интеллектуальное и моральное напряжение, связанное с приравниванием физического потогонного труда к деятельности в социальных сетях, утверждая, что некоторые представления о свободном труде являются "грубыми, редукционистскими и функционалистскими, полностью недооценивающими противоречия и борьбу в капитализме. Основополагающая, но недостаточно разработанная нормативная позиция заключается в том, что все время, которое мы проводим при капитализме, вносит свой вклад в огромную негативную машину под названием капитализм; ничто не ускользает от этой системы" (2010: 280). Основная проблема, которую выделяет Хесмондхальг, заключается в отсутствии эмпирической дифференциации между различными видами труда, игры и деятельности в различных контекстах культурных индустрий: если все стало эксплуатируемым трудом, то это означает триумф всеохватывающего цифрового капитализма, не имеющего ничего внешнего, поскольку все, что мы делаем, является трудом для капитала. Нефф опирается на эмпирическую работу, в которой она изучала практики информационных работников на Силиконовой аллее в Нью-Йорке. По ее мнению, работники полностью осознают финансовые риски и риски для здоровья, которым они подвергаются, и их привлекает работа над конкретными проектами, в командах единомышленников и квалифицированных специалистов, а также возможность получить вознаграждение в виде небольшого шанса на достижение крупного успеха (Neff 2012: 153-6). Она отстаивает идею "венчурного труда", утверждая, что работники рискуют своим рабочим временем в качестве спекулятивных инвестиций, вместо того чтобы инвестор рисковал своим венчурным капиталом. При венчурном труде риск, связанный с созданием и поддержанием компании, перекладывается с компании на работников. Дело не в том, чтобы восхвалять такой сдвиг, а в том, что он представляет собой другой и сложный взгляд на происходящее, а не огульный взгляд, основанный на эксплуатации свободного труда (Neff 2012: 160-2). И Хесмондхальг, и
