Trailing The Bolsheviki Twelve Thousand Miles With The Allies In Siberia - Carl W. Ackerman
"Доброе утро. Я пришел осмотреть вашу каюту".
(В последующих диалогах я привел беседы, записанные в моем блокноте, который я вел во время путешествия. Я считаю их точными, но я не смог заверить их включение в эту книгу у генерала Грейвса, так как на момент написания этой книги он все еще находится в Сибири). Лейтенант отдал честь, повернулся и направился к машинам. Генерал забирался в каждый вагон, осматривал кровати, полы, провизию, печи и людей, указывал молодому офицеру на свои критические замечания и спрашивал, не нужно ли чего-нибудь.
Таков был метод инспекции генерала. Он видел каждого американца, который находился вдоль железной дороги или в любом из городов, расположенных вдали от железной дороги. Он разговаривал с людьми и с офицерами. Он осматривал их помещения, запасы продовольствия и спрашивал, чем они занимаются. Неизменным ответом на эти вопросы было то, что они делали, и что им нужны ружья и дополнительные боеприпасы, чтобы они могли охотиться на медведей, уток и фазанов, которых в округе было предостаточно. Но генерала интересовали не только детали их довольно рутинного дня. Часто он подходил к офицеру или "ункому" и задавал прямой вопрос:
"Для чего ты здесь?"
На этот вопрос часто отвечали приветствием и заявлением: "Я здесь, чтобы бороться с большевиками".
"Это ваш приказ?" - спросил бы генерал. "Да, сэр".
"Откуда у тебя эти приказы?"
На этом этапе викторины мужчины обычно оказывались в таком неудобном положении, что готовы были быстро ретироваться, как с заявлением, так и с телом. Но вопросы генерала сыпались, как пули из пулемета, хотя в душе он был очень человечным и не суровым до жесткости и требовательности.
"Кто такие большевики?" - спросил бы генерал.
Редко какой человек или офицер давал одинаковый ответ. Один лейтенант, глядя генералу прямо в лицо, заметил смело и уверенно:
"Большевики - это люди, которые пытаются уничтожить Россию, убивая хороших людей и сжигая имущество".
"Вы видели здесь большевиков?" - спросил генерал. "Да, сэр".
"Ну, и что вы с ними делаете?". "Мы их арестовываем, сэр".
"Есть ли у вас сейчас кто-нибудь в тюрьме?" - спросил генерал.
В одном городе в армейской тюрьме сидел русский, и я пошел с генералом посмотреть на своего первого большевика; когда мы шли в подвал здания, которое использовалось как караульное помещение и тюрьма, я вспомнил некоторые вопросы, которые генерал задал другому офицеру, когда попросил его описать большевика.
"Есть ли у него длинная черная борода, длинные волосы, темные глаза, рваная одежда и большие руки?".
Обычно ответ был утвердительным, поэтому, когда я вошел в тюрьму, следуя за штабом генерала, я обнаружил двух американских солдат, стоящих перед тяжелой деревянной дверью; примерно в четырех футах от пола было отверстие, около шести дюймов квадратных, через которое можно было заглянуть в камеру.
Все мы внимательно посмотрели на пленника. Он был не более чем копией того типа русского крестьянина, которых сотни тысяч во всех уголках Сибири. Он сидел на скамье у стены и покорно смотрел на лица, которые смотрели на него через отверстие.
После того, как мы все увидели первого большевика и не увидели никакой разницы между ним и тысячами русских, которых мы уже видели во Владивостоке и вдоль железной дороги. Мы встали в круг, пока генерал начал допрашивать молодого американского офицера.
"Что сделал этот человек?" спросил генерал Грейвс. "Ничего, сэр", - нерешительно ответил офицер. "Тогда почему вы его арестовали?" "Потому что он сказал, что он большевик".
"У вас есть приказ арестовать большевиков?". "Да, сэр".
"Откуда у тебя эти приказы?"
Это поставило офицера в затруднительное положение, в которое его поставил генерал. Этому молодому начальнику генерал сделал следующее заявление:
"Тот, кто отдал вам эти приказы, должно быть, сам их выдумал. Соединенные Штаты не находятся в состоянии войны с большевиками или любой другой фракцией России. У вас нет приказа арестовывать большевиков или кого-либо еще, если они не нарушают мир в обществе, не нападают на людей или солдат союзников. Армия Соединенных Штатов здесь не для того, чтобы воевать с Россией или какой-либо группой или фракцией в России. То, что человек является большевиком, не является основанием для его ареста. Вы должны арестовывать только тех, кто нападает на вас. Соединенные Штаты борются с большевиками только тогда, когда американские войска подвергаются вооруженному нападению".
Это был мой первый намек на то, что Соединенные Штаты не считают большевиков повсюду врагами союзников. Но по мере продвижения вглубь страны я обнаружил, что, хотя у генерала Грейвса были очень определенные идеи и очень строгие приказы, не все американцы, представляющие наше правительство в различных качествах, действовали так же, как он. Результатом этого визита в армейскую тюрьму стало то, что большевистский заключенный был отпущен на свободу, как и все остальные на линии фронта, где бы генерал их ни встретил, если только они не были солдатами Красной армии, вступившими в конфликт с Соединенными Штатами или союзными войсками.
На протяжении всей войны между великими державами мир наблюдал эксперименты в попытке действовать сообща как в военных, политических, так и в торговых делах. Добиться совместных действий - задача гораздо более сложная, чем спланировать нападение на организованного противника. Интересы всех стран совершенно разные, потому что у каждой из них своя история, свои обязательства и свои финансовые интересы. В Соединенных Штатах действует Лига наций. Здесь представлены все национальности, но наше правительство успешно, потому что существуют четко определенные функции различных департаментов правительства и потому что каждый может иметь право голоса в делах на регулярных выборах. Но представьте себе Соединенные Штаты как нацию без правительства и основного закона, и все расы народов, приехавших со всех концов света, собираются вместе в попытке объединиться для выработки государственной политики и плана действий, и вы получите небольшой пример трудностей, с которыми столкнулись союзники, действующие как общество наций, в Сибири и России. Интересы правительств не только сильно расходились друг с другом, но отдельные представители великих держав по-разному интерпретировали их инструкции, и существовали как
