Путешествие Колдуна II. Экспедиция, которая раскрыла секреты микробиома океана - J. Craig Venter
Другие ученые JCVI посещали Антарктиду во время экспедиций в 2006, в конце 2007, в начале 2008 и ранее в 2009 году.
После нынешней поездки мы еще дважды побывали под землей - в 2013 и в 2015 годах. Задача всех этих поездок заключалась в сборе микробов внутри ледников, в замерзших озерах, под слоями льда и снега, а также в отверстиях, которые образуются в ледяных шельфах при их таянии (или открываются под воздействием сильных ветров). Называемые "полиньями", эти водные участки действуют как окна, впускающие солнечный свет и зажигающие жизнь в море под открытой поверхностью - растения, рыбу, водоросли и другие микробы. Термин "полинья" заимствован из русского языка и означает "маленькое поле "10.
"Антарктида и Южный океан - это ключ к тому, что происходит в глобальном масштабе в связи с изменением климата", - сказал Крейг спустя годы. "Мы хотели проверить, как изменяется доступность микроэлементов, температура и кислород, и как это влияет на фитопланктон, на скорость роста, питательные вещества и состав сообщества. Постоянное изменение климата влияет на полярные регионы быстрее, чем на любое другое место на планете, поэтому необходимо было срочно составить каталог того, что там находится и как это меняется, чтобы создать основу для фундаментальных научных знаний".
"Изначально мы шли по ледовому маршруту мыса Эванс, выходя из города", - пишет Джефф Маккуэйд, микробиолог, возглавлявший отбор проб на судне Sorcerer II ранее в том же году, во время первого этапа экспедиции II из Сан-Диего во Флориду. Теперь он сопровождал эту антарктическую миссию и руководил написанием статьи в Журнал экспедиции. Этот маршрут представляет собой отмеченную и разведанную морскую ледовую "трассу", поэтому мы могли двигаться на максимальной скорости, не останавливаясь и не проверяя толщину льда. (Заметим, что "максимальная скорость" на Sno-Cat составляет около 3 миль в час.) После двух с половиной часов езды по ледовому шоссе мы свернули с траверса и пробили свежие следы на снегу в направлении острова Недоступный. Остров представляет собой большую глыбу базальта, поднимающуюся прямо из моря Росса, и, обогнув его оконечность, мы увидели вереницу тюленей Уэд-делла, тянущуюся вдаль, - свидетельство больших трещин во льду. Мы проверили несколько возможных маршрутов, но все трещины были слишком широкими и тонкими, чтобы их можно было безопасно пересечь".
В этот момент команда получила сообщение, что приближается сильный шторм. Через несколько минут она разразилась, завывая белым чудовищем, которое заставило их поспешить в удобно расположенное неподалеку убежище. Это была "Хижина первооткрывателя", построенная Робертом Скоттом, исследователем, который отправился сюда в 1912 году и, возможно, нашел Южный полюс - точно никто не знает, поскольку он погиб на обратном пути, после того как группа помощи с припасами не смогла с ним встретиться.
Хижина также использовалась британским исследователем Эрнестом Шеклтоном в 1915-1917 годах, когда его ледокольное судно попало в ловушку и было разрушено зимними льдами неподалеку. Это сооружение позволило его людям выжить, пока возглавляемая им команда не смогла вернуться в цивилизацию и привести помощь. С годами хижина была заброшена, использовалась повторно и, наконец, была обновлена и переименована в "Хижину 12" в конце двадцатого века. "У нас была хорошая радиосвязь со станцией Мак-Мердо, - писал Маккуэйд, когда за окном завывал ветер, - так что мы никогда не были в опасности, но мы точно не собирались никуда уезжать в ближайшее время. Хижина 12 стала нашим новым домом".
Прошло несколько часов, пока бушевала буря, и наступило "утро", хотя понятие "утро" было относительным в том месте, где в это время года солнце светит двадцать четыре часа в сутки - и в данном случае, когда небо было закрыто снегом, который не собирался ослабевать. Команда осталась запертой в хижине № 12: "Ветер был настолько сильным, что снег начал заноситься через отверстие в утепленной хижине, а окна полностью залеплялись снегом. Нет необходимости говорить о том, что выходы наружу были сведены к минимуму, и мы обязательно держали под рукой горячий шоколад и кофе".
Команде было неприятно торчать в помещении, но предстояло еще много научной работы. "Мы считали невероятной удачей то, что застряли в хижине с удобным выходом в море Росса", - пишет Маккуэйд, имея в виду отверстие, вырубленное во льду, которое составляло часть пола хижины. "Используя это отверстие и не выходя из убежища, команда смогла собрать планктон с морского льда и опустить под лед ловушку для отложений, чтобы собрать мертвый или умирающий планктон, который опускается на дно моря и может помочь ученым понять причины его гибели. Команда также была поражена, когда через прорубь выскочил тюлень Уэдделла. В течение дня тюлени Уэдделла используют отверстие во льду для доступа воздуха".
"В конце концов буря замедлилась настолько, что мы смогли начать откапываться", - продолжил он. "Снег все еще валил с ледников Эребуса, но к третьему дню пребывания в хижине видимость стала улучшаться настолько, что мы смогли проложить тропу и освободить некоторые машины, чтобы вернуться в Мак-Мердо". Pistenbully, их самый большой автомобиль, "пришлось прогревать в течение двух часов, прежде чем мы смогли его завести, но как только он заработал, мы решили вернуться в Мак-Мердо".
Потребовался еще один день, чтобы буря утихла, но к 18 ноября "ветер и снег стихли, и мы на Pistenbully вернулись к нашему временному убежищу [хижина 12]. Потребовалось несколько часов копания, чтобы очистить от снега другие наши машины, которые они оставили, "но как только мы начали отъезжать от хижины, мы быстро столкнулись с другой проблемой: снег был настолько глубоким, что наши сани и машины застревали в сугробах. Часто мы вытаскивали Pistenbully, а Sno-Cat застревал и его приходилось откапывать". Целый день ушел на то, чтобы выкапывать машины из снега, и в процессе команда сломала сцепку и лебедку саней. В конце концов они смогли дотащить свои исследовательские сани до места, подходящего для взятия проб планктона, и разбили лагерь.
Весь следующий день команда провела, обустраивая лед, сверля в нем отверстия и собирая образцы. "Морской лед удивительно однороден, пока вы не приблизитесь к придонному слою, - пишет Маккуэйд, -
