Эскорт. Выхода нет - Кейт Арнес
— Зачем ты мне это говоришь?
— Отец мой воспитывал меня этой плетью. Я когда-то даже посмотреть на нее не мог. одно касание, и сервень окрашивался в мою кровь. — переводит заплывший от воспоминаний взгляд на меня. С осторожностью наблюдаю за каждой его эмоцией и каждым движением. Словно это что-то может изменить. — С помощью него, отец многое донес до меня, воспитал, сделал мужчиной.
Обходит меня медленно, гладя рукояткой по по подбородку, плечу, спине, спускаясь ниже. Я уже не могу сдерживать дрожь, а еще чувствую, как под кожей шевелится животный ужас, паника. Как к горлу подкрадывается ком, который я упорно сдерживаю.
— И я подумал, что и тебе он может принести пользу. Научить отвечать за свои выходки, которых у тебя было ооооочень много. Начиная с мелких неприятностей, которые ты мне доставляла еще до свадьбы, затем аборт, и заканчивая побегом. — останавливается за моей спиной. — Сожалеешь ли ты о чем-нибудь?
Не могу понять, он действительно ждет от меня ответа? Он издевается? Да я сожалею о каждой минуте, что он был в моей жизни. Все то время, которое он так или иначе находился в моей жизни, отправляя ее, он сам делал все, чтобы я его ненавидела, чтобы жалела о том, что вообще знаю его. Чтобы желала ему мучений, чтобы желала гореть ему в аду.
— Отвечай! — рявкает он, отчего я подпрыгиваю на месте.
— Да.
— О чем же? — довольный моим ответом, он еще не подозревает, что услышит вовсе не то, что хочет.
— Я жалею, что не убила тебя. Надо было перерезать тебе глотку во сне. — без сомнений и колебаний выдыхаю я.
— Ну что же, я дал тебе возможность немного облегчить наказание.
Открыв рот в попытке съязвить ему, я его так резко закрываю, что прикусываю язык до крови. Мой громкий, полный боли и отчаяния визг разрывает пространство, как только он замахивается плетью и наносит первый удар по спине.
Удар выбивает свет, вызывая круги перед глазами. Тяжелое дыхание срывается на скулеж. Боль, ломает все позвонки, захватывая ребра. Бьюсь в агонии, извиваюсь на цепях.
Глава 48
Слух и зрение моментально исчезают. Я в сознании, но оно плывет, ускользает от меня. Мой мозг, все чувства и ощущения словно теряют связь с телом. Кромешная тьма перед глазами, кажется мои крики, больше похожи на вой, сорванный голос и частые глотки воздуха. Воздух. Всеми силами цепляюсь за дыхание, веря, что оно облегчит мою боль.
Только боль не уходит, и даже не притупляется, а возрастает с каждым вдохом, с каждым движением. Боль растет, отдает пульсацией во всем теле.
— Первый удар, нанесенный неожиданно, оооооо, я его помню, — пока я скулю и тяжело дышу, а из глаз катятся слезы, возвращая зрение и способность шевелиться, думать и слышать, этот псих продолжает озабоченно, с блеском в глазах вспоминать о своем прошлом, — он вышибает дух, ломает ребра и позвонки. Дальше тоже будешь ощущать ужасающую боль, просто дикую, но ты будешь ее ждать, будешь стараться ее глушить. А к концу, твои силы иссякнут, тело заплывет кровью, мышцы будут отказывать, перестанешь чувствовать свое тело, потому что боль будет сводить твое нутро, органы, кости и мышцы. — смотрит в лицо, ловит мой обессиленный взгляд.
— Да ты больной, — слабо и прерывисто удается произнести мне, возвращая языку и челюстям способность шевелиться.
— Неееет, дорогая, — со смехом шипит он, когда глаза впиваются острыми иголками в мои, — это все побочный эффект твоих действий. Ты же не думала, что я просто спущу тебе с рук все, что ты натворила? Натравила на меня своего еб*ря, разрушила бизнес, подставила перед влиятельными людьми. И это только начало.
— Что ты несешь? — хватая ртом воздух и справляясь со спазмами, недоумеваю я. О чем он говорит? Я ничего не делала. Но даже если бы я и хотела оправдаться, если бы могла что-то еще сказать, то не стала бы этого делать. Не пред этим уродом.
— Знаешь ты об этом или нет неважно, — рубит он, перебивая, — с твоей помощью я все потерял, и это факт.
Да мне глубоко…плевать на его потери. Жаль только, что Мэтью не сломал самого Алекса, чтобы не осталось ни сил, ни желания мстить.
Мысль о том, что Мэтью все сделал ради меня греет, держит меня на грани, вызывает улыбку. Теплые чувства копятся в груди, на них я и отвлекаюсь. Только за него хватаюсь. И верю, безоговорочно и без сомнений верю ему. Он придет за мной.
— Не обольщайся, это были понты, чтобы трахнуть тебя. А ты повелась на лоск, раздвинула свои шикарные ножки. — ухмыляется, качая головой. — Что тебя тогда во мне не устраивало? Деньги были, перспективы и власть, все это было. Я готов был положить мир к твоим ногам. Или трахал тебя мало и не так жестко, как ты оказывается любишь? Оооо, я наслышан о сексуальных пристрастиях этого твоего Хейга.
Не правда, он врет. Пытается сделать мне больно. У него не получится. Не хочу слушать эту ересь. Чувствую, как ярость начинает закипать у меня в крови, хочу взорвать, перевернуть все к чертям. Не знаю, как мне удается собрать все силы, но я извергаю на него всю накопившуюся ненависть. Пусть и не в сокрушительном крике, а всего лишь слабым голосом, но я сделаю это.
— Он-не ты! Ему не нужно из кожи вон лезть, чтобы вызывать во мне чувства. А вот ты, — ухмыляюсь, оглядывая его свирепую физиономию. О да, мне удалось уколоть его, — чтобы ты ни сделал, к тебе я кроме отвращения и ненависти ничего больше не почувствую. Ты не способен любить, ровно как и тебя никто не сможет полюбить. Ты просто не вызовешь таких искренних и теплых чувств.
Ну как тебе такая правда, милый?
Хочется задать этот вопрос вслух, вот только ни сил, ни желания больше нет. Или все же я решаю вовремя заткнуться.
— Твой острый язычок меня очень заводит. Как закончим, отработаешь им.
— Пошел ты. — шиплю, наблюдая за тем, как он снова заходит мне за спину.
— Я научу тебя, как должна себя вести молодая, воспитанная девушка. Научу тебя слушаться своего хозяина. В рот мне будешь заглядывать, да на коленях вокруг меня ползать.
Острая, невыносимая боль пронзает мышцы спины. Все тело сводит судорогами. Лязг цепей, мой крик, стон Алекса. Все ощущаю через красную пелену в глазах. Уши заложены, все звуки эхом
