Гелиоссо: люди Солнца - Лариса Владимировна Разинькова
Вечером в огромном обеденном зале, где проходили подобные церемонии и празднества, собрались приглашенные к участию персоны. Длинные столы еле вмещали собравшихся гостей. В огромном зальном камине весело плясали языки пламени. Вкуснейшие ароматы блюд и, особенно, выпечки создавали, безусловно, чудесную атмосферу праздника. В глубине зала высился трон, рядом с которым был накрыт отдельный стол. Кроме того, между рядами гостей и монаршим возвышением часть пространства оставалась свободной: присутствующие могли свободно лицезреть коронованную особу, и одновременно эта область зала являлась импровизированной сценой для увеселительных постановок. В углу размещалась небольшая группа музыкантов, которые со знанием дела поддерживали атмосферу празднества. Зал был украшен в зеленых, красных и белых тонах. Множество свечей на увитых лентами люстрах ярко освещали пространство. Искусно сплетенные венки из вечнозеленых растений оживляли древние стены замка. Появление Генрико было встречено бурными приветствиями и криками. Высокий, крепкий, облаченный в царские одежды, он привлекал к себе внимание. Правильные черты аристократически бледного лица, унаследованные от матери, оттеняли черные волнистые волосы, точь-в-точь как у отца. Король занял свой трон и подал знак к началу празднества. Справа от короля остался стоять, несмотря на свой почтенный возраст, герольд. А Тибелус занял привычное место у ног монарха слева. Шут не отличался ни ростом, ни правильным телосложением. Но регулярные физические нагрузки, которые Тибе практиковал с детства, позволили развиться максимально, насколько это стало возможным при подобного рода несовершенстве. Было нечто особенное, притягательное в его внешности. Какой-то странный блеск черных глаз гипнотически завораживал собеседника. Его выходной скомороший наряд украшал венок из вечнозеленого остролиста, а шутовской жезл, увенчанный собственноручно вырезанной из дерева головой паяца, был положен около ног. Время от времени Генрико, Ноон и Тибелус перешептывались друг с другом, обсуждая ту или иную приглашенную персону. Но все королевское внимание занимала молодая особа, дочь одного из военачальников, преданно служившего еще родителю нынешнего монарха. Тибе знал о симпатии короля и приготовил сюрприз, который должен был понравиться и Генрико, и Асане – прелестной молодой девушке, обратившей на себя внимание царственной особы. Итак, Генрико в момент официального приветствия семье Асаны держал в руках алую розу, столь же совершенную в своей красоте, как и дочь военачальника. Когда же семья вновь заняла место за столом, прямо перед глазами девушки материализовался цветок розы, который еще минуту назад держал в руках король. Все присутствующие ахнули от восторга, по залу пронеслась волна одобрительных возгласов и восхвалений в адрес Генрико. На лице Асаны заиграл алый румянец. Она глубоко поклонилась в знак признательности монарху и, протянув руку, приняла цветок. Ловкий Тибелус едва успел оборвать тонкую, почти невидимую нить, прикрепленную к розе. Шут был горазд на подобные выдумки и уловки. Его сюрприз пришелся по душе не только королю и Асане, вся публика восхитилась магией момента. Ноон одобрительно улыбался, поскольку был в курсе всех тонкостей подготовки данного представления: от поиска двух одинаковых цветков, до крепления тонких, практически незаметных нитей, аккуратно протянутых через люстру со свечами. Герольд склонился к уху короля и, одобряя выбор воспитанника, заметил: «Из девушки выйдет прекрасная жена и мать, достойная Вашего монаршего величия, – сделав паузу, Ноон продолжил, – удивительное сочетание такта, ума, женственности и красоты». Генрико слегка смутился. Но слова герольда бальзамом пролились в его душу.
В это время Тибелус, откланявшись, удалился, что означало приближение момента его очередной забавы или постановки. Периодически особы, приближенные к монарху, произносили тосты в честь Генрико и его рода. Король благосклонно кивал и подавал знак продолжать торжество. Некоторые приготовили по случаю праздника подарки, вручаемые после славословий и тостов. По указанию монарха их принимал герольд. Наконец музыканты заиграли всем знакомый мотив, который означал начало действа. В центральную часть зала, представлявшую собой импровизированную сцену, поочередно выбегали комедианты Тибелуса. Каждый из них был наряжен в шутливый костюм одного из шкодливых детей страшной троллеподобной великанши Грилы, одного из самых известных персонажей сказаний ужасов, коим пугали малых детей. Отпрыски Грилы носились по залу меж гостей и творили свои забавные пакости. Хохот и веселье перекрывали игру музыкантов. Гости узнавали среди снующих персонажей и Задирателя юбок, и Сальную Ноздрю, и Ложколиза. Больше всех огребли тумаков Воришка Колбас и Пожиратель Творога со Свечным Попрошайкой. Позже всех показался сам Тибелус в костюме Йола Кота. И если все остальные персонажи были порицаемы и гонимы публикой, то героя, которого изображал Тибе, гости хотели, напротив, задобрить и одарить. Так как по легенде он обладал магической силой и крутым нравом, а самой главной его задачей было следить за соблюдением праздничных традиций. Когда публика натешилась забавной беготней актеров, те под предводительством Тибелуса покинули зал. И в центр импровизированной сцены выкатили два больших шара. Сплетенные из молодой крепкой лозы, они были подвижны и упруги. Легкий шепот удивления пронесся над рядами столов. Внезапно на один из шаров взобрался Тибе, его коллега по цеху подскочил и, подавая вперед шар, начал карабкаться наверх, при этом Тибе сползал все ниже и ниже, пока не оказался придавленным этой сферой к полу. Притворные стенания шута словно разбудили публику, и в зале раздались первые робкие смешки, переходящие в хохот. Шуты продолжали игру со сферами, и каждый из них периодически оказывался то на самом верху, громко демонстрируя свою радость, то на полу под шаром, сокрушаясь и гримасничая от мнимого унижения. Кроме того, когда первый шар, на котором восседали наши смельчаки, сталкивался со вторым, пустым, тот откатывался к публике, вызывая детскую радость у счастливчиков, удосужившихся первыми оттолкнуть сферу назад. Ближе к концу действа зал ревел от восторга, не желая отпускать комедиантов. Но, как и положено в таких случаях, король дал знак, и Тибелус, соскочив с импровизированного колеса, призвал публику к тишине и обратился к Генрико:
– О, мой мудрый король! Я знаю, ты, что любишь разгадывать загадки, и это представление я приготовил с одной целью – развлечь тебя и твоих гостей. Прошу, открой всем тайну нашей комедии. – Тибе поклонился и отошел в сторону, дав возможность присутствующим лицезреть мудрого монарха во время его речи. Генрико величественно молчал, но выражение его лица красноречиво говорило, что ему есть, что сказать. И если бы не суматоха, которая увлекла всех зрителей, то внимательный взгляд уловил бы момент, в котором герольд, склонившись над ухом монарха, что-то увлеченно нашептывал ему во время представления. Наконец король заговорил:
– Мой любимый шут Тибе. Как великолепно, что в этот праздник, знаменующий очередной поворот колеса года, ты
