Ренессанс - Уильям Джеймс Дюрант

вдохновить на благочестие. В доме главы, где монахи проводили свои собрания, он написал картину, которая, по мнению настоятеля, должна была чаще всего возникать в их сознании, - Распятие; это мощное изображение, в котором Анджелико показал свое изучение обнаженной натуры и в то же время всеобъемлющее качество своего христианства; здесь у подножия креста вместе со святым Домиником стоят основатели соперничающих орденов - Августин, Бенедикт, Бернард, Франциск, Иоанн Гуальберто из валломброзанов, Альберт из кармелитов. В люнете над входом в хоспис, где монахи должны были оказывать гостеприимство любому путнику, Анджелико рассказал историю о паломнике, который оказался Христом; с каждым паломником нужно было обращаться так, как будто ему могло быть явлено это. В хосписе сейчас собраны некоторые сюжеты, написанные Анджелико для различных церквей и гильдий: Мадонна льняных рабочих, где ангелы-хористы имеют податливые женские фигуры и улыбающиеся лица бесхитростных детей; Сошествие с креста, равное по красоте и нежности любому из тысячи изображений этой сцены в искусстве Возрождения; Страшный суд, немного слишком симметричный и переполненный яркими и отталкивающими фантазиями, как будто прощать - это человеческое, а ненавидеть - божественное. На вершине лестницы, ведущей в кельи, стоит шедевр Анджелико "Благовещение" - ангел бесконечной благодати уже в поклоне почитает будущую Богоматерь, а Мария склоняется и скрещивает руки в смиренном недоумении. В каждой из полусотни келий любящий монах с помощью своих учеников нашел время написать фреску, напоминающую о какой-нибудь вдохновляющей евангельской сцене - Преображении, причащении апостолов, Магдалине, помазывающей ноги Христа. В двойной келье, где Козимо играл монаха, Анджелико написал Распятие и Поклонение царей, великолепное, с восточными костюмами, которые, возможно, художник видел во Флорентийском соборе. В своей собственной келье он изобразил Коронацию Богородицы. Это была его любимая тема, которую он писал снова и снова; в галерее Уффици есть одна ее форма, во Флорентийской академии - другая, в Лувре - третья; лучше всего та, которую Анджелико написал для дортуара Сан-Марко, где фигуры Христа и Марии являются одними из самых изысканных в истории искусства.

Слава об этих благочестивых творениях принесла Джованни сотни предложений. Всем просителям он отвечал, что сначала они должны получить согласие своего настоятеля, и тогда он не откажет им. Когда Николай V попросил его приехать в Рим, он покинул свою флорентийскую келью и отправился украшать капеллу Папы сценами из жизни святого Стефана и святого Лаврентия; они до сих пор являются одними из самых приятных достопримечательностей Ватикана. Николай так восхищался художником, что предложил сделать его архиепископом Флоренции; Анджелико оправдался и порекомендовал своего любимого настоятеля; Николай принял предложение, и фра Антонино остался святым даже под паллиумом.

Ни один художник, за исключением Эль Греко, не создал столь уникального стиля, как Фра Анджелико; даже новичок может определить его руку. Простота линий и форм, восходящая к Джотто; узкий, но неземной набор цветов - золотой, лиловый, алый, синий и зеленый - отражает светлый дух и счастливую веру; фигуры, возможно, слишком просто изображены и почти лишены анатомии; лица прекрасные и нежные, но слишком бледные, чтобы быть живыми, слишком однообразно похожие друг на друга монахи, ангелы и святые, задуманные скорее как цветы в раю; и все это искуплено идеальным духом нежной преданности, чистотой настроения и мыслей, напоминающей лучшие моменты Средневековья, которые никогда не будут повторены Ренессансом. Это был последний крик средневекового духа в искусстве.

Фра Джованни год работал в Риме, некоторое время в Орвието, три года служил настоятелем доминиканского монастыря во Фьезоле, был призван обратно в Рим и умер там в возрасте шестидесяти восьми лет. Вероятно, именно классическое перо Лоренцо Валлы написало его эпитафию:

Non mihi sit laudi quod eram velut alter Apelles,

sed quod lucra tuis omnia, Christe, dabam;

altera nam terris opera extant, altera coelo.

urbs me loannem Flos tulit Etruriae:-.

"Пусть не будет мне в похвалу, что я был как другой Апеллес, но что я отдал все свои приобретения, о Христос, Твоим верным; ибо одни дела - для земли, другие - для неба. Я, Джованни, был ребенком из тосканского города Флоренции".

3. Фра Филиппо Липпи

От нежного Анджелико, скрещенного с похотливым Масаччо, пришло искусство человека, предпочитавшего жизнь вечности. Филиппо, сын мясника Томмазо Липпи, родился во Флоренции на бедной улице за монастырем кармелитов. Осиротев в два года, он неохотно воспитывался теткой, которая избавилась от него, когда ему было восемь лет, введя его в орден кармелитов. Вместо того чтобы изучать заданные ему книги, он покрывал их поля карикатурами. Настоятель, заметив их превосходство, поручил ему рисовать фрески, которые Масаччо только что написал в церкви кармелитов. Вскоре юноша написал свои собственные фрески в той же церкви; они исчезли, но Вазари считал их не хуже, чем у Масаччо. В возрасте двадцати шести лет (1432) Филиппо покинул монастырь; он продолжал называть себя фра, братом, монахом, но жил в "миру" и поддерживал себя своим искусством. Вазари рассказывает историю, которую традиция приняла, хотя мы не можем проверить ее истинность.

Рассказывают, что Филиппо был настолько влюбчив, что, увидев женщину, которая ему понравилась, отдал бы все свое имущество, чтобы заполучить ее; а если ему это не удавалось, он утишал пламя своей любви, рисуя ее портрет. Этот аппетит настолько овладевал им, что, пока длилось умиление, он почти не обращал внимания на свою работу. Так, однажды, когда Козимо нанимал его, он закрыл его в доме, чтобы тот не выходил и не терял времени. Филиппо просидел так два дня; но, одолеваемый амурными и зверскими желаниями, он изрезал ножницами свою простыню и, выпустив себя в окно, много дней посвятил своим удовольствиям. Когда Козимо не смог его найти, он приказал искать его, пока Филиппо не вернулся к своим обязанностям. С тех пор Козимо предоставил ему свободу уходить и приходить по своему усмотрению, раскаиваясь в том, что запер его... ибо, по его словам, гении - это небесные формы, а не вьючные ослы..... С тех пор он стремился удержать Филиппо узами привязанности, и поэтому тот служил ему с большей готовностью".49

В 1439 году в письме к Пьеро Медичи фра Липпо описывал себя как самого бедного монаха во Флоренции, живущего с шестью племянницами, желающими выйти замуж, и содержащего их с трудом.50 Его работа пользовалась спросом, но, видимо, оплачивалась не так хорошо, как хотелось бы племянницам. Его нравственность не могла быть плохой, так как мы находим его занятым написанием картин для различных женских монастырей. В монастыре Санта-Маргерита в