Настоящие сказки Шарля Перро - Шарль Перро
Принцесса поблагодарила крёстную и на следующее же утро сказала королю, своему отцу, то, что ей посоветовала фея, заявив, что от неё не добьются никакого согласия, покуда у неё не будет платья цвета времени.
Король, обрадованный надеждой, которую она ему подала, созвал самых знаменитых мастеров и заказал им требуемое платье условием, что ежели они такого ему не представят, он их всех немедленно повесит. Но, на его счастье, ему не пришлось прибегнуть к такой крайности – на другой же день ему принесли столь желанное платье. Сам эмпирей, когда он опоясан золотыми облаками, не бывает такого чудесного голубого цвета, какими засверкало это чудесное платье, когда его развернули. Инфанта совсем опечалилась и придумать не могла, как бы ей выйти из затруднения.
Король торопил её с решением. Пришлось снова прибегнуть к помощи крёстной, которая, очень удивлённая тем, что её секрет не помог, посоветовала ей на этот раз попробовать попросить платье цвета луны. Король, который не мог ей ни в чём отказать, послал за самыми искусными мастерами и приказал им сшить платье цвета луны, да так грозно, что не прошло и двадцати четырёх часов, как оно уже было готово.
Инфанта, более очарованная этим восхитительным платьем, чем заботами короля, своего отца, пришла в отчаяние, когда осталась одна со своими прислужницами и кормилицей. Фея Сирени, которой, всё было известно, явилась на помощь к огорчённой принцессе и сказала ей:
– Может быть, я очень ошибаюсь, но мне думается, что если вы попросите у вашего отца платье цвета солнца, мы добьёмся того, что ему всё это надоест, потому что никогда не удастся сделать такого платья. Ну, а если и это не выйдет, мы, во всяком случае, выиграем время.
Инфанта согласилась, потребовала такое платье, и влюблённый король отдал без всякого сожаления все бриллианты и рубины своей короны, чтобы помочь этой удивительной работе, да сверх того приказал ничего не жалеть, чтобы сделать это платье подобным солнцу, И действительно, когда оно было готово, всем, кто его только видел развёрнутым напоказ, приходилось зажмуриваться, настолько они были ослеплены. С того-то времени вошли в обиход зелёные и чёрные очки. Что же случилось с инфантой при взгляде на платье? Никогда ведь ещё не видано было столь прекрасной и искусной работы. Она была в совершенном замешательстве и под предлогом, что ей больно глазам, убежала в свою комнату, где её ждала фея, и так ей было стыдно, что и рассказать нельзя. Это было гораздо хуже, так как, когда фея увидала платье цвета солнца, она стала багровой от гнева.
– О, на этот раз, дитя моё, – сказала она инфанте, – мы подвергнем недостойную любовь вашего отца ужасному испытанию. Ему здорово вскружила голову эта свадьба, которую он спит да видит, но думаю, его немного ошеломит просьба, с которой я вам посоветую к нему обратиться. Я говорю о коже осла, которого он так сильно любит и который оплачивает все его расходы с таким избытком. Идите-ка к нему и скажите, что вы желаете иметь эту кожу.
Инфанта, обрадованная тем, что нашлось ещё одно средство избежать ненавистной свадьбы, уверенная, что отец её никогда не решится пожертвовать своим ослом, пошла к отцу и заявила ему о своём желании иметь кожу этого прекрасного животного. Как ни удивился король этой причуде, ему и в голову не пришло отказать. Бедный осёл был убит, и его кожа предложена инфанте, которая, не видя уже никакого средства избегнуть своего несчастья, готова была впасть в совершенное отчаяние, как вдруг явилась её крёстная.
– Что выделаете, дочь моя! – вскричала она, видя, как принцесса рвёт на себе волосы и царапает свои прекрасные щёчки. – Ведь это самый счастливый час в вашей жизни. Надевайте-ка себе на плечи эту кожу, уходите из дворца и бегите, покуда вас земля несёт. Знайте, что, когда человек всё отдаёт добродетели, боги сумеют его вознаградить. Бегите, а я уж позабочусь, чтобы ваши одежды и украшения от вас не отстали: куда. бы вы ни зашли, ваш ларчик с платьями и драгоценностями будет следовать под землёю за вами. Вот вам моя волшебная палочка; если вам нужен будет ларчик, постучите ею по земле, и ларчик вмиг явится перед вами. Ну, а сейчас нельзя больше медлить, бегите скорей.
Инфанта осыпала крёстную бесчисленными поцелуями, прося не забывать о ней, вырядилась в эту скверную кожу, вымазалась сажей из камина и вышла из своего богатого дворца так, что её никто и не узнал.
Как только стало известно об исчезновении принцессы, пошли всякие слухи да молва. Король, приготовивший было великолепный пир, был неутешен в своём разочаровании. Он выслал больше сотни жандармов и более тысячи мушкетёров на поиски своей дочки, но фея ей покровительствовала и сделала её незримой для самых искусных ищеек.
Волей-неволей пришлось ему утешиться.
Тем временем инфанта шла да шла. Она ушла далеко, очень далеко, потом ещё дальше, и везде искала себе работы, но хоть ей из милости и давали поесть, но никто не хотел нанимать её, такая она ·была грязная. Однажды она пришла в красивый город, у ворот которого стояла мыза, а хозяйке нужна была судомойка, чтобы стирать тряпки, убирать за индюшками, да чистить свиное корыто. Эта женщина, увидав грязную странницу, позвала её к себе, чему принцесса очень обрадовалась, так как она очень устала от долгого пути.
Ей отвели дальний угол на кухне, где первое время ей трудно приходилось от насмешек дворни, до того она была грязна и отвратительна в своей ослиной коже. Наконец к ней привыкли, да кроме того она так старательно работала, что хозяйка взяла её под своё покровительство. Она выгоняла овец, вовремя загоняла их в загон, пасла индюшек, да так хорошо, что казалось, будто ничего другого никогда и не делала; всё спорилось и ладилось под её золотыми ручками.
Однажды, сидя у светлого родника, где нередко оплакивала она свою печальную судьбу, захотела она полюбоваться на своё отражение в воде, но когда она увидела жуткую ослиную кожу, которая служила ей и платьем и головным покровом, то пришла в ужас. Принцесса так устыдилась своего убора, что принялась отмывать всю грязь с лица и рук, и они стали белей слоновой кости, а чудный румянец её стал по-прежнему свежим. Ей так понравилось быть красавицей, что захотелось выкупаться, что она и сделала; но
