Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia
Сказать, что этрусская цивилизация возникла без массовой миграции, не значит утверждать, что связи между Этрурией и восточным Средиземноморьем были незначительными. Напротив, такое объяснение возникновения Этрурии делает большой акцент на миграции не целых народов, а предметов, стандартов вкуса и религиозных культов с востока на запад. Возможно, народы и не мигрировали, но есть веские доказательства из исторических источников и археологии, что отдельные люди делали это, например Демаратос из Коринфа, который, как говорят, был отцом римского царя Тарквина I (ум. 579 г. до н. э.), или греческий гончар седьмого века Аристонотос, работавший в этрусской Каере.10 Греки и финикийцы привезли с собой не только керамику и предметы роскоши, но и новые модели социального поведения. Банкеты и погребальные пиры (включая обычай возлежания на кушетках во время банкетов), возможно, были скопированы с сирийских образцов. Сексуальное поведение сочетало греческие и исконно этрусские обычаи: слово katmite было типично этрусской компрессией греческого имени Ганимед, а в латынь оно перешло как catamitus, "катамит", вместе с резкими обвинениями в том, что этруски наслаждались педерастией, хотя наблюдатели также были озадачены заметной ролью, отведенной женщинам на тех банкетах, которые в других местах были полностью мужскими.11
II
С ранних времен этрусков также обвиняли в пиратстве. Один из гомеровских гимнов наглядно демонстрирует эту связь. В нем рассказывается, как бог Дионис стоял на мысу у моря в облике прекрасного юноши, с длинными волосами, развевающимися на ветру, в прекрасном пурпурном плаще. Но
Вскоре
по винному темному морю быстро проплыли люди с хорошо отделанного корабля, пираты,
тирсенцы.
Их привела
злая судьба
.
Они увидели его, кивнули друг другу, быстро вскочили, схватили
его и понесли на корабль, радуясь в душе.12
Но узы спали с его тела, и рулевой понял, что это бог, а не человек, и сказал: "Не возлагай на него рук, если в гневе он вызовет свирепые ветры и сильные бури". Но капитан ответил: "Я подозреваю, что он направляется в Египет, или на Кипр, или в Гиперборею, или еще дальше. В конце концов он расскажет нам, кто его друзья и чем они богаты". В ответ Дионис покрыл корабль фестонами виноградных лоз, и вино потекло по середине судна. Он вызвал на свет медведя; испуганные моряки прыгнули в море и превратились в дельфинов, а бог милосердно пощадил рулевого, явив себя как "громко плачущий Дионис". История Диониса и пиратов была излюбленной темой вазописцев, в том числе одного из самых искусных афинских живописцев Эксекия. На неглубокой чаше его работы изображен Дионис, отдыхающий в лодке, мачта которой стала опорой для огромной виноградной лозы, поднимающейся высоко над широким парусом корабля, а семь дельфинов прыгают вокруг корабля; изображение выполнено черными фигурами на красном фоне и датируется примерно 530 годом до н. э.13 .13 На ней стоит его подпись; что особенно примечательно, она была найдена в некрополе одного из великих этрусских городов, Вульчи. Жители Вульчи обладали почти ненасытным аппетитом к лучшей греческой керамике. Тот факт, что этруски представлены в этой истории в столь негативном ключе, не помешал им восхититься чашей Экзекии.
В гимне Дионис кажется стоящим на мысу где-то в восточном Средиземноморье, потому что пираты предполагают, что он может пытаться достичь Леванта или "Гиперборейской земли" за Черным морем. То, что тирсийцы присутствовали в греческих водах, подтверждается археологическими данными с Лемноса и настойчивыми утверждениями самих античных историков о том, что на островах и побережьях Эгейского моря существовали поселения, состоящие из этих людей.14 Геродот и Фукидид говорят о тирсенцах и пеласгах, живших на северных берегах Эгейского моря, вокруг горы Афон, и на Лемносе, в пределах видимости от Афона, откуда они были изгнаны в 511 году после афинского нашествия.15 Из этого вытекает замечательный пересмотр ранней истории средиземноморской торговли и мореплавания, в которой греки и финикийцы имеют ранних конкурентов, каким-то образом связанных с этрусками. (По мнению слишком изобретательного французского ученого, история о Дионисе и дельфинах на самом деле является рассказом о том, как этруски пытались доминировать в виноторговле в Средиземноморье).16 Все этруски были (по-гречески) тирсеноями; но это не обязательно означает, что все тирсенои были этрусками. Этот термин явно использовался в общем смысле для обозначения варварских пиратов.17
Эти комментарии можно было бы легко отбросить как еще один пример фантазий древних историков о загадочных догреческих народах. Однако мифы можно связать с реальностью. На надгробном камне, обнаруженном в Каминии на Лемносе и датируемом примерно 515 годом до н. э., грубо изображен воин с копьем и щитом, сопровождаемый обширной надписью на греческом алфавите, но на негреческом языке. Поскольку было найдено еще несколько фрагментарных надписей на том же языке, надгробие, очевидно, представляет собой запись языка, на котором говорили на Лемносе, когда остров еще был населен "тирсенцами" Фукидида. Этот язык был похож, но не идентичен этрусским надписям из далекой центральной Италии.18 Камень Каминия был воздвигнут в память о фокейце Холае (Фокиасале), который занимал высокий пост и умер в возрасте сорока лет (некоторые утверждают, что шестидесяти). Холайес, очевидно, служил наемником в Фокее, на ионическом побережье и в других землях вокруг Эгейского моря.19 Но тирсийцы Эгейского моря во всех отношениях, кроме языка и любви к пиратству, были не похожи на этрусков. Лемнос не подражал Этрурии в своем искусстве и ремеслах; если бы не комментарии классических историков и если бы не надписи, не было бы
