Великое море. Человеческая история Средиземноморья - David Abulafia
Ценой успеха была зависть, и во время войн со Спартой бывали случаи, когда Лехаион попадал в руки врагов Коринфа. Но общей тенденцией коринфской политики была попытка сохранить мир с как можно большим количеством своих соседей, вплоть до начала Пелопоннесской войны в конце V века. В конце концов, конфликты на море и на суше не принесут пользы торговому городу. Однако не совсем ясно, велась ли эта торговля на коринфских кораблях. Обнаружение в самом Коринфе большого количества амфор, изготовленных в Карфагене примерно с 460 года до н. э., позволяет предположить, что между Коринфом и западным Средиземноморьем велась оживленная торговля продуктами питания, которую делили между собой коринфяне и карфагеняне. Утверждается, что основным продуктом, который везли в Коринф в этих кувшинах, был переработанный соус гарон (лат. garum), изготовленный из рыбьих кишок и привезенный издалека, вплоть до финикийской торговой стоянки Куасс в Атлантическом Марокко.44 Амфоры, изготовленные в Коринфе между концом VIII и серединой III века до н. э., были найдены по всему западному Средиземноморью, вплоть до Альхесираса и Ибицы, а также в южной Италии и в греческих поселениях в Киренаике. Эти кувшины были сделаны для того, чтобы их можно было чем-то наполнить, и их наличие свидетельствует об оживленной торговле зерном, вином и маслом; по мере роста населения приморских городов греческого материка увеличивался спрос на зерно в таких районах, как Сицилия, и через Коринфский залив была проложена линия, связывающая греков на западе с их исконными землями. В ответ на это Коринф стал продавать излишки масла и вина из контролируемой городом области покупателям на Сицилии и за ее пределами.45
Возвышение Коринфа поднимает более широкие вопросы об экономике древнего Средиземноморья. По мнению Мозеса Финли, основой богатства было сельское хозяйство и местная торговля предметами первой необходимости. Он утверждал, что объем торговли предметами роскоши был просто слишком мал, чтобы вызвать экономический рост, наблюдавшийся в Коринфе, а затем и в Афинах. Финли ухватился за выводы антропологов об обмене подарками, чтобы приписать этим отношениям приоритет над поиском прибыли в этот период. Однако свидетельства указывают в противоположном направлении.46 Например, коринфяне начали использовать серебряную монету с середины VI века, а клады монет, обнаруженные в Южной Италии, показывают, что эти монеты были перевезены на запад уже в конце VI века. Монетное дело в узнаваемой форме зародилось на другом берегу Эгейского моря, в Лидии, и до сих пор неясно, где Коринф приобрел свое серебро, даже если ясно, где он приобрел идею чеканки монет. Вполне возможно, что главным мотивом коринфян, чеканивших монеты, было упорядочение налоговых платежей купцов, пользовавшихся двумя гаванями и стапелем Диолкос.47 В любом случае, торговцы были чем-то большим, чем агентами по обмену дарами на 600 человек.
Две фигуры в ранней истории Коринфа подтверждают эту точку зрения. Один из них - Периандр, чей отец возглавил революцию против династии Вакхидов, ранее правившей городом.48 Периандр правил Коринфом с 627 по 585 год до н. э.; с экономической точки зрения это был золотой век. Но Геродот приписывал ему многие дурные качества настоящего тирана: он якобы убил свою жену Мелиссу и занимался любовью с ее трупом; разгневанный смертью сына на острове, он захватил в рабство 300 мальчиков из Керкиры и отправил их в Лидию для кастрации. Для Аристотеля он был образцом жестокого тирана. Но Аристотель также сообщал в другом месте, что Периандрос получал свои доходы за счет налогов с рынков и гаваней и действовал справедливо; были и те, кто даже включал его в число семи мудрецов прошлого времени.49 В гораздо более поздних источниках сообщается, что он был врагом роскоши; говорят, что он сжигал изысканные одежды, любимые богатыми коринфскими женщинами, и издавал законы против приобретения рабов, предпочитая, чтобы его собственные подданные были заняты работой.50 Он ненавидел праздность. Здесь важна далекая память о человеке, чья политика была направлена на создание богатства.
Другая фигура, заслуживающая внимания, - вакхиадский аристократ Демаратос, о карьере которого подробно рассказал лишь много позже, в царствование императора Августа, Дионисий Галикарнасский, не самый надежный автор. Когда его династия была свергнута, Демаратос якобы бежал в Тарквинию, примерно в 655 году до н. э., и женился на местной знатной женщине; она родила ему сына по имени Таркин, первого этрусского царя Рима. Говорят, что Демаратос привел с собой ремесленников.51 Несомненно, существовала коринфская диаспора, и Вакхиады активно участвовали в основании коринфских колоний за границей. Около 733 г. они основали самый могущественный греческий город на Сицилии - Сиракузы; около 709 г. они также основали колонию в Керкире, отношения с которой иногда были сложными.52 Одна из группы коринфских поселений на побережье Эпейроса и Иллирии, Керкира сама породила еще одну колонию в Эпидамносе (современный Дуррес в Албании). Керкира и Сиракузы защищали торговлю в Адриатическом и Ионическом морях. Адриатические колонии давали доступ к запасам серебра в балканских внутренних районах - это объясняет, откуда Коринф приобрел серебро, из которого чеканил свою мелкую монету. Когда в начале IV века тиран Дионисий Сиракузский пытался завладеть водами центрального Средиземноморья, он "решил основать города на Адриатическом море" и вдоль берегов Ионического моря, "чтобы сделать путь к Эпейросу безопасным и иметь там свои города, которые могли бы давать приют кораблям".53 Аналогичный вопрос был поднят в связи с основанием Сиракуз и Керкиры: была ли цель защитить существующие торговые пути или они были основаны для поглощения избыточного населения, которое Коринф не мог прокормить?54 По мере того как колонисты укрепляли свои позиции на новой территории, они могли развивать торговлю сырьевыми товарами, такими как зерно, что еще больше снижало давление на ресурсы дома и, более того, позволяло материнскому городу расти без ограничений.
В конечном итоге это вопрос курицы и яйца. В этот период существовало множество мотивов, по которым греческий горожанин мог отправиться за границу: на вершине социальной шкалы - политические изгнанники; ниже - купцы и судовладельцы, стремившиеся к новым рынкам сбыта; ремесленники, осознавшие растущий спрос на свою продукцию в Италии и Южной Франции; другие в поисках земли для возделывания на территориях к западу. Колонизация была не симптомом
