Верховная: по тропе из еловых веток (СИ) - Лина Рейхарт
Карета тронулась глубоким вечером, плавно переходящим в ночь. Теперь мы были не одни, нас сопровождал целый отряд рыцарей. Я впервые в жизни ехала в настолько роскошной обстановке и, тем не менее, не могла поднять глаз. Лойд сидел напротив и молчал.
Что теперь? Какое наказание он для меня придумал?
То же, что и для почившего командира стражи?..
— Такой исход, — произнёс мужчина, когда маркизат исчез за деревьями. — Стоило брать в расчёт.
Его слова меня удивили. Я ожидала услышать обвинения и упреки, а не это. Наверное, даже хотела, чтобы было легче злиться на кого-то, кроме себя.
Губ коснулась горькая усмешка:
— Но мы оба ожидали не этого.
— В жизни не всё так просто, Лея, — хмуро, однако беззлобно отметил Лойд. — Враг умён, хитёр, коварен, иначе мы бы уже давно не жили в таком паршивом мире.
Озвученные суждения натолкнули меня на мысль:
— Думаете, Святой успел всё подчистить? То есть, вы все-таки верите мне?
Король повернул голову, чуть подаваясь вперёд и заглядывая мне в глаза. Проницательно, серьезно, уверенно.
— Только идиот бы принял Орнелла за хорошего человека, даже встретив его впервые и не ведая ничего заранее.
Мужчина был прав. Маркиз вёл себя так, будто весь наш визит сидел на пороховой бочке и едва не взлетел, когда я сорвала гобелен. Вот только что это нам давало? Мне — крупицу доверия правителя государства, а ему самому?.. Ничего.
— Простите.
— За что ты извиняешься?
— Не знаю, я…
— Не нужно плакать, Лея, это на тебя совсем не похоже.
Я удивлённо моргнула, смахнув с ресниц непрошенную влагу. Даже не заметила, когда начала давать выход эмоциям. Теперь стало как-то смешно.
— Говорите так, будто давно меня знаете.
— Я просто чувствую сильных людей. Ты не слабая, ты воин. Одна в поле, несгибаемая.
Его фразы, как стрелы, попадали прямо в сердце. В них сквозило одобрением и, казалось, восхищением. Или на самом деле все это придумало мое больное воображение?
— Даже воинам положено плакать. Законы этого не запрещают.
— Слезы не повернут время вспять, не решат твои проблемы, так есть ли смысл их лить? Нужно строить новые планы и продолжать борьбу.
— Я вас раскусила, Ваше Величество, вы просто запрещаете себе быть слабым. Но слабость тоже часть личности, она есть у всех.
— Достаточно, Лея.
На этом наш странный разговор закончился, и я погрузилась в свои мысли. Мне было непривычно слышать слова поддержки от кого-то, кроме Клемента. Король, разумеется, поддерживал по-своему, с нотками строгости, но мне, почему-то, это помогло. Настолько, что я, почувствовав внезапно обрушившееся на голову чувство безопасности, уснула.
Хотелось проспать до самого утра, волшебным образом оказавшись в собственной кровати, предварительно отмытой от пота и грязи. Но, несмотря на существование магии, такие чудеса здесь были недоступны. Из удивительно глубокого сна меня вытащили чужие голоса. Кто-то достаточно громко переговаривался между собой, временами срываясь на крик. Будто торгаши не поделили кусок сала на рынке. Хотелось попросить незнакомцев заткнуться и продолжить спать, однако вместо этого я сделала над собой усилие и открыла глаза.
Лойд все еще сидел прямо передо мной, хмуро наблюдая за чем-то через окно кареты.
— Твой внешний вид, — первым делом указал король.
Поморщившись, я уставилась на свои плечи. По рукам струились мои родные пепельные волосы. Липкий язык страха прошелся по скуле, холодя внутренности. Какая же дура!.. Нельзя было засыпать, раз не сумела сохранить маскировку!
— Где мы? — я сунула руку в свою сумку, пытаясь найти там хоть что-то полезное, хотя заранее знала, что это лишь жест отчаяния.
— У трактира «Рябой-Юродивый».
Иголочка надежды кольнула меня под ребра:
— А, значит, там просто пьяный дебош?
— Ха, — выдохнул Лойд, не сдерживая усмешки. — Не угадала, Лея. Некто, зовущий себя отцом беглянки Эстеллы Регинлейв Дюррор, грозится поджечь заведение, если ему сейчас же не приведут его дочь.
14. Кошмары «любящей» семьи
Джерте, квартал питейных заведений, до полуночи
«Не каждое родство — бесценная благодать, порой лучше остаться одному, чем в окружении монстров».
Моя реальность частенько пошатывалась и даже раскалывалась надвое. Склеивать ее после такого из раза в раз становилось все сложнее, но привычнее. Это было нормально для таких, как я.
Все началось с метки истинного темного бога. Впрочем, это обстоятельство не стало чем-то неожиданным, ведь его можно было предсказать еще до моего рождения. Не с великой точностью, конечно, зато с огромной вероятностью. Над этим мы были не властны. Многие, конечно, все равно молились, чтобы «благословение» обошло их семью стороной. Преподносили темному Богу дорогие лекарственные растения, животных, собственную кровь. Шанс был мал, но кому-то улыбалась удача или же события попросту текли так, как и задумывал истинный.
У многих колдунов и ведьм рождались обычные или со слабыми способностями дети. Если союз подразумевал межрасовую связь, такой исход становился наиболее возможным.
Моя мать была бытовой ведьмой семьи виконта Дюррора. На тот момент этот неприятный мужчина дважды женился, но ни одна из его жен не выдерживала жизни рядом с чудовищем. Он не дотягивал до звания жуткого тирана, никогда не бил своих женщин и тратил на красивую внешнюю обертку баснословные суммы. Хотел, чтобы ему завидовали. Однако виконт не учитывал нанесенный своим избранницам моральный вред, и зажить «счастливо» смог только со своей нынешней третьей женой, ведь она походила на него как две капли воды. Ей он позволял любые «шалости», вплоть до забивания неугодных камнями или вспарывания глоток. К большому сожалению служанок, эта женщина была крайне ревнивой.
Связь с матушкой он имел в процессе развода со второй женой. И связь эта была, мягко говоря, не из ее большого желания. Так, помимо метки истинного бога, я обрела статус бастарда.
Жизнь в поместье протекала в унижениях и издевательствах. Дети мадам Ротти,
