Верховная: по тропе из еловых веток (СИ) - Лина Рейхарт
— Давайте пройдём вниз, переговорим на счёт вашей просьбы и, быть может, отведаем чаю? Виконт Дойчергер прислал мне прекрасные зелёные листья, они отдают свежестью и…
— Просьбы?
Этого слова хватило, чтобы старик замялся ещё сильнее. Маленькие злые глазки бегали туда-сюда, как маятник часов, пока он с глупой улыбкой утирал пот со лба платком. Лойд обратился к сэру Стенсену:
— Эджилл, открой эту дверь.
Расслышав приказ, Орнелл едва не выпрыгнул из своих штанов. Хватаясь за сердце, он затараторил:
— Что⁈ Ваше Величество, это просто склад для метел и другой утвари, там не на что смотреть!
Я хмыкнула, делая шаг вперёд и хватаясь за круглую ручку под удивленные взгляды присутствующих рыцарей. Раздался неприятный скрип. Заперто.
— Я-я даже не знаю, где сейчас искать ключи… Ха-ха-х!.. — с надеждой произнес маркиз.
Но Лойд в ответ на его нервный смех с удовольствием протянул:
— Они не потребуются.
Стоило этой фразе слететь с его губ, как сэр Стенсен с ноги выбил сухие доски. Дверь с грохотом врезалась в стену, и нас обдало холодом. Спертый воздух разбавил запах сырости и плесени. Все уставились на уходящую вниз каменную лестницу.
— Знаете, за что я ценю своих рыцарей? — уверенно произнёс Лойд. — Они преданы, как хорошо выдрессированные собаки, и никогда не лгут своему хозяину.
Мы двинулись вперёд под выкрики Орнелла, который никак не мог придумать достойную причину этого не делать. Кэролайн, бросив отца, оказалась рядом с нами. Ухватив галантно подставленный Эджиллом локоть, она на негнущихся ногах поспешила скрыться из поля зрения маркиза. Наверное, случай в обеденной зале немного сблизил две одинокие души. Я чувствовала от них схожие вибрации, но не собиралась заострять на этом внимание.
Дела не терпели отлагательств.
Через каждые две ступени на стенах загорались зачарованные факелы. О том, что что-то не так, я догадалась еще в начале пути. Атмосфера места поменялась: она больше не была такой давящей, как в прошлый раз. И мы совсем не слышали ни звона кандалов, ни завываний заключенных. Сердце пропустило удар.
Миновав лестницу, я и остальные оказались в абсолютно пустом и чистом помещении, которое теперь больше походило на винный погреб. Штукатурка там, где раньше от неё ничего не осталось, блестела новизной. Решётки бывших камер испарились, как и узники. Ни тел, ни костей, ни крови…
Как будто здесь никогда никого не мучили, не убивали. Хотелось кричать, вцепиться в воротник фрака маркиза и трясти его со злостью до тех пор, пока этот ублюдок во всём не сознается.
Конечно, я чувствовала отголоски дыхания смерти, однако в это бы никто, кроме меня самой и других ведьм, не поверил. И никто бы не позволил об этом говорить.
Незримое — значит несуществующее. Парадокс, ведь Бога, которому поклонялись подобные Орнеллу, тоже никто не видел, однако то было иное. Как твердила Церковь, Всевышний жил в людских сердцах. Но были ли у них вообще эти сердца?
— Я же говорил вам!..
Старик, запыхавшись, нагнал нас уже внизу. По его энергетике стало ясно — он и сам не ожидал застать здесь такую картину. Маркиз был слишком глуп и высокомерен, чтобы предположить сегодняшнюю ситуацию и замести следы.
— Вы сказали, это склад для метел.
Ледяной тон Лойда пробрал каждый позвонок. Должно быть, он тоже ощущал разочарование. И, в первую очередь, разочарование во мне, но я не хотела этого выяснять.
— Слуги, вероятно, решили сделать перестановку.
Я поймала на себе сочувствующий взгляд Кэролайн. Девушка кусала нижнюю губу и не знала, куда себя деть. Будто чувствовала вину за то, что от неё не зависело. Примерно такое же чувство переживала и я.
Однако помимо этого, мне так же хотелось сравнять здесь все с землей. И, пожалуй, начать с Орнелла.
Отойдя от короля, я сделала еще несколько шагов вперёд. Просто не могла поверить собственным глазам. Не хотела верить. Потому что все здесь было ложью.
Маркиз уже начал саботировать короля покинуть промозглый погреб. Оставаться здесь и правда не имело смысла. Кто-то хорошо подчистил грязные дела своего господина, не оставив ни одной зримой зацепки. Единственное, что получилось найти перед самым уходом — чёрная атласная лента, валяющаяся в углу. Неприметная, тонкая, она практически полностью сливалась с темным камнем. Опустившись, я подняла её. Не могла здесь оставить, хоть и знала, что мне придется испытать. В уголках глаз застыли слезы, а барабанные перепонки едва не лопнули от проникшего в сознание крика. Крика уже ныне покойной мисс Бернли.
Меня затошнило. Предмет в моих руках запомнил последние минуты жизни этой бедной ведьмы, что, как и Ингрид, встретила здесь свой конец.
Обрывки энергетики показали, кто выступил её палачом. Наверное, хоть чуточку должно было стать легче, но не стало. И все же я была благодарна возмездию и острому клинку, ведь сегодня в промозглый полдень грешника казнил король.
— Лёгкой дороги по еловым веткам, сестра, — прошептала я и поспешила догнать Лойда, чтобы поскорее уйти из этого места боли и смерти. Ноги едва несли, а дрожащие руки суетливо запихивали в карман ленту. Неистово хотелось закурить. Может, даже выпить. Примерно пол бара трактира «Рябой-Юродивый», чтобы хоть несколько часов ни о чем не думать.
Через несколько минут мы вернулись в обеденную залу, но я вновь не притронулась ни к еде, ни к чаю. Никакие десерты не могли склеить мои душевные раны.
Это всегда было мучительно — не только знать, ещё и видеть, как ни за что умерла очередная из нас. Лойд тоже был разочарован и едва сдерживал раздражение, ведя светские беседы. Так прошёл почти весь день.
Только к вечеру в поместье прибыли рыцари Его Величества, для вида прочесав Чарый лес вместе со стражами маркизата. Орнелл предлагал переночевать в гостевых комнатах, но Лойд, на моё счастье, отказался. Ему не стоило надолго покидать принцессу и трон.
В карету я садилась почти бездумно. От пережитого сегодня и вчера навалилась неимоверная усталость. Мы столько всего пережили и не продвинулись ни на шаг, создав ещё больше проблем, ведь всё произошедшее непременно дойдёт до сведения Святого.
Единственное, что
