Руссо и Революция. История цивилизации во Франции, Англии и Германии от 1756 г. до 1756 г. и в остальной Европе от 1715 г. до 1789 г. - Уильям Джеймс Дюрант
Это был мужской мир - юридический, социальный и моральный. Мужчины получали большинство удовольствий от общения с другими мужчинами; только в 1770 году был организован клуб для бисексуального членства. Мужчины не поощряли в женщинах интеллект, а затем жаловались, что женщины неспособны к интеллектуальной беседе. Некоторые женщины, тем не менее, сумели развить интеллект. Миссис Элизабет Картер научилась говорить на латыни, французском, итальянском и немецком языках, изучала иврит, португальский и арабский, переводила Эпиктета с греческой эрудицией, что вызвало похвалу Джонсона. Она протестовала против нежелания мужчин обсуждать идеи с женщинами и была одной из тех дам, благодаря которым о "голубых" заговорил весь грамотный Лондон.
Впервые это название было дано смешанным собраниям в доме миссис Элизабет Весей на Хертфорд-стрит, Мейфэр. На этих вечерних собраниях запрещалась игра в карты и поощрялось обсуждение литературы. Встретив однажды Бенджамина Стиллингфлита, который на мгновение приобрел репутацию поэта, ботаника и философа, миссис Весей пригласила его на свой очередной "разгром". Он откланялся, сославшись на то, что у него нет одежды, подходящей для вечеринки. На нем были синие шорты. "Не обращайте внимания на одежду, - сказала она ему, - приходите в синих чулках". Он пришел. "Его разговор был настолько превосходен, - пишет Босуэлл, - что... стали говорить: "Мы ничего не делаем без синих чулок"; и так постепенно за ним закрепился этот титул".15 И группа миссис Весей стала называться "Обществом Bas Bleu". Туда приходили Гаррик и Уолпол, и однажды вечером Джонсон потряс всех понтификальной речью.
Но "королевой блюза", как называл ее Джонсон, была Элизабет Робинсон Монтагу. Она была замужем за Эдвардом Монтагу, внуком первого графа Сэндвича и родственником Эдварда Уортли Монтагу, мужа непостоянной леди Мэри, которую мы прославляли на страницах прошлого.16 Элизабет была остроумной, ученой, автором; ее эссе "Сочинения и гений Шекспира" (1769) с негодованием защищало национального барда от строптивого Вольтера. Она была богата и могла позволить себе стильные развлечения. Она сделала Китайскую комнату в своем доме на Беркли-сквер излюбленным центром лондонского интеллекта и красоты; сюда приходили Рейнольдс, Джонсон, Берк, Голдсмит, Гаррик, Гораций Уолпол, Фанни Берни, Ханна Мор; здесь художники встречались с юристами, прелаты - с философами, поэты - с послами. Отличный повар миссис Монтагу приводил всех в хорошее настроение, но спиртное не подавалось, и опьянение было под запретом. Она играла роль Мецената для начинающих авторов и рассыпала щедроты. Другие лондонские дамы - миссис Трейл, миссис Боскауэн, миссис Монктон - открыли свои дома для талантов и очарования. Лондонское общество стало бисексуальным и начало соперничать с Парижем в славе и гениальности своих салонов.
II. АНГЛИЙСКАЯ МОРАЛЬ
"В каждом обществе, - говорил Адам Смит, - где различие сословий однажды полностью установилось, всегда одновременно существовали две различные схемы или системы морали; одну из них можно назвать строгой или аскетичной, другую - либеральной, или, если угодно, свободной системой. Первой обычно восхищаются и почитают простые люди, вторая... более почитаема и принята теми, кого называют людьми моды".17 Джон Уэсли, принадлежавший к строгому классу, описывал английскую мораль в 1757 году как смесь контрабанды, ложных клятв, политической коррупции, пьянства, азартных игр, мошенничества в бизнесе, сутяжничества в судах, раболепия духовенства, мирской жизни среди квакеров и частных растрат благотворительных фондов.18 Это старый припев.
Тогда, как и сейчас, половая дифференциация была далеко не полной. Некоторые женщины пытались стать мужчинами, и им это почти удавалось; мы слышали о случаях, когда женщины маскировались под мужчин и сохраняли обман до самой смерти; некоторые вступали в армию или флот как мужчины, пили, курили и клялись как мужчины, сражались в бою и стойко переносили порку.19 В 1772 году на улицах Лондона появились "макаронники" - молодые люди, которые носили длинные волосы, одевались в богатые ткани и яркие цвета и "трахались без страсти"; Селвин описал их как "животное, которое не является ни мужчиной, ни женщиной, но имеет средний род".20 Гомосексуализм имел свои бордели, хотя гомосексуальные акты, если они были обнаружены и доказаны, карались смертью.
Двойные стандарты процветали. Тысячи борделей обслуживали возбужденных мужчин, но эти мужчины клеймили женскую непорочность как преступление, искупить которое может только смерть. Так говорил нежный Голдсмит:
Когда прекрасная женщина опускается до безрассудства
и слишком поздно обнаруживает, что мужчины предают ее, -
какое очарование может успокоить ее меланхолию,
какое искусство может смыть ее вину?
Единственное искусство - скрыть ее вину,
спрятать ее позор от всех глаз,
Дать раскаянье любовнику
и сжать его грудь - это умереть.21
Ранние браки рекомендовались как профилактика подобных бедствий. Закон разрешал девочкам выходить замуж в двенадцать лет, мальчикам - в четырнадцать. Большинство женщин из образованных слоев выходили замуж молодыми и откладывали свои отклонения; но потом двойной стандарт их останавливал. Выслушайте Джонсона о прелюбодеянии (1768):
Смятение потомства составляет суть преступления, и поэтому женщина, нарушившая брачный обет, гораздо более преступна, чем мужчина, который это делает. Мужчина, конечно, преступен перед Богом, но он не наносит своей жене серьезного вреда, если не оскорбляет ее; если, например, из простого распутства, он тайком крадется к ее горничной. Сэр, жена не должна сильно обижаться на это. Я бы не принял домой дочь, которая сбежала от мужа по этой причине. Жена должна стараться вернуть себе мужа, больше внимания уделяя его удовольствиям. Сэр, мужчина не бросит жену и не уйдет к блуднице, если его жена не была небрежна в угождении.22
В кругу самого Босвелла считалось вполне обычным, что мужчины время от времени ходят к проституткам. В аристократической среде - даже в королевской семье - супружеская неверность была широко распространена. Герцог Графтон, будучи главным министром, открыто жил с Нэнси Парсонс и водил ее в оперу перед лицом королевы .23 Разводы были редкостью; их можно было получить только по решению парламента, а поскольку это стоило "несколько тысяч фунтов", то было роскошью для богатых; за 1670-1800 годы было зарегистрировано всего 132 таких гранта.24 Обычно считалось, что нравы простолюдинов лучше, чем у аристократии, но Джонсон думал иначе (1778): "Среди фермеров столько же блуда и прелюбодеяния, сколько и среди дворян", и "насколько я заметил, чем выше по рангу и богаче
