Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам - Дуглас Мюррей
Но, вернувшись домой, он бежал, забрав с собой семью и не позволив талибам провести своего человека на желаемую должность. Когда он прибыл в Турцию, то, по его словам, позвонил домой чиновнику и рассказал ему о планах талибов, чтобы попытаться помешать им. Я потерял все, - говорит он. Но я счастлив, что спас жизни детей ". Он не может вернуться домой, говорит он, и "если греческое правительство депортирует меня, я покончу с собой". Что значит быть в Европе, спрашиваю я его? Я счастлив быть здесь, потому что здесь я могу быть живым. Потому что теперь я в безопасности", - говорит он. Затем он отворачивается. Он пытается скрыть слезы, которые текут по его лицу. Мы сидим в тишине. Позже он показывает мне еще несколько шрамов от пыток талибов на своих ногах. Мы пожимаем друг другу руки и на дороге сталкиваемся с его семьей. Он знакомит меня со своей женой и дочерьми, старшая из которых носит ярко-розовую детскую шапочку, которую ей, очевидно, подарило одно из агентств, и они всей семьей идут обратно в лагерь.
Среди других мигрантов в лагере в Мории - пара братьев из региона Газни на юго-востоке Афганистана. По их словам, им 20 и 18 лет, и они принадлежат к народу хазара - шиитскому меньшинству, которое является особой мишенью для Исиды в Афганистане: эта группировка проводила массовые обезглавливания представителей этой "еретической" секты. Изида - лишь последнее худшее, что случилось с их родиной. До них талибы сожгли их школу, а затем попытались завербовать братьев. По их словам, Исида также пыталась завербовать их, когда они перебрались в этот район. Предложив Исиду "присоединиться к нашей группе или мы убьем всех членов вашей семьи", мальчики покинули деревню и бежали в Кабул. Их отец и мать больны, поэтому на них, как на самых старших мальчиков, легла ответственность за содержание семьи.
Пока мы сидим на каменистой земле Греции, все афганские мальчики и мужчины, приехавшие к нам, играют в пыли руками. У пожилого мужчины 62 лет, из той же провинции, что и братья, проблемы с сердцем, но он надеется присоединиться к дочери в Австрии. Он приехал через Иран, где больше хазарейцев. Если в Афганистане небезопасно, не мог ли он остаться в Иране? Я никого не знаю в Иране, - говорит он, его глаза наполняются слезами. Что бы я делал в Иране? Пока мы разговариваем, он собирает маленькие кучки пыли и засыпает ямки в земле. Но я замечаю, что младший из двух братьев, с темной бахромой, почти закрывающей его глубокие темные глаза, собирает маленькие камешки и несколько раз ударяет ими о землю, пока мы разговариваем.
Хазарейцы, объясняют они, подвергаются преследованиям, куда бы они ни приехали. Даже жизнь в Пакистане, где живут многие другие хазарейцы, становится тяжелой. У них отбирают деньги, их похищают, требуя за их возвращение выкуп до миллиона долларов США. Братья нелегально въехали в Пакистан, затем нелегально выехали в Иран, потом нелегально выехали в Турцию. Старший брат объясняет, что его младший брат особенно страдает от психологических проблем. Это неудивительно. Когда младший говорит, он обычно срывается на крик. В каждой стране есть хорошие и плохие люди", - говорит он в какой-то момент. Почему европейцы считают нас собаками и преступниками? Они плохо к нам относятся. Почему?" Они жалуются, что, хотя они принимают страну Грецию, она их не принимает. Люди смотрят на них и недружелюбно относятся в автобусах. В Мории, жалуется он, полиция лагеря шумит с едой, как будто уговаривает животных. Многие люди жалуются на лагерь в Мории, но он говорит, что там водятся змеи, которые проделали дыры в стенах палаток и уже убили двух заключенных - этот факт, по его словам, власти скрывают.
В какой-то момент старший брат вскользь упоминает, что его младший брат был изнасилован талибами в Афганистане. Младший говорит сам за себя, когда его спрашивают, что он видел по пути. Мы - афганцы, - говорит он. Мы видели все. Отрезанные головы. Трупы. Все". Он хочет покончить жизнь самоубийством и, как и все остальные, говорит, что сделает это, если его отправят обратно. На вопрос о том, чем бы они хотели заниматься, если бы могли остаться, старший брат отвечает, что до того, как они покинули Афганистан, он начал учиться в университете на фармацевта. Он хотел бы его продолжить. Младший говорит, что все, чего он хочет, - это "найти жизнь в этой плохой ситуации".
Все афганцы злятся на сирийцев. Это сводится к общему ощущению, что сирийцам оказывают предпочтение. Это правда, что приглашение канцлера Меркель от 2015 года специально отменило необходимость доказывать убежище, если мигранты были сирийцами. Почему?" - интересуются афганцы. В Сирии война длится уже пять лет. В Афганистане война длится уже пятнадцать лет". А как насчет утверждения, что люди едут сюда, потому что хотят лучшей жизни ? Один из афганцев, молодой человек, хорошо говорящий по-английски, отвечает: "Каждый день в Афганистане взрываются бомбы. И все же они думают, что мы приезжаем сюда за счастьем, за наслаждением. У нас нет экономических проблем в Афганистане", - настаивает он. В Афганистане мы можем найти деньги. Речь идет о проблеме безопасности".
Если слышать такие вещи в такое время от людей, побывавших в таких местах, то инстинкт, проявленный канцлером Меркель и ее министрами в 2015 году, может показаться вполне оправданным. Она и ее коллеги нашли часть ответа, признав, что наш континент, вероятно, делает единственное, что может сделать цивилизованный
